Виктора Анатольевича речь дочери шокировала.
— Поля, если м
ужчина изменяет невесте за четыре дня до свадьбы, то потом вообще не будет вылезать из постели любовниц. Объективно, внешне Дима очень интересный парень, желающие всегда найдутся… На кой черт тебе сдался этот мудак?!
И снова послышался грохот. На пол полетел графин с водой, потом стакан.
— Поля, прошу тебя, доченька… — Виктор Анатольевич успокаивающе вытянул руки вперед, — Тише, следи за своими эмоциями.
Доченька схватила нож. Аристократичные тонкие пальцы ходили ходуном, взгляд небесных глаз казался безумным.
— Нет, папа. Я никому не позволю испортить мою идеальную свадьбу. Никому…
Глава 18
— Все, Лягушонок, приехали.
Заглушил машину и повернулся к притихшей рыжей бестии.
— Дрейфишь?!
— Нет, ни капельки, чего мне дрейфить. Думаю, родители поймут, поохают немного, поругаются, но мы же им не чужие, в конце концов. — А девичьи пальца в противовес словам нервно теребили ручки сумки-рюкзака. — И в нашей любви можно найти определенные плюсы, все богатство в семье останется.
— Какое такое богатство?! — смеялся я.
— Дети, самое главное богатство. Многим родителям, трудно принять чужого человека как сына или дочь, а мы сколько кровушки друг другу попили, уже родные, притираться не надо.
— Мой бесстрашный оптимистичный Лягушонок!
Пытаясь подзарядиться от нее смелостью, зарылся носом в рыжие спирали волос. Инна порывисто обвила мою шею руками, и тоже стала тереться об меня носом.
— Хотя, знаешь, дрейфлю, — жалобно призналась плененная мной жар-птица.
Стал бессовестным образом покушаться на ее пухлый рот. Ее губы это мой фетиш, как и ярко рыжая полоска волос на лобке… Они меня безумно умиляют, и одновременно до чертиков возбуждают.
— Я тоже немного дрейфлю.
— О, ну это понятно, ты всегда был трусливым малым, — хоть и в меня влюбленная, но по-прежнему редкостная язва.
— Не все такие безбашенные, как ты. Но дело в другом, неприятно чувствовать себя мерзавцем.
— А что ты хотел и рыбку съесть и косточкой не подавится?
— Ты рыбка или косточка? — снова улыбался я.
Находиться радом с ней сплошное солнечное настроение.
— Ты обзываешь меня лягушкой, — деланно обиженно выпятила губы Инна.
Такая соблазнительная сейчас. Я снова начал наглым образом нападать на ее рот, уже совсем не легкими, а вполне себе взрослыми поцелуями.
— А лягушку съесть получится?!
— У меня ядовитая слюна, — торжественно, как в детстве протянула моя царевна-лягушка.
— Уже траванулся… наглухо. Еще с 15 лет. Помнишь, ты меня пометила?
В который раз припал к ее сладким губам. А ведь раньше я был не большой любитель поцелуев, чистоплюй хренов. И только с Лягушонком проснулась эта необъяснимая жажда постоянно целоваться. Вот и сейчас увлекся процессом, рядом с ней напрочь сносило крышу.
Только проблемы разве решишь поцелуями. Отстранился, отдышался.
— Пойдем, Лягушонок, перед смертью не надышишься. И ты права, в самом деле, не съедят же нас родители. Папа тоже давно траванулся твоим обаянием.
— Конечно, не съедят, — успокаивала меня Инна, — ты вообще невкусный, слишком пресный.
— Зато ты, блин, чересчур острая.
И до безумия вкусная, я не удержался, попробовал, всю и везде вылизал.
Решительно вышел из машины. Все, хватит, наступило время обозначить свои права на Солнышко и отстоять перед всем миром свою любовь. Инна тоже вышла. Побледнела вся, бедненькая, позеленела, глазюки – огроменные тревожные блюдца, зацелованные пухлые губы кажутся еще больше. Ну, в самом деле, испуганный лягушонок. Схватил ее холодные пальчики в свою ладонь и решительно направился к подъезду, нажал на кнопки домофона.
— Кто? — послышался напряженный голос мачехи.
— Дмитрий Царевич с лягушонкой прискакал.
Тетя Наташа засмеялась.
— Заходите, ждем…
Домофон пикнул, дверь отрылась. Сделал глубокий вдох и ринулся внутрь, волоча за собой своего Лягушонка.
— Царевич, — недовольно бурчал Инна, — самомнение у некоторых ого-го, просто зашкаливает.
— Не злись, — довольно улыбался я, — в следующий раз скажу Синьор Идиот и прекрасная Жар-птица пожаловали.
Так, держась за руки, мы и зашли в квартиру. В коридоре нашу делегацию встречали родные, а еще почему-то Полина.
Зачем она сюда приехала?! Черт, с ней я хотел поговорить позже, и с глазу на глаз.
— Милый, я так скучала! — бросилась прекрасная блондинка ко мне на шею, а ведь раньше, помнится, не любила выражение чувств на людях. Мое рыжее солнце побледнело еще сильнее. — Какой ты молодец, нашел свою взбалмошную сестренку. А у меня есть потрясающая, просто великолепная новость. Я специально ничего не говорила твоим родителям, хотела объявить, когда все соберутся. Знаешь, мы очень своевременно решили пожениться. Милый, ты скоро станешь папой!
Меня словно мешком по голове стукнули, и ух, пол провалился под ногами, создавалось ощущения полета в бездну, где ждала холодная леденящая душу стужа, грозившая разлукой с моим Лягушонком. Хотелось кричать: «Какого хрена происходит?»
Ох, совершенно не те эмоции должен испытывать будущий отец.
Полина, прижимаясь ко мне, продолжая что-то лепетать о нашем счастливом будущем, а я с тоской смотрел, как гаснет на глазах мое солнце, как зелень ее глаз заполняется слезами. Инна дернула рукой, пытаясь убрать свои пальцы из моей ладони, но я только сжал их сильнее. Если наши руки разорвутся, то я точно полечу во мрак, где нет для меня больше радости, только вечные сожаления и зеленющая тоска.
— Димочка, ты рад?! — светилось торжеством миловидное личико Полины.
Чертовски, млять…
По Инниным щекам покатились слезы, а зацелованные мной губы задрожали. Родители шокировано уставились на наши соединенные руки, и только Полина ничегошеньки не замечала, не обращала внимания на мое молчание, продолжая лепетать:
—Я так хочу, чтобы у нас родился сыночек, такой же умный и красивый, как и его отец.
Лягушонок, резким движением снова попыталась вырвать руку из хватки моих пальцев. Не желает слышать этот бред?! Хочет убежать от меня? А что, если опять, желая избавиться от душевной боли она полезет на липу, или еще куда-нибудь влезет. Не позволю! Еще сильнее, даже грубо, сжал ее пальцы в своей ладони. Не хочу лететь в бездну, не смогу без моего Солнца.
— Полина, — голос глухой и словно надтреснутый, — ты ведь не хотела детей так скоро?
