Другой вопрос, останется ли мать такой же уверенной в своем стремлении уничтожить монархию, во главе которой станет ее сын? Ренар сомневался в этом. Зато ее психованная помощница Маржана наверняка не откажется поиграть в войну. Именно в такую, какая необходима ему самому.
Что преследовал Верховный Мастер, идя на сделку, Ренар не знал. Возможно, у него оставались давние счеты с королем или же просто захотелось принять участие в этой игре. Скучно, наверное, безвылазно сидеть во главе академии изо дня в день следуя одному и тому же расписанию. В любом случае, его поступок казался наиглупейшим.
В планы Ренара не входило оставлять положение дел Харбоны не тронутыми. Как только в его руках окажется безграничная власть, он наведет порядок в этой обители самодовольных колдунов, отправив к праотцам в первую очередь их управляющего. Конечно, ход событий изрядно отошел от планируемого: Пустота так и осталась недоступной, надежно упрятанной Ризандилом. Но это ненадолго. Видят Боги, Ренар привык брать то, что ему хочется, даже если для этого придется убить собственных родителей.
Залпом допив ореховый коньяк, принц бросил на стол несколько смятых денежных бумажек и направился к выходу. Солдаты даже не взглянули на подозрительно нахлобучившего капюшон мужчину, разговаривая об очередном нападении, крови и выпотрошенных телах. Бармен, натирающий посуду и одновременно ловящий каждое слово разговорчивых посетителей, сосредоточенно жевал губы, боясь поднять от сверкающего чистотой стакана взгляд.
Выйдя на улицу, Ренар глубоко вдохнул свежий воздух, избавляясь от неприятного послевкусия табачного дыма и алкоголя. Повернув в сторону ближайшего проулка, ускорил шаг, не заметив одинокого прохожего, дохнувшего гнилостным запахом, смешанным с горечью лекарств.
— Куда прешь, бестолочь! — крякнул он скрипучим голосом.
Не обратив на это внимания, Ренар сжал портал Памяти исчезая с мощенной дороги и тут же появляясь позади дворца, в жасминовом саду, что обожала мать и на дух не переносил он сам. Белые и розовые цветы, рискующие распускаться даже в первый снег, а потом медленно умирать от сильного мороза, ассоциировались у него с безграничной глупостью и ненужной жертвенностью. В то время, когда вся природа благоразумно засыпала, этот недалекий кустарник расцветал, посмертно радуя глаз своих хозяев. К слову, сейчас ему не для кого было цвести, его госпожа обосновалась в Тир-Линне и не собиралась сюда возвращаться.
Недолго думая, Ренар пересек сад, останавливаясь у изящной витиеватой калитки и вскинул руки. Пальцы, быстро перебирая нити магии, начертали некромантский знак, тут же вспыхнувший в воздухе черным пламенем. Завершив плетение, принц с силой оттолкнул его. Мощная волна серого тумана прошлась по саду, жалобно шелестящего жасмина, мгновенно обращающегося в изуродованные, обугленные коряги.
— Эй, что ты творишь?! — Сзади послышались торопливые шаги и звон обнажаемого оружия. Неужели, стража его наконец-то заметила? — Подними руки и медленно обернись!
Принц выполнил приказ, но как только его лицо оказалось в пределах видимости, щелкнул пальцами направляя начертанный ранее знак на горе-солдат.
— Ваше Высоче…? — удивленный возглас не успел сорваться с губ. Смерть поглотила тело стражника, покрывая его черными язвами и серой гнилью.
Остальные трое в страхе бросив мечи побежали к воротам. Некромантия настигла их за считанные секунды, но Ренар не стал дожидаться результата, вбегая по белокаменным ступеням и исчезая в дверях.
Слабоватая охрана для военного положения. Либо отец окончательно смирился с поражением, либо не до конца поверил в происходящее. Позже, Ренар оживит убитых солдат, и они больше не упустят появление незнакомца на территории дворца. Идеальная стража — мертвая, бессмертная, не чувствующая боли и жалости, неспособная бросить оружие и трусливо сбежать.
Тронный зал встретил мрачностью и тишиной. Высокие окна зашторены, не пропуская дневной свет, люстры погашены, лишь две свечи, прикрепленные прямо к позолоченной спинке кресла, оплакивали развалившегося в нем седого мужчину. Король полулежал, облаченный в широкие семейные трусы и расстегнутую рубашку. На груди едва заметно мерцал кулон с Царским кристаллом. Он был настроен на сердце монарха и напрямую связан с сигнальными башнями.
Ренар снял капюшон и прошел к трем высоким ступеням, возвышающим трон. Скользнул взглядом по темным пятнам разлитого на белом ковре вина, поднял глаза к лицу короля. Закрученные вверх усы, треугольная бородка, кустистые брови и два прозрачно-серых хрусталика под ними. Длинные волосы давно не чесаны, корона сползла на бок. Подмигнув сыну, отсалютовал ему золотым кубком и допил рубиновый напиток, тонкими струйками стекающий по подбородку.
— Ты отпустил прислугу? — заговорил Ренар, брезгливо поморщившись, наблюдая, как вино орошает волосатое пузо.
— Кого я вижу! Меня решил проведать блудный сын! — Он с трудом поднялся и, покачиваясь, сделал шаг навстречу. — Наслышан о твоих похождениях. Должен сказать, не ожидал.
— Чего именно?
Принц неотрывно следил за каждым движением отца, ловя себя на мысли, что смерть для него станет спасением от еще большего позора. Нужно быстрее заканчивать с этим, пока есть возможность списать остановку сердца на огромное количество выпитого алкоголя.
— Ну как же, — король опустился на верхнюю ступень, поправил корону и облокотился на колени, — наследник престола оказался некромантом. Впервые за всю историю Хаерлора. Твоя бабушка, ярая противница этих Навьих слуг, в гробу перевернулась!
Ренар усмехнулся.
— Поверь, в гробу ее давно нет.
Король побледнел. Правый его глаз дернулся.
— Ты поднял мою мать с могилы?
— И не только ее. Видишь ли, папочка, я испытывал сильную нехватку в любви и поддержки со стороны живой родни. Пришлось искать все это на стороне мертвых.
Король нахмурился, устремляя взгляд в пустоту.
— Кого же я родил… воспитал кого? Мать твоя права оказалась. Нельзя тебе к власти, сын. Никак нельзя.
— А кому можно? Тебе? Матери? Достойных среди нашей семейки вообще не наблюдается. Но знаешь, что? — принц вытащил из карманов мантии руки, демонстрируя пульсирующий шар грязно-желтого цвета, — Власть из глубины веков по праву принадлежала сильнейшему.
Король резко встал, будто был совершенно трезв. Его лицо ожесточилось.
— Думаешь совладать с собственным отцом? С хозяином Пятой стихии? Да кого ты из себя возомнил, щенок?
Ренар расхохотался. Совершенно не чувствуя опасности, откинув голову назад, он заливался в практически истеричном смехе. По лицу короля мелькнула тень. Принц замолчал, резко становясь серьезным и обжигая отца холодным взглядом сапфировых глаз.
— Пустота, взятая насильно не дает и половины своей силы.
— Я не…
— Брось! Думаешь мать всем сердцем желала разделить с тобой ложе? Да она ненавидела тебя! — Растерянность на лице короля распаляла злость. — Не знаю, как ты умудрялся править столько лет, но твое время подошло к концу.
