– Я, княже, с супружницей твоей знаком мало, но знаю, что женщина она умная, хитрая и упорная. Тебя-то вон окрутила на раз, а она же не одна такая подле тебя тогда вертелась. Другое дело, что она тебя как будто бы искренне любит, но любовь – штука непостоянная, непонятная и непредсказуемая, я бы всерьез и надолго на нее не полагался.
– То есть ты хочешь сказать, что заговор этот – бабьих шепотков итог? – задумчиво протянул князь, не спеша поднимать Вьюжина с его подозрениями на смех, и того подобный настрой окончательно успокоил. Уж если не поверит, то хоть мешать не станет.
– Если только в малой мере, – возразил боярин. – Но вот что верно – так это то, что Софья о нем если не знала, то догадывалась. Может, вопреки воле заговорщиков. Знаешь же, есть у нас среди некоторых особо упрямых родовитых дворян такой обычай – жен, своих и чужих, полагать умом равными охотничьим собакам, и то в лучшем случае, того же Повалова речи вспомни. Не знаю, отчего Матушка на такое сквозь пальцы глядит, ну да не о том речь. Повалов или кто другой из их банды мог от жены особо и не таиться, ну а та – княгине потихоньку донести. Это все вилами по воде, и улик никаких нет, так что допрашивать княжеских да боярских жен всерьез я не возьмусь: хай до небес подымется, а уж если мысль моя не подтвердится – сожрут с потрохами. Однако и бросить я все это не могу, тревожно. Так вот и прошу: дозволь тишком за княгиней приглядывать. Есть у меня подходящие люди на примете, а уж если не передумаешь и Сухова со всем его хозяйством отдашь – так и вовсе никто ничего не узнает.
– Делай, – уронил Ярослав через несколько мгновений, в которые мужчины молча мерились взглядами. – Ты верно говоришь, ей в таком исходе выгоды больше всего. И против меня она могла обиду затаить за девок всяко-разных, ну да ту вину я за собой знаю, – ровно проговорил он, досадливо поморщившись: опять вспомнились синие глаза и улыбка, от которой медом по сердцу тепло расходилось. – А уж Митька для нее – и вовсе чужой человек, никакой приязни она к нему сроду не питала. Пригляди, так спокойнее будет. Спешить в этом деле не надо, кабы хуже не вышло. Там не только тебя, но и меня заодно сожрать попытаются – мол, решил от старой жены избавиться и новую, помоложе, взять.
– А что, отказался бы? – усмехнулся Вьюжин.
– Не подлостью, – серьезно качнул головой князь. – Да и есть ли толк? Если ты прав и она что дурное задумала, я в третий раз жениться не стану. Довольно с меня, к лешему. Приказ для Сухова я сегодня же сделаю. Подумаю, как бы ладно это написать, чтобы он не обиделся и в бутылку не полез, и сделаю.
– Ты скажи, княже, что с Дмитрием решил? Говорил с ним?
– Говорил. – На этом вопросе Ярослав заметно расслабился, улыбнулся, и у боярина отлегло от сердца: дело явно кончилось миром. – Поедет в ссылку на границу, искупать кровью и продолжать учебу, а я пока наследником младшего сына назову. Заодно за воспитание его уже самое время крепче взяться. Тем более после того, что ты тут про Софью наговорил. И она, глядишь, подуспокоится, и я заодно гляну, что она ему там напеть успела. Что он мать любит – так это понятно, но, по счастью, и мне пока радуется, так что, может, и не собиралась она меня изводить.
– И то хвала Матушке, – рассеянно проговорил Вьюжин. – Только вот еще что, княже. Ты кому-то сказать успел, что с княжичем, во что он влез?
– Кому бы? – озабоченно нахмурился Ярослав. – Суда над заговорщиками не было еще, а так ты себя самого спрашивай, кто из твоих людей что знает. К чему ты клонишь?
– Ты только не серчай, княже, а выслушай. Есть у меня мыслишка попробовать вывести твою жену на чистую воду, если подозрения мои верные. Или уж окончательно убедиться, что опасения эти – бредни старика, привыкшего всюду злой умысел видеть.
– Сыном рискуя, вывести? – мрачно спросил князь.
– Если она и впрямь дурное замыслила, угроза Дмитрию никуда не денется. Но одно дело сейчас, когда мы к тому готовы будем, а другое – через месяц, когда и злодей не сгоряча рубить станет. Ты не рассказывай пока никому правды, а я слушок пущу, что княжич не злодей и не жертва, а доброй волей в заговор влез, чтобы всех негодяев переловить, так что не наказывать ты его будешь, а хвалить. И под стражей он, дескать, пока только для собственной безопасности.
– Делай как знаешь, – махнул рукой Ярослав. – А про вину Митькину я и не хотел много говорить. Я верю, что он по дури, сгоряча в это влез и уже понял свои ошибки, стоит ли его еще ославлять на все княжество? Ему этими людьми править потом.
– Однако на границу все-таки отправишь? – насмешливо сощурился Вьюжин, а князь в ответ усмехнулся:
– Отправлю, пусть хоть живьем глянет, как на самом деле служба воинская выглядит, а не бирюльки его при дворце. И не гляди на меня, как кот, ворованной сметаны обожравшийся. Верным твой совет был, стоило бы его раньше послушаться. Да только ты можешь поручиться, что там, на границе, не нашлось бы кого-нибудь, кто княжича с верного пути сбил бы? Вот то-то и оно, что нет. Как говорят: что Матушка ни делает, все к лучшему. Да, вот еще что, коли разговор зашел. Нет ли у тебя на примете кого надежного, чтобы Дмитрия к нему отослать? Чтобы и спуску не давал, но и приглядывал, мало ли кто и впрямь что дурное против княжича задумает.
– Да мне-то откуда знать, княже? – искренне озадачился боярин. – С воеводами своими говори, а я знать не знаю, кто там и где кем командует.
– Не скажи. Вот, например, эта наша княгиня с желтым янтарем в крови, что о ней думаешь? Десятник же вроде, и ты на нее полагаешься, и княжичу она симпатична. Под кем она служит?
– Не знаю, я службой ее мало интересовался, – ответил Вьюжин. – Что думаю… Так-то девица неплохая, надежная и верная, дурного княжичу не сделает, но и как защита от козней слабовата, и как воспитатель – того хлеще, сама еще девчонка. Из нее толкового командира не выйдет, простовата она для такого, да и не рвется, как я вижу. Отслужит, что положено алатырнице, да и домой, детишек нянчить. Разве что как охрана княжичу до места службы сгодится, янтарь в ней яркий, смелости тоже довольно. Но ты мне одну мыслишку путную подкинул, я тебе к вечеру скажу, что об этом думаю.
– Добро. Ко мне еще сегодня кое-кто из воевод явиться должен, и их спрошу.
– Да, к слову об алатырнице! – опомнился боярин и предложил насмешливо: – Ты же нынче должен сговор устраивать, небось ждут все! Идти думаешь, нет?
– Проваливай, Алексей Петрович, – отмахнулся князь недовольно. – Лучше меня знаешь, для кого все это представление было. Ты что, всерьез все это сегодня устроил?
– Честно сказать, я просто забыл Светлова предупредить, что нужды уже нет, – признался Вьюжин. – Я же не мог вчера поручиться, что княжич непременно явится девицу успокаивать! Он вон и с Рубцовым ловко придумал…
– Ты все это заварил, ты и расхлебывай, – велел Ярослав. – Только вот тебе мое княжеское слово: девицу, как и обещано, отпусти.
– Ну полно тебе, княже! – с укором протянул боярин. – Когда это я слово свое не держал?
