Чудовище бесчувственное.
— А что это тогда значит? Ты не была в таком виде, когда уходила! — восклицает сестра мужа.
Делаю вид, что мне по барабану, но на самом деле тело страх пронзает. Да муж меня сильно изобьёт, если сестре своей поверит!
— Позвони. Донеси, — натягиваю улыбку, будто мне безразличны её слова и угрозы. Но по-другому с ней никак, ибо я и в этой войне проиграю.
Я научилась жить с болью. Научилась принимать удары. Привыкла. Смирилась. Потому что моя судьба такова — проклята, как всегда говорит Гриша. И он прав…
— Обязательно! Вот приедет домой, и я расскажу ему. Так он же не слепой, твоя шея — доказательство, — хохочет, словно ненормальная. Противно, аж тошнит!
— Буду ждать, милая! Буду ждать его в кровати НАШЕЙ, — ставлю ударение на последнее слово, на что она челюсть сжимает. Не понравился ей мой ход. Совсем не понравился. — И посмотрим, кто кого убедит. Кому он поверит.
Снова мой издевательский воздушный поцелуй, который она терпеть не может, и я быстрыми шагами направляюсь к лестнице. Ноги еле идут. Мне страшно! А если он сегодня не будет пить? Мне не поверит, значит… Мне конец!
Снимаю с себя одежду, бросаю и иду в ванную. Нужно смыть с себя слюни того зверя. Его запах. Забыть, если смогу, как он меня трахнул по моему же желанию. Тупая идея! Необдуманная. Зачем я это сделала? О чём думала? Ведь могла и пить таблетки втайне от Гриши. Хотя… Он же меня анализы сдавать отправил бы. И тогда всё бы боком вышло!
Выхожу из ванной, надеваю джинсы и рубашку. Когда-то я любила простые платья до колен. Весь гардероб был заполнен ими. А сейчас… Моё тело не то, что было семь лет назад…
Я изменилась. И не только внешне. Нет той Ангелины. Нет того Ангелочка. Малыша.
Есть проклятая крошка!
Вздрагиваю от крика мужа. Сажусь на кровать, прижимаясь спиной к её спинке. Обнимаю свои колени и утыкаюсь в них носом. Дрожу от страха, но нужно взять себя в руки. Убедить, уверить, что золовка врёт.
Он заходит в комнату и пинком закрывает за собой дверь. Злой. В ярости. Чувствую на себе его взгляд, но смотрю ему за спину. На стену.
— Что несёт Люда? — его голос заставляет вздрогнуть в очередной раз. Впиваюсь ногтями в ладони до боли и прикусываю губу. Ну же, Лина, возьми себя в руки. Сыграй немного, ты же актриса! Нужно ввести его в заблуждение!
— Ты снова веришь ей? — совсем тихо. Голос дрожит, тело трясётся от страха. Сглатываю ком, стоявший поперёк горла, и, вытирая лживые слёзы, говорю: — Чему удивляться-то? Ты же всегда так… Напьёшься, делаешь со мной что хочешь. Словно зверь, не оставляешь на моём теле ни одного живого места. А проснувшись утром, просишь меня любить тебя. Как?
Всхлипываю. Снова и снова протираю лицо, якобы плачу. Но нет. Я давно разучилась реветь. Давно разучилась испытывать какие-либо чувства, кроме ненависти. Я не знаю, что такое нежность, ласка. А любовь? Нет такого чувства… Есть привязанность. Привычка. И всё.
Ведь я же любила. Давным-давно. Семь лет назад. Два года я ждала каждый приезд любимого, не спала ночами в ожидании, хоть голос услышать. Почувствовать вкус его губ. Сильно обнять. Но нет. Его больше нет на этом свете.
Он и его убил!
А самое смешное что? Мой муж называет меня проклятой. Говорит, все, кого я люблю, умирают. А сам же многократно избивал меня, когда я кричала ему в лицо, что никогда в жизни не полюблю его! Сдохну, но не полюблю!
— На меня смотри! — приказывает чудовище, делая шаг к кровати.
Хватает за волосы и тянет назад, дабы я в глаза ему посмотрела. Но обойдётся. Я ещё тогда, семь лет назад, запомнила его уродливое лицо, которое мне каждый проклятый день в кошмарных снах снится.
— Ты меня не слышишь? — я зажмуриваюсь, не желая его видеть, а он злится всё больше. — Открой, я сказал, глаза!
— Бей, сколько хочешь! — заорала я. — Да хоть убей! Ты меня ещё тогда прикончил! Вместе с родителями! Помнишь? Ты всю мою жизнь угробил! А сейчас… Ты попросил наследника — я согласилась! Чего ты от меня хочешь? Что я ещё должна для тебя сделать, чтобы ты из этой клетки чёртовой меня выпустил? Да я вас ненавижу! Твоя сестра самый ненормальный, психованный человек, а ты веришь только ей! Неужели не видишь, как она разбивает нашу семью?
Я вру. Я бессовестно вру, смотря мимо него. Он отпускает мои волосы и отходит от меня. Замечаю, как он устало потирает лицо. Снимает с себя пиджак и бросает в сторону.
Он мне поверил!
Не говорит ни слова, в то время как я мечтаю, чтобы он вышел из комнаты к чёртовой матери. Пусть идёт в свой кабинет и напивается до утра, а потом, когда придёт и заснёт, я лягу рядом. Утром он подумает, что мы спали. У него крыша съехала. Постарел. Разум потерял.
— С ума меня свела, — рявкает себе под нос, будто был у него ум, а я его отняла. Да он от рождения сумасшедший! Псих! Как и его сестра ненормальная! — Завтра семилетие нашей свадьбы, — объявляет он. Надо же, уже семь лет прошло. Семь грёбаных лет я не живу… — В честь этого у нас в саду будет вечеринка. Я хочу, чтобы ты выглядела безупречно. Как и всегда. Ясно тебе?
Глава 5.2. Продолжение
Он поднимается и уходит. Утром будет права качать и приказывать, с кем как себя вести. Не смотреть ни на кого. Вести себя тихо, ни с кем не разговаривать. Вставать в красивые позы перед журналистами и вести себя так, словно я самая счастливая женщина в мире.
Смешно! Аж до тошноты.
Да, как я и предполагала, чудовище пришёл пьяным. Я не спала всю ночь, ждала. Боялась, начнёт приставать, но он не в том состоянии. Еле держится на ногах, сняв с себя брюки, ложится рядом. От него пахнет спиртным и сигаретным дымом. Фуу! Мне придётся снять с него остальную одежду, чтобы выглядело убедительно, когда он проснётся.
Утром прижимаюсь к нему, задержав дыхание. Почти не дышу и стараюсь "случайно" задеть его, дабы проснулся. Тошнота подкатывает к горлу, ещё чуть-чуть — и меня вырвет.
— Доброе утро, — натягиваю улыбку, заметив, как он открывает глаза.
Проснулся, сволочь.
Он смотрит то на меня, то на себя. Мы обнажённые. Пришлось постараться.
— Что? Снова ничего не помнишь? — я злобно смотрю на него, а он в недоумении. — Вот всегда так! Всегда!
Встаю с кровати, прикрываясь простыней. Ещё не хватало, чтобы он возбудился и на трезвую голову меня тут оттрахал. Захожу в ванную и закрываю дверь на замок. Сукин сын!
Я будто целую вечность стою под водой, пытаюсь смыть с себя его отвратительный запах. Раздражение. Омерзение.
Выхожу, надев халат. Чудовища нет. Мне нужно готовиться к "вечеринке", хоть и не хочу. От слова совсем. Я люблю тишину и темноту. Люблю закрыться в себе и вспоминать прошлое. Писать. Рисовать. Его. Дамира.
Представляю себе, как бы я жила, если это чудовище не проникло бы в мою жизнь и не убило бы родных.
