В зале словно повисла туча – чёрная и невероятно опасная. Сгустились сумерки, поглотив всю сказочную атмосферу, и повеяло таким жаром, что захотелось срочно переместиться куда-нибудь в район северных гор.
А потом Император произнёс:
– Ты, О, будешь подвергнута наказанию. А ты Фиар-Рейм, кровь от крови моей, плоть от плоти… – Хозяин Огненных чертогов взял паузу и посмотрел остро.
Миг, и его голос усилился так, что стал слышен и в самых дальних уголках зала:
– Ты бастард, но теперь ты бессмертен, и я более не вижу причин ущемлять тебя в твоём праве. Ты зовёшься Тринадцатым, но по рождению являешься Третьим. Так тому и быть.
Теперь побледнела не только О, а все Императорские жёны, но это была ерунда в сравнении с тем, что Фиар дёрнулся, как-то подозрительно расправил плечи и явно собрался послать родителя и всё его потенциальное наследство куда подальше.
Даже рот уже приоткрыл! Даже ногу вперёд выставил!
И не то чтоб я меркантильная, но… я прицельно пихнула возлюбленного локтем в бок.
Он запнулся, не успев сказать, и посмотрел вопросительно. А я состроила гримасу, вопрошающую: почему нет?
Феникс заломил бровь, а я недобро прищурилась! Ведь действительно – почему нет? Титул Третьего ни к чему такому не обязывает, а Император живее всех живых, и вообще бессмертный, так что вопрос наследования возможно вообще никогда не встанет.
Зато Третий – это уже иной статус, и просто идеальная затрещина для гадины О.
В итоге Фиар-Рейм выдохнул:
– Благодарю, отец. Это большая честь для меня. Я постараюсь оправдать твоё доверие.
И он вновь протянул рубин зеленеющей Первой Королеве – ведь в прошлый раз её прямо-таки приморозило, и камень О не взяла.
– Я… – задыхаясь прошептала она.
Фиар продолжил настаивать, однако передачи артефакта так и не вышло.
Просто случилось кое-что ещё.
Глава 22
По пространству зала пошла внезапная рябь, как если бы мы находились под водой. В лицо ударила плотная волна воздуха. Фиар обхватил меня крылом, прижимая к себе и только это позволило устоять на ногах. Ироничный залом брови на невозмутимом лице был слишком хорошо знаком, чтобы мигом догадаться – то, что сейчас произойдёт, ожидаемо… Фиаром. А значит, априори интересно мне. Феникс смотрел прямо перед собой, ветер, бивший в бесстрастное лицо, трепал серебристые волосы. Меня же Фиар помимо крыльев, ещё и заботливо прикрыл магическим щитом.
Воспользовавшись комфортом, обеспеченным мне любимым, я оглянулась и увидела, как дружно придворные прыснули назад. Кто-то из фениксов даже попытался взлететь, не вышло. Та самая волна плотного и шевелящегося, как покрывало, воздуха не позволила.
Уши вдруг заложило, как бывает от резкого и громкого звука.
Я потрясла головой, чтобы стряхнуть дискомфорт и тут же поняла: это и правда был звук, просто непохожий на все слышанные ранее. Больше всего он напоминал звон. Тихий, но при этом очень, очень пронзительный.
Странный звон усиливался с каждой секундой.
Воздух продолжал уплотняться, придворные жались к стенам.
Не причиняло странное явление беспокойства лишь Императору – тот, как и свой снежно-огненный сын, прищурился в ожидании чего-то и в его глубоко посаженных глазах мелькнул хорошо знакомый мне азарт. И я подумала, что, по крайней мере в плане любви к зрелищам яблоко от яблони недалеко укатилось…
Огни вдруг потухли. Все. Разом. Теперь зал освещали лишь огненные крылья фениксов. По барельефам на стенах заплясали длинные тени.
А затем «плывущее» пространство в одно мгновение, будто по мановению волшебной палочки невидимого чародея наполнилось звёздами! Белые, голубые, розовые… сияющие! Они кружились, словно снежинки, и свет от них был ясным и волнующим.
По мере того, как зрение привыкало к этому новому свету, в самом эпицентре чарующего звёздного танца проступал крылатый женский силуэт. Неожиданной гостьей Огненных чертогов оказалась высокая стройная женщина с гладкими, как шёлк локонами. Одета женщина была в длинную переливающуюся хламиду наподобие тех, что носили античные боги. А за тонкой гибкой спиной трепетало сразу три пары крыльев.
– Пращурка! Пращурка! – неслось со всех сторон восторженно-взволнованное. – Сама Пращурка! Сама…
Преодолевая сопротивление пространства, фениксы дружно опускались на колени и почтительно склоняли головы.
Склонилась перед шестикрылой гостьей и императорская семья, включая самого Императора и Фиара. Я отметила, что Огненному императору этот жест почтения и доброй воли ничего не стоил, феникс как будто не замечал раскачивающегося пола и звона, от которого так и закладывало уши. Ну, на то он и сильнейший…
Императорские жёны также приветствовали гостью с истинно королевским достоинством – в меру смиренно и в меру величественно. Они прикладывали сведённые вместе запястья к груди, накрывая фигурой в виде распустившегося цветка свои рубиново-алые подвески и по кончикам пальцев начинал струиться белый огонь… Зрелище было просто бесподобным! Лиц императорских жён не было видно, головы они склонили, но все, как одна, блаженно вздыхали, радуясь этому белому пламени с неподдельной искренностью.
Все, кроме О.
Бедная Первая Королева с отчаяньем утопающего, хватающегося за соломинку, пыталась воспроизвести этот жест и не пошелохнуться при этом, но… выходило у неё так себе. И, пожалуй, в итоге так и не вышло. Вряд ли Её Величество О планировала распластаться на глазах у всего двора, нервно взвизгнув при этом и по-куриному хлопая крыльями…
– Кто такая Пращурка? – поднимаясь из поклона, тихо спросила я у Фиара.
– Прародительница Крылатого Народа. – Шёпотом ответил любимый мне на ухо. – Госпожа давно угасшей звезды. Когда-то она даровала нашему миру Пламя.
Для только-только начинающей привыкать к волшебству меня явление Пращурки было таким внезапным и невероятным, что даже время как будто замедлилось, остановилось… А когда вернулось к привычному своему ходу у меня возникло déjà vu: Фиар по-прежнему стоял, протягивая подвеску взмыленной и раскрасневшейся О и на губах Третьего принца играла лёгкая усмешка.
С искажённым досадой лицом О ринулась к «любимому сыну» снова и её тут же отбросило назад! Теперь уж всем было понятно, что её величество просто не могла приблизиться к «любимому сыну». И судя по этим нелепым взмахиваниям руками и крыльями, по вожделению в прищуренных глазах – ничего больше не желала так Королева О, как забрать обратно свою подвеску. И при этом не могла подступиться к ней!
– Довольно, О. – Чистый, как у ребёнка голос Пращурки наполнил и без того звенящее пространство звоном под завязку. Звоном гулким, тягучим, потрескивающим, как пламя дорожного костра. – Ты позоришь Великое Пламя.
