А вот теперь врала я. Я верила, еще как верила. Потому что стоило его словам прозвучать, как красные глаза, преследовавшие меня сегодня с момента встречи с рыжим, снова вспыхнули перед внутренним взором.
– Зря. Он вас не отпустит под видом защиты от неведомой угрозы, будет пытаться привязать к себе. Но при этом заметьте: каждый раз, когда с вами что-то происходит – он всегда рядом, если не чтобы предотвратить, то хотя бы исправить последствия. И это привязывает вас к нему все сильнее и сильнее.
– Это не ваше дело.
– Главное – не верь ему. А то я знаю, что он будет говорить и как оправдываться. Скажет, что это я хочу забрать себе двойняшек или хотя бы одного из них. Что мне нужна нимфа для кормежки, – Нагицкий-старший некрасиво сплюнул. – Можно подумать, речь идет не о моих собственных внуках, а о мешке картошки с рынка.
Говорил и выглядел он убедительно, даже очень. И если бы не видение у волшебного дерева, я бы сейчас, возможно, даже прониклась.
– Я знаю, как вы издевались над Германом, когда он был маленьким.
– Издевался? – протянул он. – Ну, может быть, где-то действительно перегнул палку… Но я все делал, только чтобы защитить его и его мать. Но в итоге он все-таки убил ее.
Я замолчала, пораженная его словами. Убил? Это был какой-то несчастный случай? Но ведь Герман умеет лечить, он мог легко спасти ее, если уж спас Галку, даже когда ей вспороли горло!
– Он далеко не такой, каким хочет показаться. Поверь мне, если бы не малая доля вероятности, что ты сама можешь оказаться носительницей гена, являться нимфой, то он вел бы себя с тобой совсем по-другому. В конце концов, нанял же он вампира, чтобы уговорил тебя пойти с ним на свидание, когда ты ломалась слишком долго.
Это было больше, чем я готова была услышать. Что-то внутри оборвалось. Разбилось вдребезги, наполняя сердце осколками. Даже дышать стало трудно, больно. На глаза набежали непрошеные слезы, но плакать при этом человеке я не могла себе позволить.
– Мне надо идти.
К черту этих фавнов, всю эту нечисть, будь она неладна!
А я еще удивлялась, как так получилось, что я вдруг решила, что мне стоит все же дать Нагицкому шанс! Значит, и наша первая близость – такой же обман? И дети – это не плоды любви? Получается, по сути, он взял меня силой? Против моей воли?
– Я могу тебя защитить от него, – сказал мне вслед Игнат. – Если он заподозрит, что ты все знаешь, то снова подвергнет гипнозу. Ты даже не поймешь, что действуешь не по своей воле.
«Такого дерьма в жизни много, а я могу защитить тебя от него…» – кажется, так говорил мне Герман?
– Мне надо идти, – к выходу я практически бежала и, когда оказалась снаружи, остановилась лишь затем, чтобы сориентироваться, в какую сторону идти.
– Ирина, подождите! – Антон все это время стоял у выхода. – Что-то не так?
Вот он сейчас совсем некстати. Я была слишком раздавлена, озлоблена, разочарованна в жизни и людях, чтобы терпеть чье-то присутствие.
– Вам же приказали не выпускать меня из поля зрения. Так что, раз уж все равно ушли, то не мешайтесь под ногами, – огрызнулась я. – И да, спасибо за кофе. Действительно лучший в городе.
Глава 18
Нагицкий стоял посередине репетиционного зала. Отражения обступали со всех сторон, создавая иллюзию того, что за ним наблюдают. Не самое приятное ощущение. Хотелось разнести все эти проклятые зеркала вдребезги.
Почему, когда ты только-только решил, что жизнь прекрасна, что вот оно – твое счастье, все переворачивается с ног на голову? Мало ему было проблем с внезапно вернувшимся отцом и неясной угрозой, которая нависла над Ириной, так теперь еще и это!
Он проверил каждого – каждого! – из Алмазовых, и ни один из них не был причастен к убийствам, про которые говорил арбитр.
С одной стороны – это хорошо, он не любил разочаровываться в людях. А с другой стороны, как бы было все проще, будь это они!
Герман прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Нужно было успокоиться, да вот только из-за проверки вампиров у него практически не осталось сил. Поприсутствовать на репетиции балета? А если из-за этого опять случится какая-нибудь внештатная ситуация? Еще на один прожектор сил у него сейчас не хватит.
Как-нибудь обойдется, главное – Ирину не подвергать опасности.
Герман так ушел в свои мысли, что завибрировавший в полной тишине телефон заставил вздрогнуть. Увидев, кто звонит, тихонько выругался. Они что, думают, если проверять каждые пару часов, работа пойдет быстрее?
– Александр Витальевич, – голос Германа был тихим, но так и сочился ядом, – как вы догадались, что я о вас сейчас думал?
– Слышу нотки сарказма, – арбитр был предельно серьезен. – Понимаю, что наше общение может не радовать. Но я все-таки по делу звоню.
– Я проверил всех вампиров в городе. Всех. Ни один из них к убийствам не причастен.
Нагицкий встретился взглядом со своим отражением в одном из зеркал. Вид у него был измученным. Может быть, все-таки хоть чуть-чуть, но вкусить чужих талантов?
– Полчаса назад нам сообщили еще об одном убийстве. На этот раз практически рядом с твоим театром.
Сердце сделало кульбит. Ладони вспотели. Первой мыслью было бежать проверять, все ли в порядке с Ириной. Мало ли что могло произойти, пока он в проклятой зеркальной комнате!
«Антон бы мне позвонил, – успокоил он сам себя. – Если, конечно, ничего не случилось с самим Антоном…».
– Есть информация по жертве?
– Мужчина лет пятидесяти. В прошлый раз обнаруженным телам было около двух-трех недель. Но на этот раз тело свежее. Личность пока устанавливается, – отозвался арбитр. – Есть необходимость прислать кого-нибудь на помощь с этим делом? Или разберетесь своими силами?
Нагицкий вздохнул. Нечисть в городе плотно связана между собой. Если приедут арбитры, то начнут трясти всех и каждого, и ничем хорошим это не закончится. Поднимется паника, а паникующие ведьмы, оборотни, черти, русалки и прочие представители нечеловеческих рас – это новые жертвы среди людей и неизбежные попытки свести старые счеты.
Лучше попробовать выяснить по-тихому, не привлекая внимания. Тем более что тем же арбитрам наплевать на людские жертвы по большому счету, если это не приводит к шумихе.
– Разберусь, – твердо произнес Герман.
– Еще один труп – и мы возьмем дело под личный контроль, – отрезал арбитр и выключил связь.
Отражение словно насмехалось над Германом и лишь усиливало раздражение.
Он вышел из зала, хлопнув за собой дверью.
Однако в амфитеатре было пусто, как и на сцене. Разве репетиция не должна была еще продолжаться?
«Может быть, они уже закончили и переодеваются?» Но где тогда Антон, которого он попросил сегодня проследить за Ириной? Он ведь не мог пойти в раздевалку вместе с балеринами? Или их отпустили настолько раньше, что все успели разойтись по домам?
