Он накрывает мою спину грудью. Оказывает еще большее физическое и психологическое давление.
— Давай же, расслабься, — вибрирует хрипотцой прямо в ухо. — Давай, девочка.
— Подожди… — дышу, как ненормальная. — Подожди… — впиваюсь пальцами в гладкое дерево, скребу его ногтями. — Сейчас…
Едва мне удается немного расслабить мышцы, Андрей толкается. Я тотчас дергаюсь и судорожно выцеживаю воздух.
— Тихо, тихо… Умница, красивая моя, — выпрямляясь, проходится ладонью по моей спине. — Хорошая девочка.
И все… Никаких передышек не дает. Начиная двигаться, постепенно наращивает темп. Если я и собиралась как-то контролировать реакции своего тела, сил не хватает противиться бесконечному потоку удовольствия. Принимаю как данность. В омут с головой бросаюсь. Падаю и тону. Сама не понимаю, в какой реальности нахожусь. Ничего не существует, кроме распирающего изнутри наслаждения.
Оргазм накрывает меня постыдно быстро. Пульсируя, сжимаю член Рейнера с такой силой, словно пытаюсь в себе удержать. Ведь чувствую, что и он уже близко… Слышу, как глухо рычит и резче вбивается.
Замираю с предвкушением тех невероятных ощущений, которые, уже знаю, пронизывают все мое существо, когда он кончает. Но Андрей не доводит дело до конца. Выходит из меня и, отрывая от столешницы, проворачивает лицом к себе.
Рассеянно встречаю его взгляд.
Он ловит пальцами прядь моих волос, прижимается лбом к переносице. Прихватывает губами губы. Жадно и влажно проходится по ним языком. Снова в глаза смотрит.
Долго смотрит. Ладонью по щеке ведет.
Я в замешательстве. Что именно он делает? Не понимаю, что происходит.
Эмоции и чувства путаются. Сбиваются в хаотичную массу, которая выталкивает в горло, колотящееся на разрыв сердце.
Он ведь… Андрей смотрит так, словно ласкает меня, жалеет, на что-то уговаривает и как будто прощения просит.
А потом… Давит мне на плечи, вынуждая опуститься на колени.
— Пососи у меня, — этот низкий хрипучий голос наждаком по коже проходится.
Взрывает сразу всю структуру нервной системы. Узлы и волокна, все сплетения — пожаром охватывает.
Оторопело пялюсь на покачивающийся перед моим лицом возбужденный член. Отмечаю разветвление вздутых вен, обнаженную ярко-розовую головку и то, что весь орган покрыт влагой. Моей смазкой.
— Соси, девочка.
И меня вновь раскатывает губительное осознание: выбора он мне не оставляет. Эта необычная комбинация слов хоть и не звучит сейчас как жесткое требование, вряд ли сойдет за обычную просьбу, от которой ты имеешь право отказаться.
Вся кровь к лицу приливает. В голове шум появляется.
Качнувшись к Андрею, зажмуриваюсь. Не потому, что мне противно. Отчего-то нет… Стыд размазывает. Заставляет погружаться еще глубже в омут Рейнера. Если бы я была ученым, то вывела такой закон, потому что он абсолютно реально работает.
Втягиваю носом воздух и глотаю в себя его запах. Внутри все дрожью отзывается. Это не страх… Нечто гораздо примитивнее и сильнее.
«Член к твоим губам приставлю, будешь сосать… Будешь. Тебе еще и понравится…»
Мне стыдно, как никогда прежде… Эмоции распирают изнутри до невозможности. Из-под зажмуренных век скатываются слезинки. Смахиваю их ладонями. Мысленно взываю к Андрею, чтобы он как-то направил меня на пути очередного падения.
Но вместо этого слышу его громкий и тяжелый вздох. Лицо обдает потоком прохладного воздуха. Сгустившуюся тишину прорезают гулкие шаги.
Он уходит?
Не сразу решаюсь открыть глаза. Когда же, наконец, делаю это, осознаю, что действительно осталась в помещении одна. Оседая задом на икры, закрываю горящее лицо руками.
Сама своего состояния не понимаю. Что я чувствую? Облегчение? Или… разочарование?
Проклятый омут Рейнера…
13
— Готова? — Андрей выходит из гардеробной и упирается в меня оценивающим взглядом.
Не успеваю ответить. Точнее, он этого не ждет. Просто подхватывает наши дорожные сумки и направляется к двери. Я поднимаюсь, нервно расправляю подол тонкого трикотажного платья и покорно плетусь следом.
До сих пор не понимаю, что произошло в том лесном домике. Почему он ушел? Ушел на пике возбуждения, так и не получив разрядку. Почему не стал настаивать? С тех пор прошло уже четыре дня, а он… Андрей все эти дни ко мне не прикасался.
Мне, конечно же, не из-за чего расстраиваться.
Я нахожусь в замешательстве. После того, как он четко обозначил мое предназначение на следующие полгода, его воздержание не может не вызывать недоумение.
Меня что-то гнетет. Но из-за чего я переживаю? Не знаю… Просто… Боже, я все же расстроена. Вот только не могу понять, почему. Просто… Это ненормально. Наверное, для меня самой проще, когда он ведет себя как зверь. Сейчас же, с таким отстраненным и сдержанным Рейнером, чувствую себя еще более неуверенно и дискомфортно.
Не могу определиться с тем, какой должна быть тактика моего поведения. Все так размыто. Границ не вижу. Были бы хоть какие-то маяки… Не выплыву. Без Андрея не выплыву. Да, вот такая я, привыкла, чтобы мне указывали. Сама по факту подстраиваюсь и определяюсь с эмоциональными реакциями.
Сейчас же я полностью дезориентирована. Не понимаю, зачем нужна ему…
Напряжение между нами сохраняется и по дороге в аэропорт. Сидим совсем близко на заднем сиденье, смотрим в разные стороны.
— Сколько мы пробудем в Москве?
— Два дня.
— Ясно.
Смотрю на Андрея и все чего-то жду. Однако он молчит. К окну взгляд уводит.
Я так и не узнала, зачем же мы ездили в тот лесной домик? Не собирался же он заряжать телефон, просто трахая меня? По крайней мере, об этом мы оба забыли, как только ступили в дом. Значит, он что-то планировал… Что-то, помимо секса. Мы должны были там остаться с ночевкой? Что делать?
У Рейнера спрашивать не решаюсь. Он сам по себе не располагает к откровенным беседам, а после леса так и вовсе.
В аэропорту меня настигает очередная волна шока, когда выясняется, что летим мы не одни, а в компании двух семейных пар. Мне не хватает времени на эмоциональную перестройку. Таращу на них глаза и просто захлебываюсь от стыда.
— Дыши, — уж не знаю, просьба это, совет или требование со стороны Андрея. — Все нормально. Порядок.
Целенаправленно перевожу дыхание и, стараясь не замечать изучающих взглядов, вполне осознанно жмусь ближе к своему спутнику.
Они — жены. А я — содержанка.
Именно эта мысль на повторе крутится в моем сознании.
Андрей представляет нас. Я киваю и, пытаясь выдерживать невозмутимость, попутно стараюсь запоминать еще и имена людей, которых, как я надеюсь, после этой поездки никогда больше не увижу.
