— Ага, — мило улыбнулась я, глядя в прицел.
— Евочка, ты как? Справишься тут? — поинтересовался отец, чувствуя определенную неловкость.
Он вроде бы и понимал, что его защита здесь не особо уместна, но и отцовский долг не давал ему ретироваться с чистой совестью.
— Справлюсь, пап. Справлюсь.
— Ну, я пошел тогда? — уточнил полувопросительно.
— Ага.
— Спокойной ночи, — буркнул он. — И смотри у меня, — погрозил на всякий случай бурильщику, уже отступая к порогу.
— Значит, Рекса лакомства лишили? — с иронией поинтересовался у меня Федя, стоило отцу закрыть за собой дверь.
— Да-а, — протянула я не без удовольствия. — Аппетитных таких булочек. Сама бы покусала.
Ой!
Блин! Засада. Это не я сказала, а мое подсознание невовремя вылезло.
— Так в чем проблема, детка? — вкрадчиво спросил у меня Федя, осторожно сделав шаг вперед. — Покусай.
Смелый, однако! Или понял, что я блефую?
— Стоять, — полушепотом приказала я, так как голос мне внезапно перестал повиноваться.
— Не-а, — усмехнулся, уверенно двигаясь ко мне навстречу. — Давай, стреляй, че уж?
— Болван, — процедила сквозь зубы, опуская ствол и поворачиваясь к нему спиной.
Закусила губу, складывая ружье обратно в сейф.
Меня брала досада, что Федя нарушил все мои планы, не дав насладиться мнимым преимуществом.
А еще я была в недоумении, не понимая его реакции на счет моей беременности. Он не заметил, что ли? Так впечатлился ружьем, что живота не увидел? Ну, допустим.
А со спины и вовсе ничего не заметно. Стройный девичий стан, как и прежде. Верный признак, что мальчика жду. Я это и без УЗИ знаю.
Я на новый год загадала четкое желание: сына от Феди, похожего на него, но, при всем, при этом, не с зелеными, а голубыми глазами.
А что? Есть все шансы, особенно, если верить. Силы мысли, и все дела…
— М-м, Патрахи-и-на, так бы тебя и затрахал, — тем временем подобрался ко мне бурильщик, обняв со спины за талию и обжигая своим дыханием мое ухо.
Кто бы сомневался, что он озвучит очередную пошлость.
Мне порой кажется, что он тащится от моей фамилии, которая дает ему массу поводов «вот так» поприкалываться.
— П-ф, — закатила глаза, наслаждаясь объятиями.
Определенно, у меня тактильный голод по этому мужчине. Видимо, поэтому я позволила себе немного порадоваться нашим «обнимашкам». Не более.
Забыть о наличии где-то там, на его орбите, Милашечки, мне точно не по силам.
Мысль о блондинке быстро привела меня в чувства. Я дернулась, особенно, когда почувствовала, что руки бурильщика исследуют мой живот.
Тут у Феди, очевидно, случилось короткое замыкание, когда его руки нащупали мое «интересное положение». Он сначала подвис на несколько секунд, а потом развернул меня к себе, уставившись на живот.
— Это…это что-о? — просипел он, прожигая по очереди своим серо-зеленым лазером глаз то мое лицо, то живот.
Его взгляд так и метался вниз-вверх-вниз, честное слово.
— Это, кто, — спокойно ответила я, мягко улыбаясь. — Знакомься. Это наш малыш Ярослав, — хотела по привычке добавить: «Федорович», но осеклась.
Ни к чему сейчас такие откровения. А слово «наш» тоже можно двояко интерпретировать. Тут уж сугубо личное восприятие Федора. Как оно сработает, мне неведомо.
«Наш с ним»; или «наш, — в смысле, — Патрахиных», а Федя тут не при делах.
— Ты беременна? — все-таки последовало от него уточнение.
При этом, Федор отступил на шаг, заметно нахмурив брови.
Не удивлюсь, если далее прозвучит вопрос: «От кого?»
— Да, — ответила максимально нейтрально, — беременна.
Я сказала это без лишних эмоций, усмешки, и какой-либо иронии.
Я внимательно следила за выражением его лица. Кроме шока и удивления пока ничего не увидела.
— Мой? — протянул он руку к животу, но так и не притронулся. — Почему не сказала?
Оу, однако, удивил. Все-таки надо признать, что я всегда подсознательно ожидала самого худшего варианта.
Эмоционального взрыва, психов, претензии.
— Федь, — подняла на него глаза, а руками прикрывая живот защитным жестом, — а ты сам, как думаешь?
— Это ваша вечная женская фишечка — отвечать вопросом на вопрос? — упрекнул он, заметно нервничая.
Ну да, сбила ему, понимаешь ли, весь сексуально-примативный настрой: «Пришел-увидел-повалил».
— Кто бы говорил, — хмыкнула в ответ, уже готовая защищаться.
— Ев, — тихо выдохнул он, почесав переносицу.
И что-то такое я услышала в этом его обращении. Нечеловеческую усталость что ли?
Я присмотрелась к нему внимательнее, замечая в этот момент и темные круги под его глазами, и впалые щеки. И вообще в целом, он как-то осунулся, заметно потеряв в весе.
— Ты, наверное, голодный? Пойдем, поедим, — предложила ему.
Милосердие и гостеприимство — наше все, не так ли?
Да и после прошедшего ужина с родителем и тетей Галей еще полно еды осталось. Даже заморачиваться с готовкой на ночь глядя не придется.
— Давай, — согласился он. — Заодно и поговорим.
Поговорить хочет, ну и прекрасно. Это же диво дивное, чудо чудное! Давно я ждала этого разговора — неужели дождалась?
— Что будешь? — поинтересовалась я, суетясь и инспектируя холодильник, пока он мыл руки. — Есть куриный рулет, салат типа «шубы», но вместе селедки копченое мясо. Или мой фирменный салат «Нежность»? Такой типа оливье, но тоже с копченым мясом, — озвучила имеющиеся яства.
— Ого, как в ресторане. Серьезно меня ждала? Люба все же не сдержалась — предупредила.
— Если бы, — фыркнула я. — Случайно вышло. У меня сегодня папка женился, вот я и наготовила, — пожала плечами. — Может хочешь печеный картофель Гассель*? Хотела сделать Гратен*, представляешь? Перепутала, нашла не тот рецепт в сети, и вот, — почему-то разволновалась я, начав тараторить.
— Ева, без разницы, гратен или гассель. Не кипишуй, ладно? Давай помогу, — отодвинул он меня от холодильника. — Присядь, тебе наверно тяжело, да?
Хм, это что, забота?
Я с подозрением глянула на бурильщика, но спорить не стала. Действительно. Что я кипишую?
— Ладно, помогай. Вытаскивай сам, что понравится, — позволила ему хозяйничать, а сама уселась в удобный стул-кресло за обеденным столом.
— Бля-я! — вдруг неожиданно воскликнул он.
— Что?!
