Герцогиня выступает вперед, и как бы невзначай поигрывает в руке стеком для подстёгивания лошади. Сегодня она не в дорогом платье, а в мужском костюме, и на высоких сапогах виднеются следы бурой пыли.
— Ты уверен, что хочешь ее в качестве платы за свои услуги? — Лу’На обращается к химеру, но продолжает пристально удерживать меня взглядом. — Я готова заплатить сколько скажешь.
— Она не продается. — довольно грубо отвечает Соул. —
— Знаешь, чему научил меня отец? Все в этом мире покупается и продается. Даже, — герцогиня ядовито смеется, — старая дружба и доверие. Доверие в наше время вообще ничего не стоит, химер.
То есть я — плата на предательство Рэйвена?
Простая безродная девчонка? Ведь теперь совершенно очевидно, что химер знает правду. Моя жизнь не стоит ни медяка, а после разоблачения подмены и моего невольно в ней участия, даже фунт придорожной грязи будет ценнее, чем я вся целиком.
— Из нее получилась бы прекрасная марионетка, — вслух размышляет Лу’На, и тянется к моему лицу кончиком стека.
Я подавляю желание зажмуриться, и мысленно уговариваю Тьму в моей крови проснуться и прийти мне на помощь. Ведь раньше она почти всегда проявлялась, стоило мне оказаться в опасности.
Так почему бы не проявиться сейчас и не испепелить здесь все?!
Ну же, если ты действительно сидишь внутри меня, сейчас самое время прийти на помощь, потому что другого шанса может и не быть.
Но в моих яростно сжатых кулаках нет и намека на знакомое раскаленное покалывание.
— Думаю, стоит подстраховаться, чтобы вы двое… не вздумали меня обыграть. — Кожаный жесткий кончи стека прикасается к моему подбородку. — В конце концов, химер, я обещала тебе отдать тебе девчонку, но у нас не было договора о том, что ее личико должно быть нетронутым.
Мы скрещивает взгляды, когда герцогиня заносит руку для удара.
Она медлит, видимо надеясь, что я трусливо упаду на колени или взмолюсь о пощаде. Ей так сильно хочется видеть меня униженной, что ради этого она даже готова отложить момент расправы.
— Ты жалкая, — говорю, даже не моргая. — И никчемная.
Ее лицо покрывается красными пятнами, хлыст в руке дрожит, но прежде чем герцогиня успевает пустить его в ход, химер запросто выдергивает «игрушку» из ее рук и переламывает надвое. Он как будто собирается что-то сказать, но неожиданно резко разворачивается, что-то выслушивает в полной тишине и цедит проклятье сквозь зубы.
— Рэйвен, — произносит вслух. — Он уже здесь.
Рэйвен здесь?!
Его имя в этом ужасном моменте похоже на луч надежды. Он ведь всегда спасал меня из неприятностей. Мой герцог никогда не позволял обстоятельствам меня обыгрывать и всегда был на целый шаг впереди. Если Рэйвен здесь именно сегодня, значит, он что-то подозревает. Может, граф, отец Примэль, каким-то образом пролил свет на всю эту игру в маски?
— Откуда он здесь? — шипит герцогиня. Она осматривается по сторонам, как лиса, которую застали на краже кур — прикрывая испуг злостью, чтобы никто не видел, что и она тоже не так уж крепко стоит на ногах. — Проклятье, химер, ты же сказал, что все безупречно!
Сайфер, пользуясь моментом, пока герцогиня отвела взгляд, хватает меня за руку и лихо, словно соломенную игрушку, буквально забрасывает себе за спину. Так что, когда Лу’На снова поворачивает голову в нашу сторону и не обнаруживает меня рядом, слова, которые она цедит сквозь зубы, словно яд, вовсе не приличествуют девушке ее положения.
Даже раненные солдаты, когда мы промывали им раны крепкими настойками, не произносили таких слов, боясь оскорбить слух невинных монахинь.
— Ты обвел меня вокруг пальца, — она делает шаг в нашу сторону, но химер что-то чертит в воздухе, и пол вздыбливается, заставляя меня вцепиться в руку Сайфера — единственная доступная мне опора, благодаря которой получается устоять на ногах.
Пространство между нами и герцогиней лопается надвое, словно кожура переспевшего арбуза. Трещина ползет по полу, переходит на стену, переламывает ствол цветущей вишни, рвет, словно ткань, красивую лепнину.
Он как будто разрывает материальный мир, и делает это так легко, что мне становится не по себе от всех этих «фокусов». Неудивительно, что химер избавился от браслета совсем запросто, совсем не прилагая усилий.
— Советую тебе отойти от края, — с выразительной насмешкой предлагает химер, когда трещина доползает до кончиков туфель герцогини.
— Это просто еще одна твоя иллюзия, — щурится она, и упрямо стоит на месте даже когда черный край «целует» носки ее красивой бархатной обуви. — Ничего этого нет.
— В таком случае, тебе придется проверить это самой, — улыбается Сайфер, и успевает схватить мое запястье до того, как мыль о попытке побега успевает окончательно оформиться у меня в голове. — Если это просто иллюзия, моя дорогая, то ничего не случится, и ты можешь попытаться отобрать у меня добычу. Но, надеюсь, ты готова к тому, что теперь я играю по-взрослому и через мгновение ты просто свалишься башкой вниз?
Я пытаюсь прислушаться к звенящей тишине, надеясь, что где-то там уже раздается эхо шагов Рэйвена и он действительно пришел за мной, и это никакая не уловка, чтобы отвлечь внимание герцогини. Но там совсем ничего — ни единого шороха.
Луна раздосадовано сжимает и разжимает кулаки, но когда трещина стремительно ныряет ей под пятки, все-таки отпрыгивает назад. И так, шаг за шагом, отступает, пока пропасть между ней и химером не становится достаточно широкой, чтобы там могла поместиться целая маленькая речушка.
— Я выполнил свою часть сделки, девочка, — довольно посмеивается Сайфер.
— Мы не договаривались, что ты сохранишь ей жизнь, — продолжает плеваться ядом настоящая Матильда. — Я должна была просто выманить ее к тебе. Эта овца принадлежит мне, химер.
— Боишься, что однажды она точно так же переиграет тебя? — Колокольчики в его крепких рогах подхихикивают в такт смеху хозяина. — Знаете, в чем главная ошибка вас — простых смертных? Вы не умеете мыслишь глобально, не хотите заглядывать в суть, даже когда она бьет вас по лбу. Хотя…
Химер задумчиво косится на мою руку, щурит змеиный взгляд и у меня на глазах в его когтистой ладони «вырастает» точно такой же браслет, как тот, который носила я. Сайфер бросает его герцогине и она ловко подхватывает его двумя руками. Одевает на запястье, вертит им на свету, как будто хочет убедиться, что подделку невозможно отличить от оригинала.
— Это мой последний подарок, девочка, — машет лапой химер, распахивая Врата прямо перед мои носом. Тяжелая жаркая вибрация покрытой рябью поверхности заставляет отшатнуться от нехорошего предчувствия. — У тебя еще есть время осуществить задуманное, но только если ты избавишься от мысли гоняться за моей маленькой подопечной.
Матильде это не нравится, но она все равно ничего не успевает сделать, потому что на этот раз даже я слышу знакомую тяжелую поступь.
