Тесс чуть-чуть задирает нос.
— Не выгнали! Я ушла добровольно.
На перекрестке загорается зеленый, и стоявший там автобус едет к остановке.
— Не садись с ней в автобус, Айви! — умоляю я. — Сегодня иди домой пешком. — Я готов на все что угодно, лишь не дать этой парочке ввязаться в какую-нибудь заваруху.
— Роузвуд не такое уж плохое место, — говорит Тесс. — Я знаю ребят оттуда. И потом, у тебя есть я, а у меня — ты. — Она берет Айви за руку, и та не противится. — Мы и там придумаем, как развлечься, — добавляет она с той же отвратительной ухмылкой и встает, когда подъезжает автобус.
Подойдя к бордюру и обнаружив, что Айви за ней не следует, Тесс оборачивается:
— Ты идешь?
— Не-е… Погода такая чудесная. Думаю, прогуляюсь пешком.
Вот и молодец. Маленькая победа лучше, чем ничего.
Автобус отъезжает, увозя Тесс, и Айви опускает взгляд на свои ботинки.
— Теперь тебе все понятно? — говорит она. — Куда бы Тесс ни направилась, она тащит за собой целый букет дурных привычек. Моих дурных привычек. Если я буду ходить в эту школу вместе с ней, мне останется только один путь — в сточную канаву.
— Ты же знаешь, как я ненавижу эту пораженческую муть, — отвечаю я. — Спроси меня, так я думаю, что Роузвуд — как раз то, что тебе нужно. Он даст тебе отправной пункт, от которого ты сможешь расти только вверх. Чем ниже ожидания, тем масштабнее прогресс. Учителя в Роузвуде будут болеть за тебя и радоваться твоим победам, а не желать поражения.
— Бла-бла-бла.
— Я серьезно! В альтернативной школе любого, кто может может вытянуть себя за волосы из болота, превозносят как триумфатора.
— У меня не получится. Я себя знаю. Думала, ты меня тоже знаешь. — Она поднимается со скамейки, собираясь уйти.
— Не смей уходить от меня!
— Кто ты такой, чтобы мне приказывать?
— Я не приказываю, Айви. Я прошу! — говорю я ей со всей честностью и прямотой, на которые способен. — Пожалуйста! Пожалуйста, не уходи! Не бросай меня. Обещаю, что буду работать лучше…
Она грустно качает головой, и я понимаю, что она всей душой жалеет меня. Ощущение такое, будто мне воткнули кол в сердце. Но то, что она говорит через пару секунд, причиняет гораздо большее страдание:
— Может, ты не способен на лучшее. Может быть, мне нужно что-то посильнее тебя.
24 РаСПлАСТавшИСЬ на кухонном столе
АЙЗЕК
«С тобой все в порядке?»
Похоже, что у всех, кто обращается к Айзеку с вопросами в последнее время, этот самый любимый. От друзей до учителей. И всегда в нем слышится оттенок высокомерия, потому что задающие его считают, будто способны решить любые проблемы, даже те, о которых не имеют понятия. Эти наглецы выводят Айзека из себя.
Следующий в очереди — его консультант по учебным вопросам.
— С тобой все в порядке? — интересуется Демко, когда Айзек приходит к нему на следующую консультацию.
— Да. Все прекрасно. Более чем. — И это правда. В некотором смысле ему даже лучше, чем когда-либо прежде.
— Я спрашиваю, потому что, согласно журналу посещаемости, у тебя много пропусков в последнее время…
— По болезни, — сообщает Айзек. — Я недавно плечо повредил.
— Айзек, в этом месяце ты пропустил семь дней. И еще я вижу, что твои оценки стали хуже. Это может серьезно понизить твои шансы на поступление в те вузы, которые ты выбрал. — Демко пристально смотрит ему в глаза.
— Спасибо за беспокойство. Все наладится.
Консультант тепло улыбается.
— Надеюсь на это.
Айзек спешит убраться. Его настроение портится. Впрочем, он обратит досаду в топливо, с помощью которого докажет, что Демко неправ. Если что-то и раздражает Айзека больше, чем собственные плохие оценки, так это факт, что кто-то сомневается в его способности контролировать ситуацию. «Все образуется, — твердит он себе. — Всегда ведь образовывалось». Это правда: когда бы Айзек ни столкнулся с турбулентностью в школьных делах, он всегда выходил на крейсерскую высоту и достигал нужных отметок. Так почему сейчас что-то должно измениться?
Придя домой, Айзек, не теряя времени, наводит порядок на своем письменном столе и садится за уроки. Многое предстоит наверстать. Но в голове стоит такой туман, что он не может сообразить, с чего начать. Не может даже вспомнить, над какими разделами работать, потому что не получил от учителей надлежащих инструкций.
Он не может собраться с мыслями, с каждым уходящим мгновением его ум густеет, словно суп. Ах вот оно что — время подошло. Время, когда он обычно принимает свою вторую таблетку.
Постой, а разве не эти самые таблетки являются основной причиной того, что он пропускает школу?
И все равно его рука тянется к кошелечку для мелочи, доставая таблетку. Даже когда его разум твердит «нет», тело говорит «да». И это тревожит его. Айзек всегда подчинял свое поведение логике, но сейчас впервые в жизни пальцы отказываются выполнять команды, которые подает им мозг.
«Ты нуждаешься в ней или ты хочешь ее?» Глядя на таблетку, он вспоминает, как однажды задал себе этот вопрос. Наверно, он не так жестко контролирует ситуацию, как ему кажется. Возможно, это вовсе не взрослый вариант воровства печенья, как он думает. Когда он был малышом, он частенько украдкой от родителей залезал в банку с печеньем. Он хотел этого печенья. Но он в нем не нуждался. Теперь Айзек знает ответ. Ему нужны эти таблетки. Голос в голове говорит ему, что он не может жить без них. Не стоит и пытаться.
Дело в том, что родители знали, что он тырит печенье. Не потому, что были особо наблюдательны, а потому, что Айзек сам давал им это понять либо словами, либо как-то еще. Оставлял за собой крошки. Чуть сдвигал крышку банки. В то время он думал, что поступает так по невнимательности, но позже понял, что какая-то часть его делала это намеренно. Потому что за преступлением должно следовать наказание. Все тайное должно становиться явным.
Вот почему Айзек решает открыть родителям правду. Что он принимает болеутоляющие таблетки, что совершил членовредительство, лишь бы продолжать принимать их. Что у него развилась зависимость. И надо сказать им об этом сейчас, до того, как таблетки заставят его изменить решение.
* * *
Айзек собирается с духом перед разговором с родителями. Как они отреагируют? Изумятся? Будут шокированы? Рассердятся? Скорее всего, и то, и другое, и третье. Накинутся с обвинениями на бабушку? Айзек надеется, что нет. Даже не планирует сообщать им, что это она дала ему первую таблетку, но ведь родители все равно захотят узнать, откуда все пошло. Он может соврать им, сказав, что это началось после того, как он повредил плечо и доктор из срочной помощи дал ему рецепт. Но врать, когда вознамерился стать чистым? Это не дело. К тому же Айзек никогда не был умелым лжецом. Хотя в последнее время весьма в этом поднаторел.
