Я прикладываю ледяные пальцы к горячим щекам и выдыхаю. В кабинете все еще пахнет его парфюмом, а в ушах – его хрипловатый голос.
Я не должна была выдавать свое волнение. Да и волноваться не должна была! Повела себя, как робкая маленькая девочка. Даже ума не приложу – почему! Чеховской никогда не вызывал у меня симпатии. Напротив, я испытывала к нему неприязнь. Думала ли я о «нас»? Конечно, думала, и не раз. Он же постоянно перед глазами мелькал – то в газетах, то в телевизоре, то в интернете. Невозможно, всякий раз видя его, не вспоминать тот вечер и не размышлять на разные темы. Но вот о чем я чаще думала: как же все-таки хорошо, что я тогда не пила и не переспала с ним. Все равно попользовался бы и бросил, на утро бы имени не вспомнил. А так мне удалось познать только одного мужчину – Степу. Он был моим первым и стал единственным. В этом году исполнилось десять лет, как мы вместе, а совсем скоро исполнится шесть лет, как официально женаты. Это и есть любовь: столько лет рука об руку и в радости, и в печали.
Подумав о Степе, чувствую, как сердце унимается, бьется спокойнее. Беру телефон и набираю его. Не надо было сбрасывать звонок. Вдруг что-то срочное.
– Степ, ты звонил мне. Прости, я была занята. Разговаривала с… с… мамой одного ученика.
Я зажмуриваюсь и выдыхаю. Ну почему я вру? Почему вообще за столько лет ни разу не обмолвилась мужу о Чеховском?
– Хотел спросить, взяла ли ты пальто или зонт. Уже увидел, что не взяла, так что… – Дверь отворяется, и в кабинет входит Степа. – …сам принес.
Я теряю дар речи, отнимая телефон от уха. Я же никогда ему не лгала. Сделала это впервые и чуть не попалась. Ответь я ему на звонок и зайди он пятью минутами раньше, увидел бы, с какой мамой я тут разговариваю. И что бы подумал? Я Степу знаю. Нельзя сеять в нем сомнения. Лжецов он презирает. Узнает о моем маленьком секрете и решит, что у меня гораздо больше от него тайн. Начнет думать, сколько же еще раз я его обманывала.
– Степа? – изумляюсь я.
Его забота должна тронуть меня, он не так уж часто бывает милым, а вместо этого я смотрю на него с толикой возмущения.
Он мрачнеет, входя в кабинет. Улавливает мужской парфюм, но ни слова не говорит. Подходит к столу, протягивает мне плащ и спрашивает:
– Закончила?
– Да, – киваю, сглатывая. – Спасибо, дорогой. Ты у меня самый лучший.
Я улыбаюсь ему, но настолько неестественно, что он не без основания интересуется:
– Ты себя плохо чувствуешь? Щеки красные, дыхалка сбита.
– Боюсь, как бы не простудилась. Душно было, окно открывала… – бормоча все это, ненавижу себя за очередную порцию лжи, но не могу остановиться.
Казалось бы, ну расскажи ты ему о Чеховском. О том, как он клеил тебя двенадцать лет назад, а сегодня повторил попытку, хоть и завуалировано. Но никому от этого лучше не станет. Степа такое не оставит, вмешается, за жену вступится и не посмотрит, кто перед ним. А Чеховской, тот самый, что сейчас Роман Алексеевич, в других кругах по-прежнему – Чех. Только дурак поверит, что вчерашний главарь бандитской группировки полностью отошел от криминала.
Чех совершенно ненормальный. Больной на голову. До сих пор помню новости годовалой давности о свадьбе его брата. Чтобы выделиться, он такой подарок молодым преподнес, что у любого адекватного человека волосы зашевелятся. Устроил похищение невесты через инсценировку перестрелки. Поначалу СМИ даже восприняли все всерьез. Были новости о раненых. Но меньше чем через сутки все устаканилось. Сам Чех заявил, что хотел сделать свадьбу брата незабываемой. И судя по тому, что брат не сломал ему челюсть, Чеху все сошло с рук.
– Погода сейчас переменчивая. Не рискуй, – отвечает Степа, а я уже забыла, о чем мы говорили. – Собирайся. Домой пойдем. Я ужин приготовил. Кино посмотрим.
Последний год Степа редко бывает в бодром расположении духа, поэтому я ловлю каждый такой момент. Да и от Чеховского отвлечься надо. Вдолбить себе, что и на него управа найдется. Главное – с плеча не рубить. Обдумать, приглядеться и решить, как избавиться от него, не навредив Степе и нашему браку.
– Да, конечно, – улыбаюсь я уже оживленнее. – Идем.
Домой мы возвращаемся не спеша. Дождь уже прекратился, да и ветер утих. Мы держимся за руки и воркуем, как подростки. Вернее, я воркую. Степа только кивает, иногда улыбается и поддакивает.
Люблю гулять с ним и замечать завистливые женские взгляды. Мужчина он у меня мощный, видный. Красавцем не назовешь, зато звериная натура с ума сводит. Я наконец выкидываю из головы встречу с Чеховским и в приподнятом настроении попиваю вино за ужином и смотрю с мужем какого-то «Левшу». Фильм кровавый, жесткий, но трогательный. В финале даже слез не сдерживаю.
– Степ, а ты смог бы жить без меня? – спрашиваю, расклеившись. – У героя хоть дочка осталась. А у тебя и котенка не будет, если меня не станет.
– Что за чушь ты несешь? – ворчит он. – Почему тебя вдруг не станет? Ее-то убили. А я разве такое позволю? Я связей в мутных кругах не завожу и на провокации не ведусь.
– Ты такой хороший, – растекаюсь я пьяной лужицей. – Мне так повезло с тобой.
Не говоря ни слова, он начинает целовать и раздевать меня. Механически, отточено, без намека на нежность. Заваливает меня на кровать, коленом разводит ноги и выполняет супружеский долг. Именно долг, никак иначе я наш нынешний секс назвать не могу.
Степу не уговоришь экспериментировать. Секс для него – разгрузка, которой он лишает себя неделями из-за соревнований и турниров. К сожалению, даже не думая, что лишает и меня. Раньше я относилась к этому лояльнее. Была неопытная, неискушенная. Позже рассматривала воздержание, как возможность подкопить страсти. А потом признала, что все равно остаюсь неудовлетворенной. Нет, размером своего достоинства Степа не обделен, и скорострелом его не назовешь. Проблемой стало однообразие. Причем, проблемой только для меня. Его все устраивало, а мои попытки как-то разнообразить секс категорически пресекались, порой ссорами. В конечном счете, я смирилась и старалась ловить кайф от того, что имею.
Но сегодня даже выпитое вино не гарантирует удовольствия. И я почти осознанно совершаю смертный грех – закрыв глаза, представляю себя под другим мужчиной. Степа лишь тяжело дышит, делая техничные движения, а мне кажется, я слышу хрипловатый голос того мужчины. Это его руки сжимают меня в своих объятиях, его горячее дыхание опаляет щеку, его щетина приятно колет. Сразу тепло разливается по телу, разгоняет вялотекущую до этого кровь в жилах, а внизу живота начинает печь. Я двигаюсь навстречу Степе, прикусывая губу и представляя свои фантазии все четче и ярче. И мне все-таки удается довести себя до оргазма. Содрогаюсь за несколько секунд до Степы и абсолютно счастливая размазываюсь по кровати.
Степа сползает с меня, переводит дыхание и, перевернувшись на бок, гасит лампу на тумбочке. А до меня только сейчас доходит, что это не он доставил мне удовольствие, а тот, другой. Мужчина, которого я себе представляла. Проклятый Роман Чеховской.
