Кравцов сразу же заткнулся. Он сделал все возможное, чтобы из Пузыря превратиться в прекрасного принца, но где-то внутри него (внутри меня) до сих пор сидит маленький гадкий утенок, мучащийся неуверенностью и страдающий от насмешек окружающих. Возможно, его обилие девушек и мое обилие парней –– это постоянная попытка доказать самим себе, утенку внутри, что мы все-таки стали: он прекрасным лебедем, а я жар-птицей.
Чем ближе мы подходили к зданию, где должна была происходить сегодняшняя съемка, тем сильнее меня охватывал мандраж. Я ведь только на словах рыжая-бесстыжая, а на деле отчаянно дрейфила… не готова была раздеваться. Вдруг без одежды я снова превращусь в гадкого лягушонка?
— Там, наверное, будет много людей.
— Ага, поэтому мое присутствие никто не заметит. А я приободрю, поглажу тебя, голенькую…
Метнула в него свирепый взгляд.
— Исключительно в целях приободрения, — прикидывался идиотом Ник.
Кравцов сегодня ужасно бесил, все мысли через трусы. Интересно, у него когда-нибудь закончится этот вечный спермотоксикоз? Разговаривать совершенно невозможно последнее время, любая тема заканчивается сексом.
— Ник, ты такой озабоченный стал… Неужели тебе мало девушек, которые ниже плинтуса стелятся, лишь бы татуированный Аполлон обратил на них внимание?
— Дура ты, Солома, может, мне тоже нравится нестандартная красота, — и глаза такие грустные-грустные сделал, ну прямо Ромео, страдающий от несчастной любви.
Хорошо страдать в объятьях очередной влюбленной в тебя красотки.
— Ник, сейчас двину сильно и больно! — предупредила я.
— Двину-двину, только агрессии от тебя можно дождаться. Друзей нельзя бить.
— Слюни по друзьям тоже нельзя пускать. Спасибо, что посоветовал меня в агентстве, спасибо, что вызвался довезти, но дальше я сама справлюсь… — и, не обращая больше на Кравцова внимания, решительно зашагала по ступенькам.
Сегодня предполагалась съемка для рекламы и каталога новой коллекции очень крупной сети магазинов нижнего белья, охватывающей не только Москву, но и некоторые другие крупные города страны. Кравцов уже несколько раз подрабатывал для них моделью. Меня почти случайно предложил, а я неожиданно понравилась владелице. И хотя моя грудь немного не дотягивала до идеального третьего размера, меня вместе с другими красотками, блондинкой и брюнеткой, утвердили одной из главных моделей нового каталога. Девушки трех мастей, и огромный выбор белья, призванный подчеркнуть индивидуальность каждой женщины.
Декорации для съемок нехилые построили. Почти полностью оборудованная спальня: с огромной кроватью, укрытой роскошным атласным покрывалом, в углу изысканное кресло, с другой стороны туалетный столик с огромным зеркалом и кожаным пуфиком, искусственный камин, шкаф с зеркальными дверцами, имитация арочного окна до пола.
Меня долго гримировали, сооружали из рыжих макаронин замысловатую прическу, которая должна была смотреться игриво, подчеркивать буйство и цвет волос, но вместе с тем не закрывать детали комплекта. Рекламируют же не мою неземную рыжину, а посредством меня красоту белья.
Первый комплект для съемки был цвета экрю, очень нежный, из какого-то приятного эластичного кружева. Никакой вульгарности, нежность и свежесть, даже трусики вполне закрытые. Такой цвет чудесно будет смотреться на фоне молочного шоколада покрывала кровати.
Когда, уже одетая, точнее раздетая, вышла в павильон для съемки, невольно отметила: «А фотограф ничего: молодой, высокий, широкоплечий, красивый, чем-то неуловимо похожий на Мистера Совершенство».
— Инна, познакомься, это фотограф Алексей Лешанов, — обратилась ко мне Екатерина Анатольевна — ухоженная, холеная женщина лет сорока, представитель рекламного агентства, которую нанял магазин для оформления каталога. — План у нас такой: Леша сначала снимет тебя, за тобой идет Юля, потом Настя. Пока щелкают девочек, стилисты создают тебе новый образ. У каждой из вас по три образа, затем общая съемка.
Лицо фотографа странно перекосилось, когда он разглядел меня внимательнее. Что такое?! Не дала, и он теперь забыть не может мою неземную красоту?! Захотелось истерично смеяться. Черт! Леший. Везет как утопленнице. И я ему правда не дала, да еще и морду расцарапала, так, что он на улицу неделю не выходил. А потом, когда вышел, Пузырь да другие одноклассники ему еще и по роже настучали, и он снова надолго пропал. Но мне тогда и давать-то было рано, четырнадцатилетняя дуреха, захотевшая утереть нос первой красавице класса и понять, что чувствуют люди, когда целуются, не мешают ли им носы. А Леший немного похож на Мистера Совершенства, очень существенный фактор, определивший мое дальнейшее дурное поведение. И если сначала Леший был просто нахрапистый, то потом действовал откровенно грубо. Увлек меня в темноту, прислонил к какому-то дереву и принялся стаскивать штаны. Заслуженно тогда получил. Но теперь мне надо ходить перед ним полуголой и послушной собачкой выполнять его команды. Боюсь, мое лицо тоже перекосилось. В теле жуткий мандраж. Как я такой трясущейся буду сниматься?
Как ежик, выпустила иголки, ощерилась, будто кошка, почувствовавшая собаку, которая когда-то загнала ее на дерево. А Леший внимательнейшим образом меня рассматривал, вбирал глазами от мысков босоножек на высоченном каблуке, до рыжих завитушек на голове. Нагло скользил взглядом снизу вверх и обратно, совершено нескромно задерживаясь на стратегически важных объектах: ногах, изгибе бедер, пупке, груди, губах (тут, кажется, немножечко подвис), и, наконец, посмотрел в глаза. Это что, профессиональный интерес или мужское восхищение?! Готов присоединиться к ненужным мне штабелям?! Или куда уж проще – нижепоясная заинтересованность?!
Конечно, я безбашенная, могу развернуться и уйти, или сначала двинуть по роже, а потом уйти. Подумаешь, контракт, подумаешь, приличные деньги и большие перспективы в моделинге, подумаешь, возможность удивить Мистера Совершенство. Мне категорически не нравилось, как этот тип на меня пялился.
— Леш, как думаешь, откуда лучше начать съемку? — обратилась Екатерина Анатольевна ко все еще странно глазеющему на меня фотографу.
— С кровати, — хрипло произнес Леший.
Кого-то нехило пробрало от моей красоты. Еще сильнее ощерилась, слова прозвучали так, будто на кровати он меня вовсе не фотографировать собирался. Самое время показать свою безбашенность. Развернуться и уйти?! От рыжих всего можно ожидать, у них крыша ржавая, вот и съезжает периодически.
Или же остаться?! Леший ведь не совсем озабоченный?! Не осмелится напасть на меня при стольких свидетелях?!
— Инна, не дури, — прочитал он мои метания. — Тут куча людей, я ничего с тобой не сделаю, даже если захочу.
— А ты не хочешь?
Лешанов даже немного растерялся от моей прямоты, замялся, не зная, как правильно ответить.
— Хочу… фотографировать тебя хочу.
— Отлично, на том и порешим, а иначе, ты ведь знаешь, у меня есть брат-кузнец и верные товарищи, — сделала пальцами козу, ткнула в свои несравненные очи, потом в его бессовестные, как бы говоря: «смотри, я за тобой внимательно наблюдаю».
