— С тобой хорошо обращаются? — спрашивает Айзек.
Бабушка, слегка поморщившись, чуть приподнимается на постели:
— Неплохо, могло быть и хуже.
— А боль?
— В разные дни по-разному.
Айзек кивает:
— Надеюсь, они дают тебе что-нибудь?
— Да, да, то же, что обычно, — отвечает она. — И не оставляют тебя в покое! Ты, может, спишь, но тут врывается сестра с ее дурацкой тележкой и идиотскими пластиковыми стаканчиками. Будят, заставляют принять лекарство, а потом ты долго лежишь и пялишься в потолок, пытаясь снова заснуть.
— Няня! — вопит женщина на соседней койке. — Няня!!!!
Бабушка вздыхает:
— Терпеть не могу стариканов.
Лекарства прибывают вскоре после четырех пополудни. Как и рассказывала бабушка, медсестра вкатывает в палату тележку, на которой аккуратно расставлены пластиковые стаканчики.
— А вот и она, — говорит бабушка. — Хранительница Снадобий.
— Добрый день, миссис Рейми. Вот ваши послеобеденные лекарства. А кто этот юный красавчик?
— Мой внук. А красота у него от меня.
— Кто б сомневался!
Сестра, раздающая лекарства, следует протоколу. Считывает бар-код с бабушкиного браслета, просматривает список лекарств на экране, еще раз проверяет содержимое стаканчика, чтобы убедиться, что нет ошибки. Педантично закатывает тележку в каждую палату. Тележка никогда не остается без присмотра.
— Пожалуйста, миссис Рейми. — Сестра подает ей стаканчик с несколькими таблетками и стакан с водой.
— Няня! — вопит женщина с соседней койки.
Бабушка вздыхает:
— В твоей тележке случайно не завалялся намордник?
— Ну-ну, будьте добрее, — укоряет медсестра. — У вас вон есть внук для компании. К мисс Козмицки никто не приходит.
Мисс Козмицки просит раздвинуть занавески, чтобы она могла выглянуть на улицу прямо с кровати. Смотреть там особо не на что, но, думает Айзек, лучше уж такой вид, чем совсем никакого. И тут мисс Козмицки просит закрыть занавески, потому что свет слишком яркий.
Айзек наблюдает, как медсестра дает мисс Козмицки ее таблетки, как старуха глотает их, как сестра следит, чтобы мисс Козмицки проглотила лекарство. Все это часть протокола. Медсестра должна убедиться, что пациент принял лекарство.
Впрочем, даже если бы таблетки были просто оставлены на тумбочке, Айзек не стал бы красть лекарство у больного человека. Но есть ведь и другие способы совершить преступление без жертвы.
Преступление.
Он спотыкается об это слово. Да, украсть чужие лекарства — это преступление, но лишь чисто технически. Что-то вроде белой лжи. Не очень хороший поступок в настоящем ради блага в будущем. Но для этого нужен план.
— Включи телевизор, Бэби-бой, — говорит бабушка. — Посмотри что-нибудь, если хочешь.
— Нет, спасибо, не хочу.
Он шевелит плечом и не может скрыть гримасу. Бабушка замечает ее.
— Как ты только умудрился повредить чертово плечо, играя ногами?
Айзек смеется:
— Ну, вообще-то к ногам прилагается и все остальное тело!
Бабушка берет с тумбочки брошюру.
— Ваши родители рассказали мне в подробностях о местах для стариканов. Все они отстой, но по сравнению с этой богадельней там, наверное, будет лучше. — Она вручает ему брошюру. — Вот это вроде ничего. Там есть бассейн с шезлонгами. Навестишь меня, когда мое бедро заживет, и мы с тобой поплаваем. — Она улыбается. — Помнишь, как я водила тебя на плавание?
— Да, бабуль, помню.
Айзек слышит, как тележка с лекарствами катится по коридору от одной двери к другой, потом к следующей… Возвращает брошюру бабушке.
— Мне надо в туалет. Я быстро.
— У нас в палате собственный.
— Да, но на нем табличка «Только для пациентов».
— В этом ты весь — всегда поступаешь по правилам, — вздыхает бабушка. — Осторожней там, это заведение настоящий лабиринт. Я слышала, они варят суп из заблудившихся посетителей.
— Ня-а-ня!
Ему действительно надо было в туалет. Но, сделав дело, Айзек пускается на разведку и обнаруживает комнату, где хранятся лекарства. Улучив момент, он проникает внутрь и находит множество полок с промышленного размера склянками для лекарств. Он дивится, что на двери нет замка, но быстро соображает почему. Стеклянные шкафы с лекарствами заперты. Никто не доберется до таблеток, кроме Хранительницы Снадобий. Раздосадованный этой непредвиденной помехой, Айзек таращится на банки и вдруг слышит за спиной голос:
— Вам помочь?
В дверях стоит санитарка и смотрит на него с солидной порцией подозрения.
Вместо того, чтобы начать заикаться и тем самым выдать свои намерения, Айзек берет себя в руки, надевает свое лучшее лицо заплутавшего подростка и выдает следующее:
— Да… Я хотел немного мороженого для бабушки, но холодильник заперт. — Он указывает на шкаф для лекарств, которые должны храниться в холоде.
— Этот холодильник не для еды, — говорит санитарка. — Пойдем, я покажу тебе, где он.
Айзек тихонько выдыхает и задается вопросом, как настоящие преступники умудряются прожить жизнь, не пачкая штаны каждые три секунды.
Возвратившись в палату со стаканчиком ванильного мороженого, он обнаруживает, что бабушка уснула.
На улице уже начинает темнеть. Родители против того, чтобы он ездил по темноте с поврежденным плечом. Можно подумать, при дневном свете руки держат руль крепче.
— Не следует водить автомобиль и управлять тяжелыми механизмами, когда ты на таких лекарствах, — указала мама.
— Обещаю оставить автопогрузчик дома, — отшутился Айзек.
Сошлись на том, что он не будет ездить далеко и после наступления темноты. Но он не может уйти отсюда, не предприняв еще одну попытку. И тут Айзеку в голову приходит идея.
Он целует спящую бабушку, перебрасывает рюкзак через здоровое плечо и выходит из палаты, все время прислушиваясь к далекому повизгиванию тележных колес. Заворачивает за угол. Звук приближается — тележка движется в его сторону.
Он колеблется. Замедляет шаг, а затем, в точно рассчитанный момент, взвинчивает скорость — как раз в то мгновение, когда тележка выкатывается из-за угла.
Бам! — Айзек на полной скорости налетает на тележку. Хватается за нее, пытаясь сохранить равновесие. Тележка опрокидывается, он тоже падает. Сотни таблеток рассыпаются по линолеуму. Поврежденное плечо ударяется об пол, и юноша взвизгивает от боли. Непритворной. Она придает аварии еще большую достоверность.
— О Господи, с тобой все в порядке?
