Я должен отдать ее Эвину.
Отдать мою малышку с ее скромные колени и стыдливые веснушки другому мужчине.
Своему лучшему и, вполне возможно, единственному другу.
И провести остаток дней, выкрикивая «Свет храни королеву!», глядя на то, как она будет целовать Эвина, сидеть рядом с ним на балах и приемах, и рожать ему наследников.
Ему.
Не мне.
Эта мысль ложится на плечи непосильной ношей.
Кажется, я даже немного сутулюсь под ее весом.
— Вот, значит, какой у вас план, Нокс, — тихо, с отраженным от воды эхом, размышляет Тиль. — Очень… по государственному.
Ей удается найти то самое слово, которое звучит хорошим оправданием моей глупости.
Или трусости — размышлять об этом можно долго.
— Это самый правильный выход, Тиль.
— Только вы забыли о еще одном участнике вашего грандиозного плана, Нокс. Отвернитесь, мне нужно переодеться.
Я снова поворачиваюсь спиной. Это приносит пусть небольшое, но облегчение — пока я ее не вижу, желание обладать еще можно контролировать.
Плеск воды, легкие мокрые шаги, шорох одежды.
— Вы можете повернуться, герцог.
На ней одна з тех теплых накидок, которые я видел на лежанке в углу.
Только благородные дамы заворачивают в них лишь плечи, а Тиль спряталась вся, до самого кончика носа.
И моргает часто-часто, обжигая зеленью взгляда.
Хаос, я не знаю, смогу ли…
— Какую роль в ваших государственных планах, герцог, вы отводите настоящей герцогине? — У нее сухой тон без намека на эмоции.
— Тебя это не должно заботить.
— Ваша Светлость, коль скоро я, благодаря вашим усилиям, стану королевой Артании, потрудитесь изжить фамильярности и более мне не «тыкать».
Если бы словами можно было бы высушивать воду, то одной этой фразы хватило бы, чтобы превратить Ледяной океан в мертвую пустыню.
— И я настаиваю — ваши планы, герцог. Или катитесь вместе с вашими демонами… прямо в Бездну!
«Боюсь, меня там не встретят с гостеприимными пирогами», — мысленно отвечаю ей.
— Тиль, я думаю, вы уже достаточно… гммм… взаимодействовали с герцогиней, чтобы понимать, насколько она опасна и кровожадна. Уверяю, в ее планы не входит и никогда не входило оставить вас в живых после того, как вы сыграли свою роль. Так что…
Развожу руками.
Все же понятно, или я должен озвучить конкретный способ? Ничего оригинального. До недавнего времени я бы за все золото мира не отказался от удовольствия перерезать ей глотку собственными руками, но теперь даже не хочу знать, как это случится. У меня есть Зрячие — кто-то из этих ребят выполнит работу быстро, бесшумно и аккуратно.
— Она приходила в Черный сад, — сквозь свои размышления, слышу новое откровение Тиль. — К Эвину. Вероятно, у них было достаточное теплое общение, раз после него он решил н тянуть с объявлением помолвки и надел на меня вот это.
Она накрывает браслет ладонью.
— Это все? — Я абсолютно не удивлен.
— А это мало? Лу’На не делилась со мной этими своими планами, и ей, похоже, плевать, что меня могли разоблачить.
— Это очень в духе ее гнилого папаши — никогда и никого не посвящать в свои планы, даже самых близких приспешников, потому что на самом деле он всегда думал лишь о собственной выгоде, заранее зная, что все его союзники так или иначе потеряют головы. Но, полагаю, — указываю взглядом на подарок Эвина у нее на запястье, — это в ее планы точно не входило, потому что теперь она вряд ли сможет прикинуться вами без страха разоблачения. А если бы она не боялась признать вас обманщицей, то и действовала бы в открытую. По какой-то причине, Тиль, вы ей все еще нужны.
— Она попросила короля сделать баронессу Примэль Ла-Форт моей Первой фрейлиной.
— Эту дурочку? — Что за нелепица?
— Эта, как вы изволили выразиться, «дурочка», ее сообщница.
Признаться, эта новость впечатляет меня куда сильнее, чем шастанья Лу’На в спальню Эвина.
Но сейчас я слишком ничего не соображаю, чтобы разбираться с этим ребусом.
А тут есть над чем поломать голову.
— Тиль, вы обязательно расскажете, откуда у вас эти сведения, но завтра. Если я не добреду до кровати в самое ближнее время, то рискую уснуть на полу.
— Я с превеликим удовольствием избавлюсь от вашего общества, герцог, но сначала вы пообещаете мне не лишать герцогиню жизни.
— Она бы не была такой великодушной в отношении вас.
— Мне все равно, Нокс, но ее крови на наших руках не будет. Вы же умный, придумайте какой-нибудь милосердный способ.
Я бы сказал, что такого способа не существует, и что все люди, кто рассуждал так же, как моя малышка, безвременно скончались от руки тех, кого сами же недавно и помиловали. Но на сегодня бедняжке уже хватит суровой правды жизни. Кроме того… что мне мешает соврать? В этом я достиг совершенства, даже полудохлый.
— И вы предоставите мне доказательства, что с герцогиней все в порядке, — словно слышит мои мысли.
— Вы умеете быть поразительно настойчивой. Жаль, что абсолютно не там, где нужно, и себе во вред.
— Я жду ваше обещание, Нокс.
— Обещаю, что от моей руки она не умрет. Прикладываю ладонь к груди, как когда давал воинские клятвы — никаких других доказательств на ум не приходит.
— И не отдадите такого приказа, — требует она.
— Без ножа меня режете! — делано возмущаюсь, но под строгим взглядом приходится пообещать и эту нелепость.
Тиль с облегчением выдыхает и тут нервно тычет пальцем в сторону выхода из купальни.
— А теперь убирайтесь — видеть вас не могу!
Я безропотно ухожу, можно сказать, поджав хвост.
Хороша малышка, просто до зубной боли хороша… для меня.
Проклятье, я должен выкорчевать эти мысли из своей головы. Ее замечание о моем беспрестанном «тыканье» абсолютно благоразумно. Слишком благоразумно, отчего моя собственная неосторожность выглядит до смешного неосторожной.
Наверное, придется вытерпеть насмешки и издевательства Сайфера, чтобы заполучить у него пару глотков Забвения.
Иначе однажды я могу просто не выдержать и забыть о клятве, которую когда-то дал Эвину — всегда стоять на страже его интересов.
И, Хаос все задери, надеюсь, пока мои демоны пытались высосать из Тиль всю душу, она не думала ни о чем… таком? Ведь то, что знает одно порождение Хаоса — знает весь их Рой.
Глава тридцать первая: Сиротка
— Мне решительно не нравится ваш бледный вид. Вам нездоровится?
