— Спасибо, — изумленно пробормотала я, не в силах сказать что-то более.
— Ева? Мама? — заставил нас встрепенуться голос Федора. — А вы тут что ли? — показался он на кухне, с любопытством оценивая наши лица.
Вовремя он.
***
— Ну, рассказывай, о чем вы секретничали с матерью? — огорошил меня вопросом медвежонок.
Будто и сам не в курсе, о чем могла меня пытать его маменька.
И главное, усыпил мою бдительность. Уложил к себе на колени, перебирая пряди волос, что я почти расслабилась, прикорнула и забыла об прошедшем, не совсем приятном разговоре.
— Хм, забавно. Какое-то ты странное представление имеешь о женских секретах, — фыркнула я.
— А что не так?
— Все так. Только, кажется, я твоей маме не сильно понравилась.
— Главное, чтобы мне нравилась.
Я вскинула на него удивленный взгляд, чтобы убедиться в искренности его последнего заявления.
Он смотрел на меня сверху вниз своим нечитаемым зеленым взглядом, от которого у меня кровь сворачивалась.
Вроде не шутит.
— Не жалеешь ты маму, — с трудом сглотнув, журю этого болвана.
— Почему же, очень даже жалею. Что ты на меня наговариваешь? — щекочет мой живот.
— Ой, ладно, ладно, — извиваюсь, смеясь. — Федя, прекрати, пожалуйста!
— Когда у тебя месячные? — перестав меня щекотать, вдруг неожиданно задает вопрос.
Встречаю его взгляд, пытаясь понять, с какой целью он интересуется. Неужели догадался?
— Скоро. Сегодня или завтра, — нервно улыбаясь, отвечаю ему. — А тебе зачем?
— Как это зачем? Хочу узнать, когда меня отлучат от те…дела.
— Роднуль, что ты прибедняешься? Я тебе минет сделаю, — на радостях обещаю ему, успокаиваясь, что зря испугалась.
Признаваться я пока не хочу. Во-первых, сама не уверена в наличии беременности. Во-вторых, пока непонятно, что нас ждет дальше?
Думаю, вряд ли Федор обрадуется такому быстрому развитию событий.
Зачем раньше времени шокировать бурильщика?
Поэтому пока лучше посимулирую, что красные дни календаря ко мне пришли.
* С’est la vie — франц. такова жизнь
* Гликация — не что иное, как соединение сахара с белками (гликирование). Гликация является естественным процессом и происходит постоянно, сопровождая нас всю жизнь — с момента рождения и до самой смерти. С каждым днем в нашем организме накапливается все больше и больше продуктов гликации, со временем приводя к гибели клеток и нарушению слаженной работы органов/систем.
18. Всё относительно
Казалось бы, я вся такая умная, просвещенная — иронизирую, да-а!
Вроде не бежала впереди паровоза, ведь я же не Анна Каренина! (Снова шуткую).
Поплыла…хм-хм, ах, да, по течению, в смысле. Отпустила ситуацию, отдав её на откуп Федечке.
Он мужик? Мужик! Причем, мужчина, явно предпочитающий свободу, а не удавку бабского контроля на шее. Так что, все, что последовало после моего первоначального сценария — это только его желания и решения.
Я ничего не просила, не давила, не шантажировала, не дай боже, в ЗАГС не гнала.
Может в том и ошибка? Вела себя, как неприхотливая походно-полевая жена?
И почему у меня все по-дурацки вечно?
Какого рожна я не последовала своему изначальному плану?
А все потому, что любопытство сгубило не одну кошку. Исключения редки, и я не в их числе.
Надо было сразу говорить «прощай» бурильщику, и ехать в родные пенаты.
Ах если бы, да кабы. Знал бы, где упасть и так далее.
Даже на знакомство с его родителями я смотрела скептически. Ну мало ли, блажь такая у Федечки. Понять бы, какая?
Вот всеми фибрами души я чувствовала, что парень с проблемами. Не зря же так странно себя вел себя с женщинами и годами зависал на СЗ.
Нигматулловна предупреждала, опять же.
Все дело в бывшей? Что там за бывшая такая?
Зря я зарекалась, что не Каренина. Паровоз-таки меня догнал. Не сразу. Для начала прозвенел звоночек. Точнее, гудок, который я самонадеянно проигнорировала.
Тревога в последние дни не отпускала.
С Фединой мамой разошлись миром, вот уж где облегчение. А я почему-то еще больше разнервничалась.
Папа у Федора вообще оказался золотой мужик. Тоже нефтяник, бывший буровик на пенсии. Если я правильно поняла, все еще где-то работает в своем городе, по буровым не мотается.
За столом он постоянно шутил, разряжая тем самым обстановку.
Анна Николаевна оказалась педагогом. Учителем русского языка и литературы. Понятно теперь, почему медвежонок пишет без грамматических ошибок.
Ну, коли пошли такие подробности, я тоже созналась, что у меня педагогическое образование.
Федина мама сначала порадовалась данному факту, потом осознав, что я ни дня в школе не проработала (не считая практики), сразу сникла.
Увы и ах! Такая я «разочарунья», не оправдавшая ни одно из её ожиданий.
— Мы тут надолго? — поинтересовалась у Федора на третий день пребывания в гостях у родителей.
Изначально хотела спросить: «Когда поедем домой?», но потом изменила формулировку на нейтральную.
Дом у нас, как ни крути, не общий.
Я не унывала, но все равно меня напрягало это подвешенное состояние.
Как-то я не предполагала, что мы задержимся здесь надолго.
Формальности соблюдены, пора и честь знать.
Помощи особой его родителям не требуется.
Соскучились? Ну, Анна Николаевна, пожалуй, и соскучилась, а вот в Федоре я что-то сомневаюсь. Больше всё в своем гараже с другом зависает.
Даже мне обидно стало за Федину маму. Я уж молчу про себя.
Нет, чтобы город мне показать.
Возникает закономерный вопрос: «Зачем мы здесь тогда торчим?»
— Восьмое марта с родителями встретим и поедем, — ответил он, собираясь в очередной раз в свой любимый гараж.
— М-м, — кивнула я, решив, что два дня пребывания у Федичкиных родителей я еще осилю. — Возьмешь меня с собой? Хочу посмотреть на твою крутую тачку, — предприняла попытку напроситься с ним в его гараж.
— Уверена? — хмыкает он.
Конечно, уверена. Всяко лучше с Федором, чем с его мамой в одной квартире. Хоть мы и не ругаемся, но напряжение так и висит в воздухе.
Мне скучно, блин! Посиди целыми днями в комнате безвылазно. Уже все планы по работе перевыполнила.
