Эта фраза была на телесуфлере. Следующей фразы на телесуфлере не было.
Хестер сделала глубокий вдох. Назвался груздем, полезай…
— Но сперва — горячие новости, — сказала она.
Второй ведущий повернулся к ней и нахмурился.
Дело в том, что Мэтью был напуган. Вот почему у Хестер не осталось выбора. Мэтью был напуган, попросил ее о помощи. И теперь она сделает все, что в ее силах.
По всей стране на экранах телевизоров появилась фотография Наоми Пайн. Единственная фотография, которую смогла найти Эллисон Грант, да и эту раздобыть было непросто. У девочки не было профилей в соцсетях (что в наше время весьма странно), но Эллисон лучше всех умела находить информацию. Откопала сайт фотографа, снимавшего портреты старшеклассников из школы Суитуотер. Как только Элисон пообещала, что на снимке останутся водяные знаки и логотип, фотограф разрешил показать портрет Наоми в эфире.
— Сегодня вечером, — продолжала Хестер, — девочке из Уэствилла, штат Нью-Джерси, нужна ваша помощь.
На парковке у дома Авы Уайлд прикинул, какие у него есть варианты. Других дел по большому счету не осталось. Время было позднее. Итак, вариант первый: вернуться в дом Краймштейнов и потихоньку пробраться на второй этаж, в спальню к Лейле…
Вот именно. Стоит ли рассматривать другие варианты?
Чтобы подчистить все хвосты, он написал эсэмэску Мэтью: Ты где?
Мэтью: У Краха Мейнарда.
Лейла об этом рассказывала, но Уайлд не был уверен, стоит ли говорить, что для него это не новость.
Уайлд: Наоми там?
Мэтью: Нет.
Уайлд задумался, о чем бы спросить, но увидел пляшущие точки: Мэтью набирал сообщение.
Мэтью: Черт.
Уайлд: Что?
Мэтью: Здесь творится что-то нехорошее.
Пальцы Уайлда двигались не так быстро, как хотелось бы, но он наконец сумел напечатать: Ты о чем?
Нет ответа.
Уайлд: Мэтью?
Утопический образ первого варианта — теплая Лейла в спальне, под одеялом, читает правовые документы — встал перед глазами так отчетливо, что Уайлд почувствовал аромат ее кожи.
Уайлд: Эй?
Нет ответа. Образ Лейлы превратился в дым и растаял в небесах.
Проклятье.
Уайлд вырулил на дорогу и помчался к Мейнард-Мэнор.
Глава седьмая
Мэтью был в гостях у Краха Мейнарда, в огромном особняке на вершине холма.
Снаружи дом выглядел старым и немного готическим, с мраморными колоннами. Мэтью вспомнил, как бабушка возила его в пафосный гольф-клуб на вручение приза одному из ее клиентов. Он помнил, что Хестер там не понравилось. Попивая вино — как оказалось позже, с вином она перестаралась, — бабушка щурилась все сильнее и сильнее. Хмуро водила глазами по комнате, бормотала себе под нос что-то насчет серебряных ложечек, привилегий и межродственных браков. Когда Мэтью спросил, что не так, Хестер смерила его взглядом и во всеуслышание сказала: «Ты наполовину еврей, наполовину черный. Так что для тебя двойной запрет на посещение этого клуба». Помолчав, подняла палец и добавила: «А может, двойная привилегия». Пожилая дама — ее белоснежные волосы были взбиты и залиты лаком — начала шипеть и цыкать в ее адрес, и Хестер посоветовала ей пойти просраться.
Вот такая у Мэтью бабушка. Если есть хоть малейшее пространство для ссоры, бабуля своего не упустит.
Это и унизительно, и приятно. Унизительно — ну, по очевидным причинам. Приятно, потому что Мэтью знал: бабушка всегда его прикроет. В этом он не сомневался. Да, она миниатюрная, и ей семьдесят лет — ну и что? Мэтью всегда ее боготворил.
На «вечеринке» (родители настаивали на таком названии) было человек десять. На самом деле это была не вечеринка, а обычное сборище на «цокольном этаже» — родителям Краха не нравилось называть это помещение подвалом. Пожалуй, самое крутое место из всех, где бывал Мэтью. Снаружи дом выглядел старомодно, но внутри — настоящее произведение искусства. Домашний кинотеатр был устроен по аналогии с натуральным кинотеатром: современный цифровой звук, больше сорока кресел. В зале был бар вишневого дерева, а рядом с ним — настоящий «взрослый» аппарат для попкорна. В коридорах висели винтажные киноафиши и кадры из телепередач папы Краха. Игровой зал был миниатюрной копией «Сильверболла», знаменитого зала игровых автоматов на променаде Асбери-парка. В конце одного из коридоров был винный погреб с дубовыми бочками. В конце другого — подземный ход к полноразмерной баскетбольной площадке, точной копии — да, здесь было полно точных копий — площадки «Никс» в Мэдисон-сквер-гарден.
Никто не пошел ни на баскетбольную площадку, ни в зал с игровыми автоматами. Даже кино смотреть не стали, не было настроения. Мэтью бывал здесь нечасто. Почти всю жизнь он не очень-то ладил с популярными ребятами, но в последнее время сумел пробраться в их тусовку. По правде говоря, ему очень нравилось в этой компании. Здесь творились крутейшие вещи. Например, Крах отмечал свой прошлый день рождения на Манхэттене. Его папа заказал целый кортеж черных лимузинов, а само мероприятие прошло в огромном здании бывшего банка. Всех парней «сопровождали» бывшие участницы реалити-шоу Дэша Мейнарда «Красотки в нижнем белье». Роль диджея исполнял знаменитый телеведущий, и, когда он крикнул: «Поприветствуем виновника торжества и моего лучшего друга», Крах въехал в зал на белом коне — реально, на белом коне, — а отец следовал за ним, сидя за рулем собственного подарка, красной «теслы».
Сегодня почти все ребята собрались в «обычной» ТВ-комнате с девяностовосьмидюймовым «Samsung 4K Ultra HD» на стене. Крах с Кайлом рубились в видеофутбол, а остальные — Люк, Мейсон, Кейтлин, Дарла, Райан и, конечно, Саттон, куда ж без нее, — развалились на дорогущих креслах-мешках в таких позах, словно их сбросила с неба какая-то гигантская тварь. Почти все были под кайфом. Калеб с Брианной уединились в комнате чуть дальше по коридору — наверное, переводят дружбу на новый уровень.
Здесь было темно. В голубоватом свете телевизора и смартфонов лица одноклассников Мэтью казались мертвенно-бледными. Саттон сидела справа, как ни странно — в одиночестве. Мэтью хотелось воспользоваться этим шансом, и он все думал, как бы придвинуться к ней поближе. Еще с седьмого класса он был безответно влюблен в Саттон — с ее почти что сверхъестественным самообладанием, светлыми волосами, идеальной кожей и пробирающей до костей улыбкой, — а Саттон всегда вела себя мило и дружелюбно. Она знала, как держать ребят вроде Мэтью в зоне друзей. В таких делах у нее был черный пояс шестого дана.
На огромном экране квотербек Краха сделал бросок на пятнадцать ярдов. Дело закончилось тачдауном. Крах вскочил на ноги, исполнил победную пляску и крикнул в лицо Кайлу:
— На́ тебе!
Некоторые из присутствующих вяло рассмеялись, не отрываясь от своих смартфонов. Крах огляделся по сторонам. Наверное, ожидал более живой реакции, но ее не было.
