Кажется, я услышал, как скрипнули зубы императора.
Он набрал воздуху в грудь, чтобы возмутиться, но остановил себя и медленно выдохнул.
— Дорогой мой Теодор, — сказал он выдержанно, — ты отлично осведомлён о родовом каноне. Что ж, забирай свои трофеи. Они достойны своего хозяина.
Тадеуш в сопровождении слуг покинул помещение.
Собравшиеся гости проводили императора рукоплесканьями и начали расходиться.
Георг тоже поспешил унести подальше свою задницу, а вот Матиас остался. Он подошёл ко мне и вполголоса сказал, глядя вслед Георгу:
— Знаешь, Теодор, мне ведь приказали убить его сегодня. И тебя, кстати, тоже.
Я нахмурился.
Ничего странного в том, что нам всем приказали друг друга убить, не было. Странно, что Матиас решил мне об этом сообщить.
— И кто приказал?
Он пожал плечом.
— Мне бы тоже хотелось знать. Он подкинул записку под дверь моей спальни, но я только утром обнаружил. Там написано, что мою мать выкрали из монастыря, и если я не убью на маскараде тебя и Георга, то её бросят со шлюпки с камнем на шее.
Я пристально посмотрел на Матиаса.
— И что?
— Что? Ничего. Это же блеф, Теодор. Мою мать не могли забрать из монастыря, потому что её там нет. Я когда уезжал сюда, попросил её на время покинуть монастырь и спрятаться. Берег Сабасского моря большой. Там её даже Ринги не смогут найти, так что я спокоен.
Я даже удивился. Ну надо же, Матиас, оказывается, не так глуп, каким выглядел вначале. А вот мне не повезло больше: насчёт Хлои вряд ли шантажист блефовал. Она пропала внезапно, да и волосы…
— Тебе тоже прислали записку, да? — Матиас пытливо прищурился. — А чем угрожали, если не секрет?
— Тебя я убивать не планирую, расслабься, — ушёл я от прямого ответа.
Матиаса он, конечно, никак не успокоил, но видя мою хмурую физиономию и нежелание отвечать, он предпочёл поговорить о другом.
— А мне понравилось, как ты императора уделал, — сказал он шёпотом и с улыбкой. — Дедуля уже обрадовался, что у тебя трофея нет, а ты ему: на тебе трофей, подавись, старый козёл.
Заржал он уже не шёпотом, а во всю глотку — так, что на нас стали оглядываться уходящие гости, хотя зал наполовину уже опустел. Все спешили переодеться к балу.
В этот момент к нам подошли Дарт и Хинниган (он, кстати, снова был в очках, но уже другой формы).
Ничего не говоря, я протянул Хиннигану ладонь, тот заулыбался и ответил крепким рукопожатием.
— Я ж для науки старался.
— Наука тебя не забудет, дружище. — Я сгрёб с ковра трофеи первого и второго ярусов и подал Хиннигану.
У него аж руки затряслись.
— Это мне? — вытаращился он, немедля забирая трофеи. — Ты мне их отдаёшь, что ли? Навсегда? Навсегда, да?
— Всё ради науки.
— О-о! Тогда я химический анализ проведу, а потом такую статью напишу, что всё научное сообщество на уши встанет.
— И про то, как ты «материалы» отдавал, не забудь рассказать, — усмехнулся Дарт. — Пусть все знают, на какие жертвы ты пошёл.
Хинниган пропустил его издёвку мимо ушей и с блаженным лицом прижал трофеи к груди.
Я решил спустить его на землю, к делам насущным.
— Клиф, ты мне лучше скажи, что за родовой канон? Что там можно, чего нельзя?
Хинниган с недоумением уставился на меня.
— Ты не знаешь? Но как… как ты тогда… не пойму… ты же сказал императору, что трофеи тебе принадлежат, потому что так написано в родовом каноне. Я ещё так тобой загордился. Думаю, ну надо же, хоть что-то он успел прочитать.
— Я наобум ляпнул, — тихо ответил я, наклонившись к лицу Хиннигана. — Ну логично же, что трофеи принадлежат тому, кто их добыл. Так было испокон веков, ещё с варварских времён.
Теперь засмеялись уже Матиас и Дарт.
Хинниган же покачал головой, оставшись серьёзным.
— С таким невозмутимым видом врать императору можешь только ты.
— Слушайте, парни, — обратился ко всем Дарт. — Так чего нельзя делать на маскараде, я не понял.
— Я ж говорил, — напомнил Матиас. — Не напиваться, не приставать к женщинам, не драться. Это я сильно упростил родовой канон из Скрижали достойных, но суть примерно такая.
— Не напиваться? — с разочарованием переспросил Дарт.
Матиас усмехнулся.
— Запрет касается только наследников. А лично ты можешь упиться до состояния бревна.
— И я? — уточнил Хинниган.
— И ты.
— Ну держись, Лэнсом. Клиф Хинниган выходит развлекаться.
Я мрачно посмотрел на парней и подумал о том, что тоже иду развлекаться, только совсем иначе.
* * *
Ровно в полночь, пройдя мимо многочисленных рядов камердинеров и охраны, я остановился перед двустворчатыми арочными дверями.
Двери украшали зеркала, и, подойдя к ним, я некоторое время лицезрел самого себя в самом идиотском виде, в каком только мог лицезреть.
Ощущение было не просто паршивое, а убийственно паршивое.
Мало того, что пришлось напялить на себя смокинг и маску, так ещё эту маску снимать запрещалось.
Кстати, насчёт маски.
Как и обещала Сильвия, мне в спальню на примерку притащили их целую сотню, разного вида, размера, цвета, полностью закрывающие лицо или только верхнюю половину.
Я взял первую попавшуюся, без украшений и драгоценных камней, но такую, чтобы она максимально повторяла изгибы лица и не перекрывала обзор. И теперь, видя себя в зеркалах, мне хотелось провалиться сквозь землю.
Ну что за придурок в отражении?
Измученный пацан, держащий королевскую осанку, в чёрной маске и с жутким блеском в прорезях для глаз. Уверен, меня легко было узнать по открытой нижней части лица, но это, конечно, никого не волновало. В маске — значит, инкогнито.
Наконец слуги распахнули двери, и передо мной предстал роскошный двухъярусный зал.
Просторный, с высоченными потолками и лестницами по обе стороны, ведущими на верхнюю площадку. Стены с фресками, зеркалами и позолотой, гигантские люстры, настенные лампады, арочные витражи с мозаикой.
Боковые двери вели на террасу и в сад, оттуда приятно веяло ночной свежестью. На противоположной стороне зала вовсю наигрывал оркестр.
Под бодрую музыку отплясывали пары, а у стен толпились люди с напитками в руках. Тут же стояли столы с пирамидами из бокалов шампанского, закусками и сладостями. По залу сновали официанты и раздавали гостям напитки.
Как только я вошёл, один из слуг поспешил ко мне, виртуозно огибая разгулявшихся гостей и неся поднос с бокалами.
