– Это срочно, – говорит Мо. Легкая дрожь в голосе выдает ее тревогу: похоже, она понимает, что пришла как раз вовремя. – Пожалуйста, Лоло, ты единственная можешь мне помочь. Идем со мной.
Проходит целая секунда – мне она кажется вечностью, – а потом Хлоя пожимает плечами, и Мо тут же тянет ее за собой. Хлоя босиком, но идти им недалеко – до двора Мо, что в полуквартале от нас. По густому, тщательно остриженному газону у дома Камински они шагают к крыльцу, которое нависает прямо над пляжем. В углу у крыльца устроено джакузи. На полпути к джакузи Хлоя замирает, напряженно прислушиваясь. Я тоже это слышу. Громкий, резкий, тоненький писк, от которого у меня сжимается сердце.
Мо идет вперед и приподнимает угол брезента, которым накрыто джакузи. Под брезентом спрятана обувная коробка, а в ней лежат четыре котенка, каждый размером с мышку. Котята возятся, пищат, отчаянно тычутся друг в друга слепыми мордочками.
Хлоя не идет дальше. Она подворачивает пальцы на ногах, словно цепляется ими за траву. Она стоит слишком далеко и не видит их, но их тоненький писк оглушает. Это ужасный звук – вроде скрипа, который раздается, когда проводишь ногтем по классной доске. Бог защитил малышей, наделив их способностью издавать ни на что не похожие, отчаянно звонкие звуки, на которые невозможно не обратить внимания.
Мо ставит коробку прямо под ноги Хлое, так что моей сестре все же приходится посмотреть.
– Ой, – говорит она и опускается на колени, – какие хорошенькие! Бедные малютки!
Мо поднимает глаза к усыпанному звездами небу и одними губами произносит: «Спасибо».
– А где их мама? – спрашивает Хлоя и указательным пальцем гладит спинку серого котенка, который, не переставая оглушительно мяукать, вслепую ползет по своим братьям и сестрам.
– Не знаю, – говорит Мо. – Я нашла их у входа в дом.
Она врет, но это замечаю только я, потому что я очень хорошо знаю Мо. Когда Мо говорит неправду, она чересчур четко произносит некоторые слова. Я не знаю. Я нашла их у входа в дом.
Хлоя берет на руки серого котенка. Он целиком умещается у нее на ладони. Он пищит и пищит.
– Тс-с, – шепчет Хлоя и смотрит на Мо. – Может, он есть хочет?
– Думаешь? – с невинным видом говорит Мо.
Снова притворяется.
– У тебя есть молоко?
Мо кивает.
– И пипетка?
Мо бежит к дому.
– Молоко нужно немного подогреть, – наставляет ее спину Хлоя. – Смотри, чтобы оно было не горячим, а просто теплым, комнатной температуры.
Миссис Камински ждет в кухне. Она сидит за столом с чашкой чая и книгой.
– Сработало? – спрашивает она.
– Надеюсь, – отвечает Мо. – Она сейчас там, с ними.
Пока в микроволновке греется молоко, Мо подходит к столу и целует свою маму в макушку.
– Спасибо.
Миссис Камински треплет Мо по руке:
– Я рада помочь. Плохо, что ей все никак не выкарабкаться. Извини, что сразу не получилось, но найти новорожденных котят оказалось непросто. Обычно в приютах таких малышей сразу усыпляют. Пришлось ехать аж в Оушенсайд.
Микроволновка пищит.
– Будем надеяться, что оно того стоило, – говорит Мо, берет миску с молоком и пипетку и идет обратно во двор.
Мо просто гений. Мне очень повезло, что у меня была такая потрясающая – и потрясающе красивая – лучшая подруга. У нее есть замечательное умение:
она сразу раскусывает людей, видит их насквозь. Все остальные видели в Хлое то, что хотели, и только Мо сумела разглядеть правду. А потом – что гораздо важнее – она придумала идеальный план Хлоиного спасения.
Мо смотрит, как Хлоя капает молоко из пипетки в рот серому котенку.
– Тс-с, все в порядке. Тс-с, вот так. Ты мой хороший.
Хлоя влюбилась. Накормив серого котенка, она берет из коробки полосатую крошку раза в два меньше брата. Правда, эта крошка рычит, как настоящий лев.
– Финн, – говорит Хлоя. – Я назову тебя Финн.
61
Когда Хлоя берет на руки третью кошечку и принимается ее кормить, я отправляюсь к папе, чтобы узнать, где их с Вэнсом носит. Прошло уже несколько часов, а от Одубона до нас ехать всего-то минут двадцать. Вы что, издеваетесь?
Я оказываюсь не в доме Вэнса и не на пути к нам домой. Мы даже не в округе Ориндж. Мы в Вэнсовой «тойоте» в паре километров от дедушкиного коттеджа. Вэнс за рулем, а папа храпит на заднем сиденье.
Я вздрагиваю, когда внедорожник проезжает поворот, где случилась авария. Вэнс ничего не замечает, даже не оборачивается взглянуть на новое ограждение или на горный склон, отбросивший нас в пропасть. Может, все дело в том, что он сидел сзади и не видел оленя, не смотрел в лобовое стекло, когда машина вылетела с дороги и ухнула вниз. Удивительно, что каждый из нас по-своему запомнил ту аварию, в результате возникло целых одиннадцать совершенно разных версий происшедшего.
Новое ограждение прочнее старого, оно целиком сделано из стали, в нем нет деревянных деталей, которые со временем сгниют. Если бы Миллер-мобиль столкнулся с оленем сегодня, мы бы спаслись. Но, естественно, сегодня нет уже ни Миллер-мобиля, ни меня, ни Оза, ни дружбы между Миллерами и Голдами. Мо больше никогда не разрешат поехать с нами кататься на лыжах, а Кайл наверняка больше не ездит этой дорогой. Сегодня ни на асфальте, ни в воздухе нет ни снежинки, синеет небо, ярко светит солнце.
– Мистер Миллер, – говорит Вэнс, когда они минуют последний поворот и перед ними вырастает коттедж.
Папа ворчит спросонок.
– Вы правда думаете, что это хорошая идея?
Вэнс выглядит гораздо лучше. Он принял душ, побрился, переоделся в чистую одежду и словно стал другим человеком. Единственная заметная мне перемена к худшему – его бледная, желтоватая кожа и то, как сильно дрожат его изувеченные руки, сжимая руль. Папа трет глаза и садится, не отвечая на вопрос Вэнса.
– Где ее машина? – спрашивает Вэнс, сворачивая на подъездную дорожку.
– Энн привезла ее и уехала, – врет папа.
Вэнс кивает, сглатывает и храбро вылезает из машины.
– Она знает, что я приеду? – спрашивает он, помогая папе выбраться с заднего сиденья.
Папа кивает, и Вэнс направляется к двери в дом.
– Стой, – говорит ему вслед папа. – Дай ключи, я оставил таблетки в машине.
Вэнс отдает папе ключи и снова идет к дому, а папа отключает сигнализацию, делает вид, что что-то берет с заднего сиденья, снова включает сигнализацию и прячет ключи в карман.
– Где она? – спрашивает Вэнс, когда они входят в пустой коттедж.
– Добро пожаловать в твой новый дом, – отвечает папа.
