— Это что такое? — Он дернулся и отставил бокал в сторону. — Что происходит?!
— Я собираюсь сообщить вам о ваших правах, а потом мы побеседуем. Сержант Пибоди, включите, пожалуйста, запись.
— Я не соглашался ни на какую официальную беседу! — Джесс вскочил, Ева тоже встала.
— Совершенно верно. Очевидно, вы предпочитаете, чтобы мы отвезли вас в участок? Что ж, это возможно, только придется подождать: я не знаю, есть ли сейчас свободная комната для допросов. Но это время вы сможете провести в камере. Джесс медленно опустился в кресло.
— Вы слишком быстро превращаетесь из хозяйки дома в полицейского, Даллас.
— Вы ошибаетесь: я всегда прежде всего полицейский. Лейтенант Ева Даллас, — сказала она в диктофон, назвала время и место проведения допроса, процитировала право Миранды. — Вы уяснили ваши права, Джесс?
— Уяснил. Но, черт возьми, я не понимаю, в чем дело!
— Это я вам сейчас объясню. Вас допрашивают по делам, связанным с обстоятельствами гибели Дрю Матиаса, С.Т. Фицхью, сенатора Джорджа Перли и Сериз Деван.
— Кого? — озадаченно переспросил он. — Деван? Это та женщина, которая прыгнула с крыши «Таттлера»? Но какое отношение я могу иметь к самоубийству?! Я ее даже не знал!
— Разве вам не было известно о том, что Сериз Деван — президент «Таттлер энтерпрайсиз»?
— Естественно, я знал, кто она, но…
— Полагаю, время от времени вы читали в «Таттлер» статьи о себе?
— Конечно. Они обожают выкапывать всякую грязь. Это и меня коснулось. Никто в шоу-бизнесе от этого не застрахован. — Джесс немного пришел в себя; страх отступил, его сменило раздражение. — Послушайте, эта дама прыгнула с крыши. Я в это время был в городе, на записи. У меня есть свидетели. Например, Мэвис.
— Я знаю, что вас там не было, Джесс. Во всяком случае, лично вы там не присутствовали.
— Что значит «лично»? По-вашему, я привидение? — презрительно усмехнулся он.
— Были ли вы знакомы с техником по компьютерам по имени Дрю Матиас?
— Никогда о нем не слышал.
— Матиас тоже учился в Массачусетском технологическом институте.
— Как и тысячи других. Я занимался заочно, а там просто никогда не бывал.
— И никогда не общались с другими студентами?
— Естественно, общался. По электронной почте, факсу и так далее. — Он пожал плечами и забарабанил пальцами по коленке. — Я не помню человека с таким именем.
Ева решила сменить тему:
— Как серьезно вы занимались сублиминальным воздействием на индивидуума?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Вы не знаете термина?
— Я знаю, что это такое. — На сей раз он довольно нервно дернулся. — Но, насколько мне известно, этим не занимается никто. Поэтому я не понимаю, о чем вы меня спрашиваете.
Ева решила рискнуть и обернулась к Пибоди:
— А вы понимаете, о чем я его спрашиваю, Пибоди?
— Думаю, это вполне ясно, лейтенант. — Пибоди изо всех сил старалась уловить суть происходящего. — Вы хотите узнать, насколько углубленно допрашиваемый работал с сублиминальными сигналами, направленными на конкретного индивидуума. Возможно, допрашиваемому следует напомнить, что проводить исследования в этой области запрещено законом — государственным, федеральным, международным.
— Очень хорошо, Пибоди. Это вам что-то прояснило, Джесс?
За время Евиного диалога с Пибоди он успел взять себя в руки.
— Естественно, меня интересует эта область. Как и многих других.
— Но подобные вопросы находятся немного в стороне от сферы ваших основных интересов. Вы ведь только музыкант, а не имеющий лицензию ученый.
Ева попала в цель. Он уверенно расправил плечи.
— Я получил диплом музыковеда, а музыка — это не только цепочка нот, лапочка. Это жизнь. Это память. Определенные мелодии вызывают специфические и зачастую предсказуемые эмоциональные реакции. Музыка — это выражение чувств и желаний.
— А я думала, люди просто развлекаются, слушая музыку.
— Это поверхностный взгляд. Кельты шли на войну с волынками и считали их таким же оружием, как топор. В Африке воины настраивались на битву под бой барабанов. Рабы выживали благодаря тому, что распевали духовные гимны. Мужчины всегда соблазняли женщин музыкой. Музыка играет с сознанием.
— Вот мы и вернулись к нашему вопросу. Когда вы решили сделать еще один шаг и попробовать вклиниться в структуру мозга? Вы пришли к этому случайно или долго искали дорогу?
Джесс коротко рассмеялся:
— Вы думаете, то, чем я занимаюсь, всего лишь милая забава, да? Сесть, сыграть пару мелодий — и готово? Это работа, трудная и серьезная.
— И вы чертовски гордитесь своей работой, не так ли? Ну, Джесс! Вы же так хотели мне все рассказать. — Ева встала, обошла стол и присела на краешек. — Вам не терпелось похвастаться. Какая тоска — создать что-то уникальное и держать это в секрете!
Он снова взял бокал.
— Я, признаться, представлял это себе немного иначе. Мэвис говорила, что вы достаточно гибкий человек. Что вас интересует кое-что, помимо сводов законов и судебных процедур.
— Да, я могу быть гибкой, Джесс. Когда это оправдано. Так поговорите со мной.
— Ну, если чисто гипотетически — я бы разработал технологию воздействия на подсознание человека, смог бы влиять на настроение через мозг, это было бы потрясающе. Полагаю, такие люди, как вы с Рорком, с вашими связями, деньгами, влиянием, могли бы поспособствовать тому, чтобы произвести революцию в развлекательном бизнесе.
— Это деловое предложение?
— Это разговор на уровне гипотез. — Джесс отхлебнул шампанского. — «Рорк индастриз» имеет подразделения, позволяющие проводить исследования и налаживать новые производства. У Рорка есть и средства, и рабочая сила. Ну а сообразительный полицейский, по-моему, всегда найдет способ обойти закон и избежать ненужных осложнений.
— О, лейтенант! — Пибоди улыбнулась, но взгляд у нее был серьезный. — Похоже, вы с Рорком — идеальная пара. Гипотетически.
— А Мэвис — это путь к нам, — пробормотала Ева.
— Бросьте! Мэвис в восторге. Она получила то, что хотела. После сегодняшнего вечера она станет звездой.
— И вы считаете, что таким образом расплатились с ней за то, что она помогла вам выйти на Рорка?
Джесс пожал плечами.
— По-моему, она не должна быть в обиде. — Он лукаво взглянул на Еву и усмехнулся. — А как вам понравилась неформальная демонстрация моей гипотетической разработки?
Ева почувствовала, что не может ручаться за себя, и поэтому предпочла слезть со стола и снова усесться в кресло.
