— Мммм? — издает этот волнующий всех моих мурашек звук, избавляясь от куртки. Заводит руки за спину и стаскивает сорочку.
— Прекратите раздеваться! — Задыхаюсь от возмущения, уже проклиная ту слабость, которая подтолкнула согласиться ему помочь.
— Тиль, боюсь, что я не только не могу прекратить раздеваться, но вынужден просить и вас тоже избавиться от одежды.
Просить меня сделать… что?!
На минуту мне кажется, что я ошиблась. Ну мало ли что может почудиться, когда из-за боли в ноге у меня до их пор жуткие приступы головокружения и колокольного звона в ушах. Не может же благородный мужчина говорить благородной девушке такие непристойности!
Хотя, конечно, я ведь не благородная девушка, я просто сирота, у которой даже фамилия придумана из пальца. Девчонка без роду и племени, без приданого и без отца, и братьев, которые могут вступиться за ее поруганную честь.
С такими как я, светлые лорды развлекаются пару раз в неделю, чтобы, как любят шутить солдаты, быть в тонусе для достойных леди.
Я уже почти готова пасть духом от собственного ничтожества, но очень вовремя вспоминаю, что сирота ли нет, а в данный момент я целая королевская невеста, ношу знак защиты Его Величества Эвина Скай-Ринга и никто, даже мерзкий герцог Нокс не имеет права относится ко мне… подобным образом!
Но, что ужаснее всего, пока я тут пытаюсь выплыть из пучины злости, герцог успевает свесить ноги в бассейн, хвала Плачущему, ему хватило стыда не снимать хотя бы штаны!
— Тиль, умоляю, — он снова прижимает ладонь к груди, морщась от боли.
— Я не верю ни единому вашему слову, Нокс! — демонстративно поворачиваюсь к нему спиной. — И клянусь вам своей душой, что если через минуту вы не уберетесь вон, я позову охрану.
— Ты никого не позовешь, и мы оба это знаем, — тяжело вздыхает он. — Впрочем. Это не важно, потому что если ты мне не поможешь, через минуту я уж точно отправлюсь в могилу.
— Скатертью дорога, Нокс.
— Разве монахини Рыдающего не дают обеты спасать всех, кто нуждается в исцелении?
Я прислушиваюсь к тихому плеску пополам с надкушенным стоном, и буквально силой заставляю себя стоять на месте. Это просто уловки, трюки, которые искушённые мужчины используют против наивных девушек.
— Если вам требуется перевязка, Ваша Светлость, или рвотный порошок — я готова протянуть вам руку помощи, в чем и клялась Плачущему. Но плескаться… голой, с обрученным мужчиной — это какой-то неизвестный мне вид медицины!
Он снова слабо стонет.
Не смотреть на него, не поворачивать даже голову, и пусть плещется сколько угодно!
— Когда-то, — голос Рэйвена звучит глухо и слабо, — еще до запечатывания Бездны, я… позволил искусить себя силой — силой Хаоса.
— Если вы думаете, что я проникнусь какой-то трагической историей из вашей жизни, то… нет.
— Был один ритуал, — продолжает Нокс, — очень грязный. Ритуал Хаоса, при помощи которого демоны высшего порядка поглощали человеческие души. Что ты знаешь о Хаосе, Тиль?
Я пожимаю плечами — едва ли больше, чем о нем знают все.
— Хаос — энергия разрушения и смерти, — говорю то, что прочла в учебнике в монастырской библиотеке до того, как Наставница Тамзина сожгла все богохульные книги. — Хаос породил Бездну и наполнил ее жизнью, из которой родились демоны. Эриан — Первый Владыка Бездны, принес в жертву собственную дочь, чтобы прорвать Саван Мироздания и открыть дорогу в Верхний мир людей. Король Дарек Скай-Ринг украл у Темных богов ритуал запечатывания, и Двенадцать избранных пожертвовали своими жизнями, чтобы создать Печать и навсегда закрыть Бездну в ее подземном мир.
Я спотыкаюсь, неожиданно как-то разом вспоминая события последних дней.
Появление громадного демона, который в одиночку разрушил целый замок.
И испуганный шепот Примэль: «Печать Бездны разрушена…»
— Вам «отлично» по истории, Тиль, — доносится голос Нокса. — Не зря Хронолог так нахваливал ваши глубокие выдающиеся знания.
— Зачем мы говорим об этом сейчас, герцог? Желаете усыпить мою бдительность? Зря стараетесь. — Скрещиваю руки на груди, отмахиваясь от дурных, воскрешенных этим разговором мыслей. — Ваша минуту на исходе, Нокс.
— Я всего лишь хочу объяснить природу своей просьбы, Тиль, — вздыхает он. — И надеюсь, что успею это сделать до того, как истеку кровью. Демоны, несмотря на свою силу и сорванный Саван, все равно не могли свободно шастать в мире живых, потому что Тьма не может существовать там, где только Свет. Поэтому, чтобы «обмануть» Свет, демоны пожирали души живых. Помните Беала, который бушевал в Темном саду пару дней назад? Он «съел» две королевских армии.
Тех, которых оплакивает вся столица.
Меня охватывает ужас, стоит представить эту кровавую бойню.
— Но и Свет, — продолжает герцог, — если хочет сразить Тьму, должен научиться ее обманывать. Поэтому вашему покорному слуге пришлось пожертвовать кусочком своей, признаюсь, не самой чистой души, и… закусить парочкой рогатых уродцев.
Он пытается придать налет незначительности своим словам, но я все равно осеняю себя защитным знаком и поворачиваюсь на пятках, чтобы убедиться, что Нокс просто меня разыгрывает.
Закусил парочкой…?
Он сидит бассейне по грудь в воде, закинув одну руку на покрытый мраморными плитками бортик.
Второй рукой прочесывает волосы, и с мокрых прядей начинает стекать воды, оставляя на его запыленном лице дорожки чистой кожи.
— Ну, может, парой десятков, — вслух прикидывает Рэйвен. — В любом случае, не самое лучшее блюдо на моей памяти. Хотя, в трактире «Песня Одинокого лося» нам с Эвином как-то раз подали запеченного сома, и я до сих пор не понимаю, как наши желудки переварили эту мерзость.
— Вы съели два десятка демонов?! — Меня трясет так сильно, что, кажется, даже вода в бассейне покрывается рябью.
— Не буквально, если вы об этом, Тиль, но… в общем… да.
— Никогда больше не смейте ко мне прикасаться! — Я отпрыгиваю назад и тут же охаю, не очень удачно приземляясь на раненную ногу.
— Боюсь, что даже если бы я очень этого хотел, малышка, подарок Эвина мне до тебя дотронуться.
Я прокручиваю на запястье заколдованную драгоценность, пытаясь представить, что было бы, не отшвырни она тогда герцога.
Потому что, пусть и на мгновение, но я все же попала под влияние его темного взгляда.
И мне очень хотелось, может быть, хотя бы позволить себя поцеловать.
Глава двадцать восьмая: Сиротка
Я так непозволительно глубоко погружаюсь в мысли о поцелуях, что не сразу различаю доносящийся из бассейна голос Нокса.
Поворачиваюсь и вздрагиваю, потому что вокруг его тела на воде лежит темное пятно крови, и оно прямо на моих глазах расползается все шире и шире.
