– Мощный мужчина, – улыбаюсь я, поглаживая ее по руке.
– Он крут, не спорю, – в ответ улыбается она. – Ненавижу его. Принципиальный сильно.
Я смеюсь, прекрасно видя, что она его не ненавидит, а обожает за эту черту.
– Это так ужасно встречаться тайком, когда на дворе двадцать первый век, – вздыхает Лучиана. – Но разве у нас был выбор? Я Роме слово дала, что никаких парней и тусовок, пока он мэром не станет. Да и не принял бы он мой выбор.
– Тот парень не из его круга?
– Все сложно. Вы же понимаете, Дарья Николаевна, Рома все деньгами измеряет. У него красивый пиар на первом месте. Следовательно, любые связи должны пользу приносить. Даже фотографии папарацци должны блистать.
– Но когда вы узнали о беременности, почему сразу ничего не решили?
– Вы про аборт?
– Нет! – восклицаю я. – Лучик, что за мысли? Я очень люблю детей и ярая противница абортов! И кажется, мы договорились перейти на «ты».
– Да, – с улыбкой кивает она. – Прости. Я немного туплю. У меня же все анализы были хорошие. Я у одного гинеколога наблюдалась в небольшой клинике. Конечно, она настаивала встать на учет, как положено. И он злился, что я упрямлюсь. Но сильнее бесился, что я Рому бросать отказываюсь. Он же и денег накопил, и документы приготовил, чтобы мы к моей бабушке в Италию перебрались. А я…
– Ты очень любишь дядю, – договариваю я за нее.
– Я не хочу бежать. Не хочу, чтобы он ненавидел меня. Я хочу, чтобы он услышал, понял, принял. Я не представляю, как это – сбежать и всю жизнь думать, что подло бросила его. А Арти? Ему я какой пример подам? Использовать Рому, а потом за ненадобностью воткнуть ему нож в спину? Когда я жила у бабушки, мама даже не звонила. А Рома каждый месяц прилетал ко мне, подарки присылал, со всеми праздниками поздравлял. Это же он меня Лучиком назвал. – В ее глазах блестят навернувшиеся слезы. – Сказал, что я его лучик. Свечу и грею. А теперь представь, что этот лучик вдруг исчезает и оставляет его в ледяной тьме. Я знаю, как больно, когда от тебя отворачивается родной человек. Даже время не лечит.
– Из-за того, что ты в первую очередь думала о нем, сейчас ты здесь. Лучик, о себе подумай. Твой молодой человек прав, тебе надо встать на учет.
– Он может выдохнуть. Теперь-то встала. Только что дальше делать, не представляю. Рома ищет его. Найдет – убьет.
– Ну нет. Это же сплетни, да?
– Об убийствах? – Лучиана изгибает бровь. – Мой отец был главарем сицилийской мафии. Моя мать его преемницей. Мой второй дядя – киллером. Отчим – мошенником. А Рома… Он кукловод. Но взять пушку и выстрелить для человека, убившего лучшего друга, раз плюнуть.
У меня пальцы на ногах поджимаются от ужаса и мороз по спине ползет. Вещи, которые даже Лучиане кажутся обычными, почти повседневными, у меня вызывают тошноту и панику. Без оснований она не говорила бы так. Выходит, Чеховской действительно готов убить этого парня, совершившего страшное преступление – влюбившись в наследницу криминального клана.
– И как скоро он его найдет? – спрашиваю как можно невозмутимее.
Лучиана поворачивается к тумбочке, на которой лежит мобильник.
– Как только уймется. Пока он в бешенстве, он мыслит не туда. Очухается – и быстро в головоломке разберется.
Дверь за моей спиной распахивается без стука. Врачи так не входят. Вздрогнув от неожиданности, я оборачиваюсь. На пороге, держа в руке мобильник, стоит Саша. Подняв на нас холодный взгляд, он проводит пальцем по сенсору, и телефон на тумбочке начинает трезвонить.
– Так вот кто балуется с номером Коти, – хмыкает он, завершает звонок и несколькими шагами пересекает палату.
Лучиана даже не смотрит на него. Все внимание уделяет игрушке и своему животику.
– Скажи, ты ебанутая? – рычит Фаза, взяв с тумбочки телефон. – Он и так прибить тебя хочет, ты еще сильнее злишь его.
– Почему ты разговариваешь с ней в таком тоне?! – возмущаюсь я, поднявшись со стула. – Привыкли на своих братанов гавкать. Подбирай слова, когда с девушками разговариваешь.
– Все нормально, – произносит Лучиана.
– Не вижу ничего нормального!
– Вы вообще не лезьте, – обращается Саша уже ко мне, косясь исподлобья. – Я жопу за ее шкуру рву, против босса иду, а она тут развлекается.
Степа у меня тоже не нежный цветочек, но для меня все равно дикость – как можно быть таким грубияном?!
– Выметайся! – Я указываю ему на дверь. – Немедленно! И боссу своему передай, что я эту девочку в обиду не дам!
Он будто не слышит меня, переводит взгляд на Лучиану и уже тише говорит:
– Он выдаст тебя замуж. Насильно. Если ты не заговоришь.
– Интересно, за кого? – усмехается она.
– За того, кому больше всех доверяет.
Лучиана на миг замирает, медленно поднимает лицо и поворачивается к Саше.
– Познакомься, Артемка, – язвит она, поглаживая животик, – это твой будущий папа.
– Ха. Ха, – отрывисто роняет Саша, разворачивается и, не прощаясь, выходит из палаты.
У меня в голове не укладывается, как вообще жить в такой атмосфере, детей воспитывать, что-то строить. Теперь ясно, откуда у Арти эмоциональные проблемы и гиперактивность.
– Я уверена, что это шутка, – успокаиваю я Лучиану. – Роман Алексеевич сгоряча сказал. Он одумается.
– Он не передумает, – вздыхает она. – Роман Чех слов на ветер не бросает.
– Я поговорю с ним. Выходные же впереди. Времени успокоить его у меня предостаточно. Это же дурдом! Что за средневековье – выдавать замуж насильно?!
– А ваш муж?
– Он уехал, – отвечаю я. – Все нормально. Положись на меня. Соблюдай режим, хорошо кушай, принимай лекарства, отдыхай. Заботься о себе и Артемке. Кстати, красивое имя. Заранее придумали?
– Да, – снова улыбается она, – обсуждали…
Дверь снова распахивается. В палату опять без стука входит Саша. Ставит на стол два больших бумажных пакета и бросает Лучиане:
– Ваш заказ, прЫнцесса!
– Ты такой милашка, – она растягивает губы в улыбке. – Когда мобилу боссу отдавать будешь, предупреди, что Котя навестит меня сегодня ночью. Ой! – пищит она. – Это же получается, тебе с косточкой в будке не поспать. Сторожить придется. Пардон.
На мужском лице заигрывают желваки, в глазах полыхает огонь.
– Ты нарвешься когда-нибудь, – шипит он, уходя теперь насовсем.
– Лучик, а ты не перегибаешь? – интересуюсь я. – Они с Романом Алексеевичем и так на взводе.
– Ничего Фаза мне не сделает. Он Камилю обещал присматривать за мной. Если по его вине с моей головы хоть один волосок упадет, ему не жить.
– Суровые у вас законы, – замечаю я. – Но ты все равно утихомирь своего внутреннего бесенка. Ради ребеночка. – Я наклоняюсь и целую ее в темечко. – Уже поздно. Я пойду. Приду завтра, хорошо?
