Джуба взглянул на часы.
Ждать оставалось чуть больше часа.
Время отдохнуть. Пожалуй, стоит помолиться, чтобы тело напиталось безмятежностью, а потом стать одним целым с винтовкой, с патроном, с миссией.
Вдруг он заметил движение. Но это был всего лишь вертолет, крошечная точка в нескольких милях от дома Джубы. Пилот готовился посадить машину на крышу одного из зданий в прекрасном городе на том берегу реки.
13:50
Она очень старалась. Видно было, как она старается. Она полностью отдалась делу, вложила в него все свои знания, все воображение, всю веру, все безмерное материнское горе, всю боль от изнасилований, побоев, восстановления после изнасилований и побоев, все, что она так хотела забыть. Она старалась изо всех сил.
Но всем было ясно, что миссис Макдауэлл не купилась.
– Можете ничего не говорить, – сказал Гольд. – У вас все на лице написано.
– Вы блестящие специалисты, каждый из вас, – произнесла она. – И вы прекрасно потрудились. Каждый штрих, каждый шаг, каждое умозаключение – за всем этим виден недюжинный интеллект. Все сходится, логически перетекает из одного в другое, от одной улики к другой, откуда ни посмотри, все хорошо с политической, культурной, религиозной точек зрения. Даже по их стандартам. Как мусульманка, как человек, не раз побывавший в Багдаде, как шпион-любитель, как жертва изнасилований, как побирушка, потратившая целое состояние, чтобы достигнуть этой же цели, – я вижу, что все сходится. И я рукоплещу вам.
– Но, – подхватил Гольд, – вы с нами не согласны?
Она улыбнулась, но улыбка была безрадостной. Все поняли: миссис Макдауэлл с прискорбием сообщает, что вы обосрались.
В кабинете было тихо и сумрачно: перегорела одна из ламп дневного света. Повсюду стояли люди-тени, а перед ними сидела растрепанная женщина без макияжа – у нее не было времени накраситься и привести себя в порядок, – в мешковатых джинсах, футболке с логотипом балтиморской частной школы «Бойз лэтин» и в скособоченных очках для чтения. Вид у миссис Макдауэлл был неважнецкий, но это не имело значения. Значение имела лишь ее реакция.
– Это у вас такое предчувствие? – уточнил Ник. – Или вы что-то заметили?
– Мне нравятся все составные части, но я не в восторге от целого. – Помолчав, она спросила: – А вам все нравится? Нет никаких сомнений?
– Я запрещаю своим людям отвечать на этот вопрос, – тут же сказал Ник, – потому что их слова помешают вам высказать собственное мнение и тогда от нашей встречи не будет толка. Смысл в том, чтобы вы говорили сами, без подсказок.
– Хорошо, попробую описать свои ощущения, – кивнула она. – Если сочтете мое мнение полезным, тем лучше. Сколько у нас времени?
– На этот счет не беспокойтесь. Время – это не ваша, а наша забота. Никто из присутствующих не станет тяжело вздыхать и поглядывать на часы.
Свэггер подумал, что Ник ведет себя в высшей степени профессионально. Сказать эти слова было крайне непросто, ибо время неумолимо шло, было уже два часа сорок минут, а Джуба – по крайней мере, так предполагалось – должен был стрелять ровно в три. С каждой секундой вероятность того, что они успеют принять необходимые меры, не росла, а уменьшалась.
– Хотите колы? Или чашку кофе? – спросил Ник.
– Берите колу, – посоветовал Свэггер, – кофе здесь отстойный.
Все засмеялись. Пожалуй, это слегка помогло снять напряжение.
– Нет, спасибо, – отказалась миссис Макдауэлл и добавила: – Видите ли, он мыслит иначе.
Каждому не терпелось услышать объяснение, но никто и не подумал торопить ее. Пусть продолжает без посторонней помощи. Всему свое время.
– Я охочусь за ним с тех пор, как он убил моего сына. Уже больше пятнадцати лет. Я кое-что узнала. Не много, но кое-что.
Что же она узнала?
– Ваш подход слишком прямолинейный, – сказала она. – Вы пришли к выводу, что он хочет убить Магната. Даже если вы не захотели произнести это вслух или вам запретили… все мы знаем американскую историю и попросту не способны думать иначе.
Она была права. Не исключено, что Ник ошибся, с самого начала запретив пользоваться именами, и тем самым сыграл со всей командой злую шутку.
– Но если бы он действительно хотел убить Магната, – продолжила миссис Макдауэлл, – сейчас вы были бы уверены, что он выбрал совершенно другую цель. Вы бы и не подумали, что он будет стрелять в президента. Решили бы, к примеру, что его будущая жертва… допустим, Хиллари. На это указывал бы весь подтекст, все предположения и намеки. Магнат получил бы пулю, и это стало бы для всех полнейшей неожиданностью. Вы бы окаменели от изумления. Ведь вы угрохали столько времени и сил, чтобы спасти Хиллари, а на самом деле ей ничто не грозило.
И снова тишина. Никто не стал шутить насчет Хиллари.
– Вспомните, как он действовал в Багдаде, – подсказала она. – Взрывалась самодельная бомба, морпехи отступали в безопасное место и попадали под огонь снайпера. Отвлечь и заманить в ловушку – вот его специализация. Он делает так, чтобы ситуация работала против вас.
– Мы считали, что охотимся на него, – сказал Боб, – а на самом деле он охотился на нас.
– Вот именно, – подтвердила миссис Макдауэлл. – Ни звука, ни движения. – Он очень хитер. Да, вы разложили все по полочкам, но Джуба будет действовать совсем не так, как вы думаете.
Наконец заговорил Ник. Он обращался не к миссис Макдауэлл, а ко всем остальным.
– Итак, что мы упустили?
– Во всем, что касается оружия, ошибки быть не может, – сказал Свэггер. – Он будет стрелять на тысячу восемьсот сорок семь ярдов, над водой, влажность воздуха около пятидесяти процентов, ветер незначительный. Триста тридцать восьмой «Лапуа магнум», это ясно. Хотя мы не знаем, какой пороховой заряд он выбрал и какую пулю, как обработал гильзу.
– Разделим факты и домыслы. В чем может быть ошибка?
– В поведении, – сказал умудренный опытом Гольд. – Просчитать поведение труднее всего. Делаете ставку на одно, а случается совсем другое. И так всегда.
– В таком случае давайте еще раз проговорим поведение, – предложил Ник.
– Сегодня ровно в три часа Магнат будет выступать перед публикой. Джуба давно об этом знает. Достаточно давно, чтобы спланировать выстрел, – начала Чендлер.
– Магнат выйдет к толпе, – добавил Нил. – Этого выступления нет в планах, о нем нигде не сообщалось, но таков уж Магнат. Дайте ему дружелюбно настроенную толпу, и он непременно объявится, чтобы отвлечь внимание от Ренегата. Для него это большое удовольствие. И вот он как на ладони. Готов получить пулю.
– Готов получить пулю, – повторила Чендлер. – То есть неподвижен. Он должен быть неподвижен. Свэггер уже говорил про время полета пули. Это железный закон физики. Обжалованию не подлежит.
– Неподвижен, – сказал мистер Гольд. – По-моему, юная дама что-то нащупала.
