Я стиснул зубы. Понятно, Инна даже на отдыхе будет думать о своей работе. Не просто же так она собралась в ресторан. А я-то поверил, что Инна хочет слушать птичек и дышать чистым воздухом.
Ладно ещё её мысли о работе и присутствие Назарова! Ревновать к нему Инну я не собирался и ничего против Кирилла не имею. А вот Надежду мне там видеть совсем не хотелось. Если Инна поймёт, что я ей врал, ей это сильно не понравится. А если вдруг выплывет правда о беременности…
Я глубоко вздохнул. Хватит паниковать! Надьке и самой не захочется рассказывать такую правду. Ей не нужно, чтобы её бросил муж-миллионер. Что же он всё-таки в ней нашёл?
– Зачем мне ревновать? – я пожал плечами. Кажется, это получилось слишком нервно. – Просто не хотелось бы испортить первый совместный отдых.
– Звучит так, будто мы едем в отпуск на курорт, – Инна хмыкнула. – У нас с Кириллом нормальные отношения, и мы не собираемся ругаться. Или тебя чем-то смущает, что там может оказаться Надя?
Взгляд девушки стал внимательным. Даже слишком внимательным. Моё сердце ненадолго замерло, пропуская удар. Инна что-то подозревает! Её не так легко обмануть, как верящую всему и всем Надежду.
– Н-нет, – я растянул губы в улыбке. – Если увижу её, поздравлю со свадьбой.
В голове вертелось множество мыслей. Надо что-то делать. Стоит Надьке просто посмотреть на меня при Инне, и всё станет ясно. Надя не умеет притворяться и убедительно врать. Я должен с ней поговорить. Не пересекаться со мной на базе отдыха – так же в её интересах, как и в моих. Пусть придумает себе какую-нибудь головную боль, любой простой предлог, чтобы посидеть пару дней дома.
Глава 19. Кирилл Назаров
Я отложил на стол телефон и выглянул в окно. Надя сидела на корточках во дворе в обнимку с Чимом. Что-то не нравится мне её вид в последнее время, лицо бледное, под глазами синяки. А теперь говорит, что ей ещё и воздуха не хватает. Может, на нервной почве — переволновалась из-за деда, плюс постоянно мотается со мной на базу. Надо будет уложить её на пару дней в клинику на обследование.
– Надюш, где кран для кухни? – крикнул я в окно.
Вчера я заметил, что кран начал подтекать. Мы купили новый, и я отдал его Наде. А вот куда она его дела? Пока есть время, я бы мог спокойно его поставить. Не вызывать же на такой пустяк сантехника!
– У меня в сумке, – Надя подняла голову. – Я сейчас…
– Сиди спокойно, я сам возьму.
Я отошёл от окна. Никто из моих знакомых девушек не ходил с сумкой, в которую без труда помещается кран. Никто, кроме Нади и Инны. Я подошёл к стоящей на прикроватной тумбочке сумке. Есть у Нади забавная привычка таскать ее за собой по всему дому. Я расстегнул молнию. Кран придавил и немного смял какую-то тетрадку – обычную, дешёвую, в каких пишут школьники. Я вынул кран и машинально расправил тетрадь. Мелькнула мысль, что это Надины конспекты занятий с репетиторами. Я уже собирался закрыть сумку, когда взгляд случайно скользнул по надписи на тетради. Скользнул и остановился. Я нахмурился, пытаясь осознать написанные от руки чьим-то кошмарным почерком слова.
«Обменная карта беременной. Новикова – зачёркнуто – Назарова Надежда Алексеевна».
Я медленно достал тетрадь, открыл, пролистал. В голове была пустота, все чувства как будто отключили, и мозг просто отмечал факты. Надя встала на учёт до нашей свадьбы. Анализы – все в норме. Узи… Получается, сейчас у неё десятая неделя беременности.
Все складывалось в чёткую картину. И то, что девушка так легко согласилась выйти за меня замуж. И то, что в брачном контракте её больше всего смутили не денежные вопросы, а пункт о проживании ребёнка с отцом в случае развода. И её бледный вид, и нехватка воздуха… И виноватый взгляд, который я иногда замечал, тоже укладывался в общую картину.
Ну и что теперь делать? Почему она вообще молчала всё это время? Не могла же Надя рассчитывать, что я признаю этого ребёнка своим. Она забеременела за пять-шесть недель до того, как мы начали спать вместе. В принципе, если бы она заявила, что у нас что-то было в ту ночь, когда она притащила меня домой пьяного, я бы, может, и поверил. Но ведь Надя чётко сказала: между нами ничего не было.
Надя влетела в комнату и резко остановилась. Её взгляд был прикован к тетради в моей руке.
– В твоём положении вредно бегать, – без каких-либо эмоций сказал я.
Все эмоции отключились. Остался факт: я женился на девушке, которая беременна от кого-то другого.
– Я хотела тебе сказать… – голос Нади дрогнул. – Правда, хотела.
– Когда? – хмуро уточнил я. – Собиралась дотянуть до родов?
– Кирилл, извини… – она сглотнула. – Я должна была сказать, но это оказалось так трудно. Я собиралась, но…
– Послушай, ты же хотела стать врачом, – перебил я. – Ты не в курсе, что в аптеке продаются контрацептивы? Не знала, что можно сделать аборт?
– Мне нельзя аборт, – тихо сказала Надя. – Детей больше может не быть.
– В тихом омуте… – пробормотал я. – Развела меня как лоха, а теперь стоишь, ресницами хлопаешь. Ты была уверена, что мне нужен твой ребёнок неизвестно от кого? Что я дам свою фамилию?..
Я осекся. По лицу Нади катились слезы. Если я чего-то не переношу, так это женских слез.
– Мне нужны были деньги, а тут появился ты со своим предложением, – она заговорила еле слышно. – Тебе надо было жениться…
– И ты решила осчастливить меня ребёнком неизвестно от кого, чтобы у нас была полная семья? – в моем голосе прорезалась ирония.
Эмоции возвращались, и главной из них было закипающее раздражение. Я стиснул зубы. Успокоиться. Прежде всего надо успокоиться, все обдумать, а дальше что-то решать.
– Это мой ребёнок, – Надя вытерла слезы, её голос прозвучал неожиданно твёрдо. – И я знаю, от кого он. Ты можешь развестись со мной в любой момент.
– Конечно! – я фыркнул. – Повеселю весь город. Сначала женился на бедной Золушке, которая бегала по заведению общепита с подносом, а через полтора-два месяца развёлся, потому что милая тихоня хотела посадить мне на шею чужого ребёнка.
– Я не собиралась никого сажать к тебе на шею, – упавшим голосом проговорила Надя. – Ты показал меня родственнику, получил от него то, что хотел. Теперь можешь разводиться. Причина у тебя уважительная, я всё подтвержу Джону, если будет нужно.
Я чувствовал, что могу взорваться и наговорить много лишнего. Возможно, такого, о чем потом сам пожалею. Пауза, мне необходима пауза. На какое-то время оказаться подальше от Нади и подумать, что теперь делать.
– Мне надо идти, – выпалил я. – Поговорим, когда вернусь.
Я не помню, как выскочил из дома, как сел в машину, как выезжал со двора. Не помню даже, закрыл ли ворота. К черту ворота! Территория охраняется, во дворе Чим, да и Надя, если что, их закроет. Я ехал по городу, соображая, куда податься, чтобы можно было тихо посидеть и ни с кем не пришлось разговаривать. Хотелось выпить, но нельзя. За рулём нельзя. И гонять мне сейчас по городу тоже не стоит.
