– Вьюго?! Вьюго!! – завопила я, шалея от счастья.
– А ты думала кто? – Удивился снежный малыш и поправил венок из снежноцветов на круглой голове. – Ну как, похож я на русалку?
– Ты в этом дурацком венке на бабу похож. – Скептически заметил Хрусь, выныривая рядом.
– Сам ты баба! У тебя самого вон… вон, диадема из хрустальной водоросли…
Мы с Фиаром прыснули.
Тут и там, вокруг нашего «гнёздышка» выныривали всё новые снежные малыши. Милые, родные снеговички были теми же самыми и в то же время совершенно другими! Снежными и огненными одновременно, как бы по-дурацки это ни звучало. Они плавали, ныряли, плескались и веселились, как дети. Хотя почему как? Малыши – они всегда малыши. И снежные не исключение. Или правильнее сказать, весенние? В общем, каждое наше чудо-юдо украсило себя, как могло.
– Что ты сказал? Какая такая диадема?! – возмущался Хрусь. Оглянувшись на захихикавших снеговиков-весенников, объявил строго и во всеуслышанье: – Это – венец!
– Ну так и у меня венец! – Тут же завопил Вьюго.
– По крайней мере, характер у них не изменился. – Смеясь, сказала я Фиару.
А потом стало не до разговоров. Выуживая одного за другим из озера, я обнимала, целовала и тормошила малышей. Снова и снова! Фиар, кстати, тоже одетый, только цветов на его наряде было поменьше, поначалу морщил лоб и поджимал губы, но потом, видимо, плюнув на своё реноме хозяина замка, принялся обнимать и тормошить человечков вместе со мной.
Видя такой аттракцион неслыханной нежности, снеговички запищали на какой-то невероятной ноте магического ультразвука и полезли в «гнездо» со всех сторон! Они так нас раскачивали, что в какой-то момент мне показалось, перевернут! Но тут свитое из множества зелёных веток ложе пустило побеги в разные стороны, образуя бесподобный ажурно-цветочный мост. Живой, игривый, подвижный – как и само волшебное пространство грота!
– Искорка, Искорка! – пищали снеговики.
Вдруг кто-то из них запнулся и в оба глаза уставился на Фиара. Через минуту на феникса таращились уже все, а пещеру наполнила тишина.
Заминка была странной, пауза тоже, и я уже хотела спросить, что происходит, но тут вспомнился ещё один важный момент – ведь после перерождения фениксы меняют ещё и имя!
Угадала. Немое замешательство было связано именно с ним.
– Фиар. – Усмехнувшись, «представился» принц. – Моя Искра полюбила меня Фиаром. Им и останусь.
– Император даст тебе ещё одно имя. – Деловито сообщила Леда, запрыгивая к нам толстенькой нерпой и уморительно шлёпая ластами. – И правильно сделает, всё-таки такое событие!
– Леда!!! – завизжали мы и шумная возня с объятиями и поцелуями пошла на второй круг.
Мы провели в пещере несколько часов, не меньше. Время замедлилось, и я была абсолютно счастлива.
Фиар смеялся, Леда фыркала, а снеговички хихикали, пели и даже устроили для нас мини-шоу. Они катались по водной глади как по льду, выделывая сложные па и демонстрируя элементы акробатических фигур.
Я тоже радовалась, но, когда Фиар объявил, что нам пора, покинула пещеру без сожалений.
Секунда, нас подхватил знакомый снежный вихрь, в который теперь вплетались яркие мерцающие искры. Зрелище было таким, что я даже не заметила руки, нагло скользившие в процессе телепортации по моей груди.
Когда очутились в замке, я снова ахнула и застыла в изумлении.
Я помнила, как он рассыпался! Помнила эти бесконечные обрушения и таяния, а сейчас с неверием смотрела на плавный и какой-то неотвратимый процесс восстановления.
Воды на полу оставалось совсем немного. Упавшие раздробленные ледяные глыбы медленно поднимались в воздух и возвращались на прежние места.
Возвращалось всё – балки, тяжёлые люстры, элементы декора, стёкла… И лёд опять принимал вид самых простых, самых привычных материалов – камень, дерево, мягкая ткань…
Только раньше тут было холодно, а теперь вдруг потеплело. И я точно знала, то дело не в пёрышке, которым одарил меня возрождённый Фиар.
Снова виноват огонь? Или…
– Что происходит? – не имея сил на догадки выдохнула я.
– Весна, – лаконично ответил феникс.
Он сказал, а я не поняла. Вернее поняла, но…
– Хозяин, хозяйка, – донеслось откуда-то сбоку, и я резко развернулась.
Джолт и Джилла. Живые. О, небо, как я же рада!
– В наших землях раньше не было весны, – словно услышав молчаливый вопрос, сказала Джилла. – Она не приходила, слишком холодно. А теперь – вот…
Служанка махнула рукой в сторону окна, правда признаков весны я там пока не заметила. Только далёкие заснеженные горы и выплывающее из-за гряды красное солнце. Восход был красивым настолько, что я…
В общем, да! Опять замерла с приоткрытым ртом.
И тут же удостоилась серии поцелуев в шею:
– Может пойдём посмотрим восстановилась ли моя спальня? – мурлыкнул Фиар.
Заманчивое предложение.
Помнится, в прошлый раз, когда беседовали у камина в его гостиной, я сильно по поводу этой спальни возмущалась. А прямо сейчас стало действительно интересно! Что там? Красив ли паркет? Есть ли дополнительный шкаф и удобная софа?
Я кивнула Джилле и Джолту, а когда мы с фениксом прошли по коридору и остановились возле двери в его покои, Фиар вдруг посерьёзнел:
– Искра, только давай договоримся об одной вещи? – и тон такой, что я аж выпрямилась.
Феникс же, наоборот, наклонился, и…
– В этой спальне никаких снеговиков и никакой Леды.
Мои щёки окрасились в малиновый цвет.
Оу, кажется, тут нас ждёт что-то взрослое?
– Только ты и я, – добавил Фиар.
Вот как?
Если он думал меня смутить, то… да, у него получилось, но смущение не помешало фыркнуть, отстраниться и окинуть любимого пристальным взглядом.
Я не просто оценивала, а самым беспечным образом дразнилась.
– Ты и я? – мои губы дрогнули в улыбке. – Ну, даже не знаю…
Фиар хищно улыбнулся в ответ и втолкнул меня внутрь.
Это было всё-таки счастье – полное и абсолютное. Такое, про которое пишут в книгах, воспевают в песнях, и в какое не поверишь, пока не почувствуешь сам.
Я утопала в любви! В этих снежно-огненных перьях и напоминающем омут взгляде. Фиар тоже тонул, только забыть произошедшее… мы всё-таки не могли.
Мой феникс едва не погиб, я сама выжила лишь чудом, а ещё проклятый рубин, найденный в источнике! Всё это требовало ответных действий, причём немедленных, и после нескольких часов отдыха, когда то самое солнце начало клониться к закату, я села на кровати и, благоразумно прикрыв наготу одеялом, спросила:
