Командир – в чине сержанта – объяснил сперва по-испански, а потом по-английски:
– Никто не желает вам зла. Мы верующие люди и просим Господа Бога нашего Иисуса Христа благословить это начинание, ибо от его исхода зависит, восторжествует ли la raza – наш народ – над захватчиками и узурпаторами. Поэтому следующие несколько минут ведите себя тихо. Скоро мы уйдем, и полиция вас освободит. Не всматривайтесь в наши лица и не старайтесь их запомнить, чтобы они не снились вам по ночам.
После того как люди в черном взяли помещение под контроль и выставили у двери знак «ВХОДА НЕТ / NO ENTRADA», сержант сказал пару слов в микрофон. К церкви подъехал еще один черный внедорожник со второй группой мужчин в сутанах, выбравшихся наружу. Их было трое: стекольных дел мастер, тучный носильщик, державший в одной руке цветастый сверток с кейсом для винтовки, а в другой – штатив в невзрачной оберточной бумаге, и Джуба по прозвищу Багдадский снайпер.
– Сюда, – сказал тучный мужчина, тоже служивший в батальоне особого назначения. Он заранее изучил планировку храма и знал, куда идти.
Церковь не произвела на Джубу никакого впечатления: он думал только о цели. Его не заботила ни важность сегодняшнего задания, ни его срочность. Он не чувствовал ни волнения, ни тревоги. Значение имел только выстрел, который никак не затрагивал вопросов веры. Джуба не замечал строгой красоты зала, лучей солнечного света, пылинок в воздухе. Его не трогала здешняя безмятежность, он не сравнивал богатое убранство христианской церкви с суровой простотой мечети.
Он следовал за тучным человеком: через левую арку, за алтарь, к уходящей во тьму спиральной каменной лестнице, перекрытой цепью с еще одной табличкой «ВХОДА НЕТ / NO ENTRADA». Перешагнув через цепь, он направился наверх, к мостику, опоясывавшему внутреннюю сторону купола. Джуба был силен, восхождение давалось ему без труда, но он переживал за стекольщика: вряд ли тот привык к подобным нагрузкам. Стекольщик, однако, оказался проворным, как обезьянка, а носильщик особого назначения, закинувший грузы на спину, – выносливым, как горилла. Ни один даже не запыхался.
Наконец они очутились в сумрачном, затянутом паутиной пространстве. Свет попадал сюда через шесть окон, проделанных в каменных стенах около века назад. Здесь несло холодом, как в склепе или погребе: камни увлажняли воздух, а пыль сушила его. Эстебан с фонарем в руке обошел купол, остановился у нужного окна и сказал по-английски:
– Здесь!
Выглянув наружу, Джуба увидел еще одну крышу, а за ней – пространство, где скоро должна была появиться цель: парковку и ступени, что вели к служебному входу в здание федерального суда на перекрестке Четвертой улицы и Маркет-стрит.
– Сеньор? – Стекольщик дал понять: раз уж я здесь, позвольте мне заняться делом. Джуба отошел от окна, а тучный солдат начал возиться со штативом.
Стекольщик работал как дышал. Присоединив к стеклу большую присоску, он достал «Дремель» на батарейках и просверлил в старом стекле крохотную дырочку, затем вооружился стеклорезом и умелыми сильными движениями вырезал стекло из рамы. Секундой позже он потянул за присоску, вынул стекло, которое издало театральный хруст, и отошел от окна, уступая место солдату. Тот быстро поставил штатив, выдвинул его до щелчка и пошире раздвинул подпорки, чтобы обеспечить максимальную устойчивость, после чего умело прикрутил к нему ребристую платформу – на такие ставят фотоаппарат или кладут оружейное цевье. Фотоаппарата у Джубы не было, поэтому он сделал выбор в пользу винтовки.
Словно хирург – недаром снайперов зачастую сравнивают с ними, – он натянул тесные резиновые перчатки. Стоявший у него за спиной солдат прикрыл платком нижнюю часть его лица, надел ему на голову хирургическую шапочку и нацепил на него желтые стрелковые очки «Бауш энд Ломб». Теперь Джуба готов был заняться подсчетами.
Он видел, что ему поручили сделать простенький охотничий выстрел, хоть и не с самого близкого расстояния. Препятствий для пули нет, а значит, проблем не будет. Он уже знал расстояние и высоту своей позиции, но хотел еще раз все проверить. Поскольку на винтовке стоял прицел «Леупольд», Джуба выбрал и запрограммировал лазерный дальномер той же фирмы, новинку под названием «RX-1600I TBR», где TBR означало «истинное баллистическое расстояние». Затем он пробежался по функциям. Кренометр показывал угол в сорок два градуса. Следовательно, прямая дистанция до цели увеличится процентов на двадцать. Пусть будет триста пятьдесят семь ярдов: если смотреть по уровню моря, расстояние от церкви до здания суда составляло двести девяносто семь ярдов, а для «Кридмура» это большая разница. Парадоксально, но факт: выстрел все равно нужно было рассчитывать, исходя из второго значения, невзирая на угол наклона и увеличенное расстояние. Гравитация – занятная штука, ей нет дела до углов. Единственное, что имеет значение, – это дистанция, вычисленная по уровню моря. Итак, прицел уже выставлен на триста ярдов. Значит, все в порядке.
Пришло время взять в руки рабочий инструмент. Джуба убрал дальномер в карман. Солдат открыл кейс. Джуба нагнулся и достал из него винтовку. В ней уже были четыре превосходных стосорокаграновых патрона «Хорнади мэтч». Гладкая, изящная, с безупречными пропорциями, винтовка – как и любое огнестрельное оружие – удивительным образом сочетала в себе обыденность и харизму. Ложа коричневая, с абстрактными желтыми пятнами, – должно быть, дизайнер решил, что эта расцветка напоминает пустынный ландшафт. Ствол, затворная коробка и спусковая скоба выкрашены в серовато-коричневый цвет, максимально незаметный для неискушенного человеческого глаза. Прицел черный – просто потому, что прицелы, как правило, черные, а искать подходящий по цвету «Леупольд 10» было некогда, да и не особенно хотелось.
Джуба достал из чехла восьмидюймовую черную трубку и накрутил ее на коричневое дуло. Глушитель добавлял лишь несколько унций веса и рассеивал звук, сопровождавший воспламенение сорока пяти гран бездымного пороха, за десятитысячную долю секунды, хоть и не был способен погасить его полностью. Тем не менее, если выстрел вообще заметят, никто не поймет, где он прозвучал.
Джуба взвесил винтовку на руках. Десять фунтов, самое то. Еще не слишком тяжело, но устойчивость что надо. Он встал за треногу, опустил цевье на подставку, где уже лежал мешочек с песком, устроился поудобнее, заглянул в прицел, нашел оптимальное расстояние между глазом и линзой. Теперь он мог стрелять.
Винтовка была самой обычной, как по размерам, так и по конструкции. Ее нельзя было настроить под Джубу, поэтому Джубе пришлось подлаживаться под нее. Он точно знал, куда прижать щеку, как взяться за рукоятку, чтобы приклад слился с плечом, и куда положить левую руку: поверх правой, сразу за большим пальцем, для максимального контроля.
Тем временем солдат надел ему на пояс переговорное устройство, а гарнитуру зацепил за ухо. Джуба услышал треск, какие-то испанские слова, а потом четкий голос Альберто:
– Страж, – смехотворный позывной, но на нем настояли мексиканцы, – вы на месте?
– Да, – сказал Джуба в микрофон.
– Готовы к выстрелу?
