— Что с тобой? — таки поинтересовался он, когда вернулась из туалета.
— Плохо себя чувствую. Обычное состояние после стресса — отходняк, — придумала я причину.
— Какого стресса, нахрен? — набычился он.
— А ты не видишь причины для моего волнения? Я вчера, например, конкретно так испугалась внезапного наезда твоей любовницы.
— Понятно, — отвернулся он от меня, сжимая кулаки на руле. — Не успокоилась, значит.
Сам придумал, сам обиделся. Хотя можно было просто нормально поговорить, продолжить вчерашний разговор в конструктивном русле. Но нет, мы легких путей не ищем.
— Одного не пойму, с утра же нормально все было? Че опять не так? Тараканы атаковали?
— Да уж, — пожала плечами, отворачивая к окну.
Так мы и ехали, как кошка с собакой. Оба злые и недовольные друг другом.
Я почти не ела. Не лезло.
Вымотанная дорогой и нервным напряжением от мелких стычек с бурильщиком, я уснула при подъезде к городу.
Проснулась, как от толчка, когда автомобиль остановился.
Сонно моргнула, не сразу соображая, где я и что я? Удивленно воззрилась на знакомую пятиэтажку на Обороне, в которой уже полгода как, не проживала.
Как-то я упустила момент предупредить Федю, что меня надо везти по новому адресу. Причем за город, на запад по Московскому тракту, а он находится в противоположной стороне от дороги, по которой мы заехали в наш областной центр.
Еще подумала, приглашать его к себе или нет? Ночь все-таки. Он устал, проведя полсуток за рулем.
Только хотела открыть рот, чтобы озвучить все это бурильщику, но он меня опередил:
— Ева, я тут подумал. Пожалуй, ты права, и нам стоит взять паузу.
Я аж крякнула от такого поворота событий. А впрочем, чему я удивлялась? Этого стоило ждать.
Я и сама вроде хотела расстаться. Но…наивно на что-то еще надеялась. На что, только? Что меня будут уговаривать? Смешно, правда?
— И сколько будет длиться пауза? — хмыкнув, посмела поинтересоваться в ответ.
А что? Зная бурильщика, сейчас подвесит меня на крючок неопределенности и жди его потом десять лет.
Фредди молчал, главное.
— Понятно. Через месяц не дашь о себе знать, считаю себя свободной, — озвучила ему свой вариант.
Думай, Федечка, думай.
Опять молчание. Ну ладно. Схватилась за ручку двери, решив поскорее закончить этот балаган.
— Ты сейчас, к себе? Когда обратно поедешь? — задала свой последний вопрос на сегодня.
— К себе. Скоро, — удостоил он меня коротким ответом, избегая моего взгляда.
Ах ты, гад! — подумала про себя.
Открыла дверь со своей стороны, чтобы выбраться. Тут он словно опомнился и выскочил следом, помогая достать мой багаж.
— Спасибо, — буркнула я, тоже стараясь на него не смотреть. — Пока.
Обидно, черт возьми! Кто-то говорил о реванше? Кажется, он и вызвался меня довезти, лишь бы самому его получить.
— Ева? — схватил он меня в последний момент, разворачивая к себе.
— Что еще? — рыкнула на него со злостью, чтобы не зареветь.
— Я вернусь, — заявил он в ответ, накрывая мой рот душевынимающим поцелуем.
Жадно смял губы, неистово толкая язык вглубь моего рта, и своим напором окончательно сбивая меня с толку.
Вопрос: когда вернется? Через пять лет? Да нафиг он мне тогда будет нужен!
Ну, это, честное слово, подлый приём. Слово тавро свое поставил напоследок, дал какое-то мутное обещание и смылся. Только след простыл.
Я еще долго стояла-обтекала у подъезда, приходя в себя после отъезда бурильщика.
— Ой, Евка, а ты что здесь? — услышала я неожиданно голос Любаши.
— По привычке, таксисту старый адрес назвала, — повернулась в её сторону. — У сестры была?
— Ага, плачет до сих пор.
— Не помирились с Майклом?
— Не-а. Зайдешь?
— В другой раз. Сейчас такси вызову.
Я сейчас даже с Лилькой не готова увидеться, не то, что нытье очередной разведенки слушать. У самой состояние нестояния от фиаско на личном.
— Да ладно тебе. Дюша подъехал, сейчас тебя подкинем, — тем временем великодушно осчастливила меня Любаша.
— Уверена? Мне в Успенку так-то.
— А мы как раз в ту сторону едем. Коттедж смотреть, — похвасталась она.
— На ночь глядя?
— Ну, а что такого-то?
— Уговорила, — сдалась я, не в силах спорить ни с Любкой, ни с обстоятельствами.
Хотя потом десять раз пожалела, попав под перекрестный огонь из вопросов любопытной тетушки.
— Эй, приём? На учет, говорю, встала? — окрикнула меня Лилька, возвращая в настоящее.
— Куда? — ступила я.
— Как куда? В женской консультации была?
— Еще чего? — фыркнула я категорично — И не собираюсь даже. Чуть позже схожу к своей докторше в частную клинику. А это, боже упаси. Что-то начиталась я отзывов рожениц о наших акушерах, аж дурно стало, — поделилась с содроганием, автоматически гладя свой живот.
— А ты меньше читай всяких страшилок. Нервы целее будут.
— Это точно.
— Думаешь сообщать папаше-то радостную новость?
— Бегу и волосы назад. Где он, этот папаша? Ни звонка, ни смс.
— Сама напиши.
— Лиль, только ты не начинай, — отмахнулась я. — Поехали лучше ко мне в баню, а?
Папка как раз топить собирался.
— А тебе можно?
— А что нельзя-то?
— А поехали!
* «Харрикейн» — Название специального бокала для Пинья-колады.
«Пинья», а не привычное нашему уху «Пина», потому что так правильно звучит данное слово на испанском.
* Примак — то же, что и альфонс; точнее, живущий на территории женщины, мужик.
* Строка из стихотворения «В зимнюю ночь», Евдокия Ростопчина,1847год
Источник: https://poemata.ru/poets/rostopchina-evdokiya/v-zimnyuyu-noch/
* Интрафеморальный секс — Процесс соития происходит точно также, как при традиционном сексе. С одной лишь ощутимой разницей. Мужчина не должен вводить свой член во влагалище партнерши. Он может имитировать половой акт, но не проникать внутрь. Фрикции осуществляются между плотно сомкнутыми бедрами девушки. При этом, располагать пенис можно на разном расстоянии от женских половых органов
