От беспомощности Брайан решился чуть приоткрыть глаза. Несколько человек стояли поодаль возле койки, склонившись над медкартой.
Затем медсестра накрыла простыней голову лежавшего, а остальные пошли дальше. Выступивший у Брайана на волосах холодный липкий пот медленно потек вниз.
Полногрудая пожилая женщина — видимо, главная — шла первой, бросая изучающие взгляды в койки и задевая их металлические края. При виде уха Джеймса она остановилась и протиснулась между их койками.
Пробормотав пару слов, она склонилась ниже, будто собираясь Джеймса проглотить.
Снова выпрямившись, она обернулась и бросила взгляд на Брайана — тот как раз успел закрыть глаза. «Господи, пусть она пройдет мимо», — подумал он и пообещал себе больше не проявлять подобную неосторожность.
Стук каблуков растворился за его спиной. Смотрел он исподлобья, едва приподняв веки. Джеймс лежал на боку совершенно неподвижно, повернувшись к нему и закрыв глаза, и ничем себя не выдал, даже ресницы ни разу не дрогнули.
Наверное, он прав: персонал пациентов друг от друга не отличает.
По крайней мере, старшая медсестра прошла мимо, ничему не удивившись.
Но что произойдет, когда на них посмотрят более внимательно? А во время мытья? Или когда заявит о себе потребность справить малую нужду — ну или когда ему срать приспичит, в конце концов? Брайан не отважился додумать мысль до конца и тут же понял, как ужасно ему распирает живот.
Бросив взгляд на последнюю койку в вагоне, старшая медсестра громко хлопнула в ладоши и отдала приказ. Ненадолго воцарилась полная тишина.
Молча выждав несколько минут, Брайан снова приоткрыл глаза. Джеймс молча на него смотрел — все говорил взгляд.
— Ушли, — прошептал Брайан и посмотрел на ряд коек. — Что там случилось?
— Они нас на потом оставили. Другим надо больше внимания уделить.
— Ты понимаешь, что они говорят?
— Да. — Потрогав ухо, Джеймс оглядел себя. Раны на его теле, судя по всему, не слишком заметны. — Как там твои раны?
— Я не знаю.
— Так посмотри и узнай!
— Я же не могу сейчас рубашку снять.
— Давай! Надо убрать кровь, если она есть. Или они неладное заподозрят.
Брайан покосился на иглу. Он смотрел на проход и глубоко дышал, затем криво стащил рубашку через голову — она повисла на руке, из которой торчала игла.
— Ну и что там? — послышалось сбоку.
— Не очень.
И руку, и плечо не помешало бы хорошенько промыть. Царапины оказались неглубокими, а вот рана в плече шла до самой спины.
— Рукой умойся. Слюнями, а руку потом оближи. И поторопись, Брайан!
Джеймс слегка приподнялся на койке. Когда рану на плече Брайана снова скрыла рубашка, он слабо кивнул. Губами он попытался изобразить улыбку, но по глазам было видно, что на душе у него совсем другое.
— Брайан, нам придется татуировки сделать, — сказал он, — и как можно быстрее.
— А как это делается?
— Под кожу вкалывают пигмент. Мы иголкой воспользуемся.
От одной мысли Брайана затошнило.
— А пигмент?
— Думаю, можно взять грязь из-под ногтей.
Осмотр рук показал, что по крайней мере грязи им хватит.
— А мы столбняк не подхватим?
— От чего?
— От грязи из-под ногтей!
— Забудь, Брайан. Это не самая большая наша проблема.
— Ты про боль думаешь?
— Нет. Я думаю, какую татуировку делать.
Брайана поразила разумность этих слов. Ему самому и в голову не пришло задаться этим вопросом. Какую татуировку делать?
— Джеймс, какая у тебя группа крови?
— Первая отрицательная, а у тебя?
— Третья положительная, — тихо ответил Брайан.
— Дерьмово, — устало произнес Джеймс. — Слушай, если у нас не будет татуировок со второй положительной, в какой-то момент они, черт побери, заподозрят неладное. Такое же в истории болезни пишут, разве нет?
— А что, если они нам кровь не той группы перельют? Черт возьми, это же опасно!
— Всё так. — Последнюю фразу Джеймс произнес очень тихо: — Поступай как знаешь, Брайан, но я сделаю татуировку со второй положительной.
Сильная тяга ниже пояса сбила Брайана с толку — все сложности смешались в одну кучу. Больше он сдерживаться не мог.
— Мне отлить надо.
— Так давай! Чего тут сдерживаться?
— В койку?
— Бога ради, Брайан! Да, в койку. Куда еще?
Вдруг в задней части вагона что-то зашевелилось — оба тут же закрыли глаза и замерли в том положении, в котором их застали. Брайан лег неудобно, подмяв под себя одну руку, а вторую криво положив поверх одеяла. Несмотря на сильное желание, выдавить из себя жидкость он не мог.
Запирающий механизм решение принял сам.
По интонации и тембру Брайану удалось насчитать минимум четырех медсестер. Видимо, каждой койкой одновременно занимались две медсестры. Повернуть голову Брайан не решился.
Где-то поодаль одна группа медсестер опустила ограждения на кровати покойника. Вероятно, они его уберут. В той группе, что была к нему ближе, болтали о личном и работали.
Брайан разглядел, что лежавшему напротив них пациенту стащили через голову рубашку и тот лежал с голыми ногами и гениталиями. Склонившись над ним, они уверенно шарили руками с единственной целью — доделать свою работу.
Медсестры в задней части вагона уже обернули простыней покойника с третьей койки и как раз переворачивали его на спину. Когда они перетаскивали больного на середину простыни, раздался какой-то звук — все четыре медсестры тут же побросали свои дела. Закровоточила длинная рана, тянувшаяся от плеча к затылку. Не обращая на рану ни малейшего внимания, одна из женщин отколола от воротничка свой значок и с силой воткнула иглу мужчине в бок. Если он и застонал, Брайан этого расслышать в любом случае не мог. И независимо от того, сочли они его мертвым или нет, они продолжили его заворачивать.
Как им с Джеймсом сохранять спокойствие, чтобы никто не почуял неладное, он не знал. Брайан смотрел на бесстрастные лица трудившихся медсестер. А если они в него иголку воткнут? Сможет ли он не шевельнуться? В этом Брайан сомневался.
От этой мысли его передернуло.
Когда они пропустили Джеймса и направились к Брайану, тот вздрогнул. С него вдруг сдернули одеяло и одним движением перевернули на спину.
Женщины были молодыми. Накатило неприятное смущение, когда они раздвинули ему ноги и стали резкими движениями вытирать задний проход и мошонку.
