Стараясь как можно быстрее отдалиться от машины Нагицкого и быть при этом максимально незаметной, сверлила взглядом вожделенные двери. Ещё пару шагов. Ну пару по паре. Никто же не мог видеть из окон?
– И-и-ирка, приветик, – настолько елейно-приторным голосом пропела встретившаяся в фойе Ксюша Энерджайзер, что последние сомнения в её наблюдательности отпадали.
Я растянула губы в улыбке и молча помахала, пытаясь сделать невозмутимое лицо.
В раздевалке Ксюша показалась спустя добрых полчаса после меня, в сопровождении Анжелки и Маринки.
Последняя выглядела какой-то зелёной, постоянно тёрла красные глаза и поминутно зевала.
Я хотела было подойти к девчонкам. После пережитого в клубе мне казалось, что мы могли подружиться. Но всякое желание пропало после ехидного взгляда, которым меня поочерёдно окинули все трое.
Я стиснула зубы, припомнив про себя парочку-другую выражений, которыми, бывало, отец выражал своё отношение к любителям посверлить стену утром воскресенья.
– Привет, ну как домой добралась после субботы? – Галка плюхнулась рядом со мной на скамейку. – Долго еще сидели?
Я не успела ответить, как Анжела с Мариной, мимолетно кивнув мне в приветствии, подхватили ее под руки и под каким-то предлогом увлекли в сторону.
Вот сплетницы! Зря, видимо, я помогала вчера Маринку в такси сажать.
Я переоделась и села завязывать пуанты. За этим монотонным занятием мозг отвлёкся и ухватил часть разговора.
– … Прямо к дверям. Парадным, прикиньте? Показывает, кто у нас тут теперь королева.
Ксюшин резкий голос, с характерным деревенским говором выпаливающий фразы как пулемёт, раздражал сейчас как никогда.
Наскоро затянув ленты, встала, проверила устойчивость и, схватив сумку, вышла в репетиционный зал.
Наушники были как никогда кстати. Никакого желания не было слушать всё новые вариации своего триумфального появления в компании спонсора, с фанфарами и красной дорожкой. С Ксюхи станется к сотой версии превратить мои джинсы и футболку в платье от Dolce & Gabbana, короткую перебежку по разбитой тротуарной плитке – в высокомерное шествие с видом королевны, а Герману для солидности добавить ещё парочку телохранителей.
Разминка шла своим чередом, пока не появился балетмейстер. По своему обыкновению понаблюдав за артистами минут десять, он хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и объявил:
– Кто у нас в «Спартак» претендует? Гончарова, ты?
Галка с готовностью выдвинулась вперёд с видом победительницы. Но тут взгляд балетмейстера скользнул ко мне.
– И ты, Эльтова.
Я округлила губы в немом изумлении. Да, я готовилась, репетировала, ловила иногда на себе оценивающие взгляды. Да и в день, когда упал прожектор, вместо Галки на первую линию поставили меня…
Радость, которую я испытала в первую секунду, как об айсберг разбилась о недоумённые хмурые взгляды остальных девчонок. Даже Светка держалась словно в стороне. Галка и вовсе не скрывала недовольства, скривив аккуратные губы в презрительной усмешке.
Не нужно было работать в театре даже дня, чтобы понимать значение этой гримасы.
На сцену я выходила словно под дулами автоматов, так ощущались все эти взгляды. Это было совсем не то сладкое волнующее чувство, когда ты солируешь перед переполненным залом. Когда за каждым твоим движением следят с восторгом.
Здесь, пожалуй, приняли бы меня с восторгом, лишь упади я здесь и сейчас и сломай ногу.
Покрытие, повреждённое от падения прожектора, оперативно переложили, восстановили разметку, и лишь слегка другой оттенок краски напоминал теперь о том, что только чудом это место не стало для кого-нибудь последним.
«Чудом, как же».
Как сказал Герман вчера? «Мир не такой, каким иногда кажется». Но хоть и Голливуд, и даже отечественный кинематограф усердно старались готовить меня ко всему, вполоть до нашествия зомби, я до сих пор не была уверена, что все случившееся мне не привиделось.
В этот раз Галка танцевала как обычно. Я с досадой подумала, что отчего-то Нагицкий не торопится почтить эту репетицию своим присутствием. Но тут же одёрнула себя. Не такой ценой я хотела бы победить и получить партию.
Труппа, в основном, девушки, проявила к Гале неожиданную лояльность, подбадривая, хлопая и улыбаясь. Я почти слышала, как в этот момент скрипнули друг о друга мои зубы. В принципе становилось ясно, к чему всё идёт.
– Сносно, – сдержанно похвалил балетмейстер. Довольная Гончарова упорхнула в кулису, – Эльтова, давай.
Я тряхнула головой, отгоняя нехорошие мысли, и в такт музыке влилась в партию.
Медленное вступление. Вокруг тишина, только плавная тягучая мелодия и стук пуант о покрытие.
Сосредоточенно двигалась, ничего вокруг не замечая, следя лишь за разметкой и музыкой. Вот я оббежала сцену, делая широкий круг, снова плавные печальные движения.
Жете. Ещё жете.
Наконец финальная серия туров.
Предвкушая триумфальную точку, отдалась музыке и танцу, двинулась к краю разметки в цепочке поворотов, и тут…
Неосторожно приблизившись к одной из кулис, я почувствовала движение воздуха и сразу – рывок. Не удержавшись на ногах, с коротким вскриком упала, краем глаза заметив, как толкнувшая меня фигура мгновенно исчезла в кулисе.
Подобравшись, я вскочила и докрутила туры. Но впечатление, разумеется, было уже безнадёжно испорчено.
– Поздравляю, Галь, – тем же приторным голоском протянула Ксюша, и к ней присоединился нестройных хор других голосов.
– Тихо! – недовольно бросил балетмейстер. – Рановато тебе, Эльтова, пожалуй… Хотя я ещё подумаю.
Последняя фраза вызвала в рядах труппы недовольное гудение, но вслух никто не высказался. Я же внимательно всматривалась в лица, стараясь понять, кто меня толкнул. Выходило, что кто угодно мог.
– Ну молодец, Ирочка, – дождавшись, пока балетмейстер отвлечётся на кого-то из парней, ехидно бросила Галя, – всего своим трудом добилась.
«Да если бы не я, тебя бы прожектором…» – едва не сорвалась с языка ответная реплика, но я вовремя осеклась.
– Ты на что-то намекаешь? – холодно вежливо процедила я взамен.
– Ну что ты, нет, конечно, – хмыкнула Гончарова и удалилась, обдав меня волной тяжёлых духов.
Ну и где сейчас та милая веселая девушка, которая еще недавно беспокоилась о том, как я добралась до дома? Или, может, это она меня и толкнула? Устраняла конкурентку?
Сейчас, кажется, я не удивилась бы уже ничему.
Когда репетиция закончилась, я нарочно задержалась дольше всех, чтобы теперь одной стоять под струями воды в душевой, расположенной в раздевалке.
И теперь остервенело шоркала себя мочалкой. Обычно я никогда сильно не намыливалась, и уж тем более не натиралась, когда мылась на работе. Главным было просто смыть усталость после длинных скачек на сцене, да вернуть себе немного сил и энергии.
