Он замер, прожигая ее взглядом. Затем подошел, поставил на ноги, порывистыми движениями замотал в полотенце и прижал к себе. Стукнувшись о его плечо лбом, немного отрезвела. Чувства отхлынули, словно морская волна, оставляя после себя безразличное спокойствие и что-то еще. Холодно-липкое, скребущее по сердцу тоненькими ноготками.
— Я не собираюсь тебя терять, Алесана.
— Хватит с меня. — Она отстранилась и обойдя Фаба, вышла из наполненного паром помещения.
Действительно, хватит. Казалось, чем больше Алесана погружалась в плохие мысли, тем сильнее увязала в окружающей ее темноте. Таким темпом она погубит себя быстрее, чем это сделает кто-либо еще. Пора вернуться той жизнерадостной девчонке, которую Алесана, убитая потерей брата, собственноручно затолкала поглубже да подальше.
— Нет, подожди! — фурией вылетел вслед за ней Фабиан, — так просто ты от разговора не уйдешь! Ты что, реально собиралась утопиться?
Алесана скрылась за дверью гардеробной, выбирая нужные атрибуты к первому попавшемуся платью насыщенного синего цвета с широким поясом и чуть приспущенными широкими рукавами. У этой модели корсет накладывался поверх самого платья, что позволяло экспериментировать с цветами и дизайном. Но сейчас она отдала предпочтение однотонности.
— Фаб, ты не представляешь, что в последнее время мне пришлось пережить. Меня избивали, пытались изнасиловать, кормили отвратительным не прожаренным мясом за одним столом с мертвецами, пытались убить с помощью восставших из могил псов… Да меня собственная магия чуть не разорвала на части! Я не знаю, что тебе ответить. Могу сказать только одно: умирать в собственной ванной сегодня с утра мне не хотелось. Спасибо, что так удачно оказался поблизости.
Воцарилась тишина. Алесана быстро скинула полотенце и оделась, выпрямляясь перед зеркалом. Навела косметические чары, дабы убрать темные круги под глазами, соседствующие с мертвецкой бледностью. Задержала взгляд на розоватом следе собачьего укуса на непокрытом тканью плече. Мотнула головой, позволяя влажным волосам прикрыть обнаженную кожу и мягкими волнами стечь по груди. Еще бы вернуть яркость цвету глаз — и будто не было последних лет горечи и потерь.
Кивнув самой себе, распахнула дверь и чуть не налетела на стоящего столбом Фабиана.
— Эй! Ты спасал меня, чтобы собственноручно убить?
— Расскажи мне все, — убитым голосом пробормотал брат, — кто, как и когда причинил тебе боль.
Она растерянно потупила взгляд, понимая, что Фабиан ничегошеньки не знает о ее «приключениях». Если подумать, так они вообще живут в разных измерениях. Но едва заметные огоньки, пляшущие на дне его глаз, давали понять, что серьезного разговора не избежать. Да и надо ли?
— Хорошо, — Алесана проскользнула мимо и забралась на кровать, — думаю, тебе лучше присесть.
— Да. Мне тоже есть, что поведать.
Следующий час они говорили. В пол голоса, практически не перебивая друг друга, в тусклом полумраке почти уже зимнего рассвета. Алесана не могла определить истинную реакцию Фабиана за напускным его спокойствием, но зная непростой характер брата, заочно ожидала самых непредсказуемых действий. Что удивительно, впервые за долгое время ей было все равно. Единственное, умолчала о зарождающихся в душе теплых чувствах к Ойру. Их с Фабом вчерашняя перепалка заставила насторожиться.
Когда пришла очередь откровенничать Фабиану, он заговорил об отце. И собранное в кулак самообладание Алесаны в тот же момент со звоном разбилось.
— Как? Сандор и мама… он все знал?! Для него это непредвиденные потери?! — она вскочила с кровати, — Цена… За что он расплатился нашей семьей? Как мог? Я хочу посмотреть ему в глаза!
— Это вряд ли. Насколько я понял, он на стороне матери психованного принца. Ты уверенна, что королева не знала о твоем похищении? Рисковать нельзя. Здесь ты в безопасности.
— Уверенна! Из слов Ренара я точно усвоила, что он собирается сидеть тихо в компании нежити и ждать результата войны. Он не собирался делиться силой Пятой стихии. А папа… Боги! Ну сколько можно меня изводить!
Она уселась обратно и, облокотившись на колени, скрыла лицо в ладонях. Почувствовала успокаивающее прикосновение горячих пальцев к спине и аккуратное поглаживание вверх-вниз. Глубоко вздохнула. Выпрямилась, со злостью смахивая непрошенные слезинки. Раз судьба настойчиво отталкивает от нее близких, да еще такими страшными способами, не значит ли, что их рядом не должно быть? С ней остался лишь Фабиан. Надолго ли? Вдруг и с этой стороны жизнь готовит подставу?
Ей суждено справиться с неурядицами либо одной, либо никак.
— Спасибо, Фаб, — она мягко улыбнулась, — Я ценю то, что ты не скрыл от 0меня разговор с отцом. И то, что беспокоишься обо мне. Но дальше я буду решать за себя сама.
Встала, направляясь к выходу.
— Что за глупости ты говоришь? — поднялся следом Фабиан, от неожиданности забыв возмутиться, — как это: «решать сама»? В нашей семье решения всегда принимали мужчины!
— И к чему это привело? От семьи ничего не осталось.
Не дожидаясь ответа, подхватила теплую мантию, сумку с учебниками, что приготовила еще вчера и выскользнула из спальни. Первой парой стояла еще ни разу не посещаемая ею «Ритуальная магия». Пора всерьез браться за учебу. И сегодня же добиться от Ойра первого занятия по контролю над Пятой стихией.
Если конечно удастся застать его на месте. Вчера декан вел себя крайне странно, отрешенно, будто мыслями витал в другой вселенной. Он был рядом, вслушиваясь в ее слова, окружая вниманием, как истинный целитель, и в то же время безумно далеко. Один раз задержав взгляд в его глазах, наполненных завораживающим плеском вечернего тумана, она словила себя на мысли, что совершенно не видит в них прежней заинтересованности. Это больно кольнуло сердце. Хоть Алесана тут же объяснила это водоворотом событий, затянувших в последнее время их обоих, неприятный осадок замутил душу, словно капля болотистого ила сосуд с чистой водой.
После выписки из лазарета она еле упросила Ойра показать ей Шаю. Едва подписав больничный лист, декан быстро попрощался и направился к выходу. Ее просьбу он посчитал плохой затеей, ссылаясь на далекое от нормы состояние здоровья. Потом, конечно, она поняла, что он был прав. Вид слабой, испещрённой ранами и глубокими царапинами волчицы не слабо ударил по самой Алесане. Симуран — сильный магический зверь еле дыша лежал на белом послеоперационном столе, будто побитая собака. Обойти наблюдательное стекло и приблизиться к Шае, прикоснуться, постараться помочь своей энергией Ойр не позволил. Оставалось лишь глотать слезы, прислонившись лбом к стеклу и бездейственно наблюдать за сжимающей сердце слабостью того, кто по определению не мог ей поддаться. В такие моменты понимаешь — дальше может быть только хуже. Шанс легко и безболезненно все исправить, вернуться в прошлое и найти поворот на котором свернул неверно, утерян где-то очень далеко, по пути сюда, к этой беспроглядной тьме настоящего.
