Айзек встает с дивана, на миг забыв про свою лодыжку. Его скрючивает от боли, и, пытаясь удержаться на ногах, он сметает с кофейного столика стаканы с газировкой и металлическую миску с попкорном. Все летит на пол.
— А, черт!
Из-за разлившихся напитков и рассыпавшегося попкорна ситуация кажется хуже, чем есть на самом деле, особенно когда Айзек не может сразу подняться, потому что придется опереться на больную ногу. Чет помогает ему вернуться на диван, пока Рэйчел оценивает ущерб.
— Что, по-новой лодыжку растянул? — спрашивает Чет. — Дай гляну.
— Не надо. Я в порядке.
— Да ладно, бро. — И с этими словами Чет хватает ногу Айзека и водружает ее на столик, отчего лодыжка болит еще сильнее. Чет по выходным работает смотрителем в бассейне (хотя говорит всем, что спасателем) и известен тем, что не раз насильно применял приемы первой помощи.
— А почему ты ее не замотал? У тебя нет эластичного бинта?
— Да я весь день со скобкой ходил, снял вот, чтобы подышала.
— Ты опять ее растянул. Смотри, как опухла!
Нет, это невыносимо.
— Да она такая и была!
— Имбирь и куркума — натуральные средства от воспаления, — изрекает Рэйчел.
Рики открывает шкафчик и бросает Чету набор первой помощи, зная, что тот обязательно о нем попросит.
— Не дергай ногой! — приказывает Чет.
— Нет, наоборот, он должен ею крутить, чтобы кровь прилила! — возражает Рэйчел и направляется в дом за натуральными средствами от воспаления.
Шелби под шумок убивает всех экранных соперников. Наконец, когда вспыхивает надпись «Игра окончена», она бросает взгляд на Айзека.
— Да приложи лед, и все дела, — советует она.
— Есть! — отзывается Чет, поднимая большие пальцы вверх, как будто ее два цента были неоценимым вкладом в борьбу с лодыжкой.
— Ребята, я знаю, что надо делать, — протестует Айзек. — Я уже несколько дней этим занимаюсь!
— Заткнись и предоставь дело профессионалу.
Чет активирует пакет химического льда и оборачивает им лодыжку Айзека. Но пакет, по-видимому, слишком старый, потому что не становится холоднее. Тут возвращается Рэйчел и объявляет, что не будет ни чая, ни припарки, потому что в доме Рики нет абсолютно ничего натурального. Видя полный провал гуманитарной миссии, Рики предлагает Айзеку путь спасения:
— Пока они не оттяпали тебе ногу с концами, может, пойдем, глянем на твою тачку?
Айзек хватается за возможность ускользнуть. Так что, пока Шелби запускает новую игру, а Чет с Рэйчел пытаются распутать провода своих пультов, Рики помогает другу подняться с дивана, и оба выходят наружу.
* * *
Кабриолет Айзека в приличном состоянии для автомобиля двенадцати лет от роду. Правда, крыша кое-где заклеена скотчем и, подобно бабушке Айзека, часто требует помощи, чтобы подняться или опуститься, но это ничего, главное — машина бегает. Всё благодаря Рики, который превратил ее из груды металлолома в нечто, способное безопасно передвигаться по автостраде. В то время как Айзек силен теоретически, Рики работает физически, так что вместе они составляют просто убийственный дуэт. С самого детства ребята разбирали все, что попадется под руку, и собирали заново, плодами чего пользовалась (вернее, отчего страдала) в основном мама Рики. Это верно, что от ее фена вылетали все пробки, зато волосы он сушил за три секунды. Их кофеварка однажды утром совершила обряд самосожжения, зато до этого она делала самый крепкий кофе в мире. У Рики был талант превращать худшее в лучшее, и как раз это он и совершил, когда в начале года приехал к Айзеку на красавице, переделанной из чудовища.
— На старых «крайслерах» стоят мерседесовские двигатели, потому что тогда они принадлежали одной компании, — такой аргумент использовал Рики, чтобы убедить друга купить эту машину. Сейчас, благодаря помощи Рики, автомобиль Айзека мог похвастать низкопрофильными шинами от «порше» и выхлопной трубой от «мустанга». И как бы ни кляли оба парня бедный драндулет, в действительности они души в нем не чаяли. Машина Айзека — их последний совместный проект, перед тем как их жизненные дороги разойдутся.
Рики похлопывает по капоту, словно приветствуя старого друга.
— И что на этот раз не так?
— Тяжело разгоняется. Иногда плохо заводится.
Рики поднимает капот, дергает одно, пошатывает другое и быстро ставит диагноз:
— Так я и думал — свечи подгорели.
Он вытаскивает из своего джипа ящик с инструментами и принимается за работу, безошибочно выхватывая нужные инструменты, даже не глядя в ящик.
— И как это у тебя так легко получается? — удивляется Айзек.
— Бро, это же ты разобрался с той газонокосилкой, помнишь? И придумал, как заставить ее летать.
— Да, но собрал-то ее ты!
Их летающая газонокосилка стала не только легендой микрорайона, но и интернетным мемом. Чистая удача, что она никого не убила, заходя на посадку.
Оба блаженно улыбаются при этом воспоминании. Затем Рики вновь принимается за автомобиль.
— Может, оно на вид и сложно, но когда знаешь, как все работает, то знаешь и как исправить.
Это простое утверждение поражает Айзека своей глубиной.
— Слушай, если бы ты захотел учиться, из тебя вышел бы отличный инженер.
Рики усмехается:
— Ага, как же. Учеба не по мне. Но знаешь, что я тебе скажу? Когда твои продвинутые штучки-дрючки сломаются, ремонтировать их буду я.
Наконец, Рики заканчивает возиться, захлопывает капот и горделиво улыбается:
— Видишь, это как с твоей ногой — всего-то и надо немножко тепла и заботы.
Но Айзек сомневается, что существует такой инструмент, которым Рики смог бы починить его лодыжку.
* * *
Айзек всегда спал чутко, но сейчас… Каждый раз когда он поворачивается с боку на бок, нога будит его. Утром он повышает дозу ибупрофена с трех до четырех.
На уроках он едва не засыпает, а после школы сразу направляется домой.
Смотрится в зеркало в ванной — под глазами мешки. Успокаивает себя тем, что ему так только кажется или, может, свет так падает, но тут мимо открытой двери, опираясь на трость, ковыляет бабушка, вглядывается во внука и бросает бомбу правды:
— Если хочешь знать, как ты выглядишь, сообщаю, что ужасно.
Бабушка принадлежит к тому поколению, чья жизнь была слишком коротка, чтобы тратить ее на церемонии. В итоге все всегда благодарны бабушке за честность. Она переживает за близких достаточно, чтобы говорить им правду напрямик, хотя эта правда не всегда приятна.
Бабушка тепло улыбается, что немного смягчает ее суждение, затем указывает пальцем себе на щеку — мол, целуй сюда. Айзек подчиняется.
