— Привет? Как дела? — как всегда с чрезмерным дружелюбием начал он. — Куда едем? Домой?
— Нет, я… — покрутила с секунду в руках телефон.
Интересно, будет очень странно, если спросить прямо? Но, плюнув на то, кто и что подумает, я все же набрала номер:
— Люсенька… Доченька, как хорошо, что ты позвонила. А то я тебе звонила, звонила, а у тебя что-то с телефоном. «Абонент недоступен».
«Он выключен, потому и недоступен», — мрачно ответила я про себя, но вслух спросила:
— Я хотела сейчас к вам приехать. Скажи мне адрес, чтобы таксисту назвать. Я его забыла.
Если женщина и удивилась, то виду не подала:
— Заречная шестнадцать, квартира три, — бойко отрапортовала она. — Ну квартиру таксисту не надо, да. А ты сейчас приедешь? Ох, пойду Ванечку обрадую. А то ему сегодня весь день нездоровится…
Я скинула звонок и назвала Тимуру адрес.
— А что там? — уточнил он, выруливая на дорогу.
— Нужно навестить маму, — легко ответила я правду.
Хотя на самом деле меня больше интересовал этот самый Ваня. Удачно, что он тоже сейчас дома. Словно какое-то шестое чувство буквально вопило, что я должна встретиться с этим ребенком. Что ж. Приеду, посмотрю и уеду.
Мне еще к пяти-шести часам детей из садика забирать, так что в любом случае времени на знакомство с родней немного.
— Ох, а я уж подумал, что вы опять стрелку бывшему устроили. Ух, вы тогда ему и задали! — он вдруг изменился в лице. — Вы это, извините, что в прошлый раз я с вами не пошел. Я ж не знал, что там. А Руслан Раисович сказал, чтоб таксистом притворялся, из образа не выходил…
Так Тимур и болтал всю дорогу.
Заречная шестнадцать оказалась старой обшарпанной пятиэтажной хрущевкой на краю города, недалеко от промзоны. Машина несколько раз подпрыгнула на разбитой нечищеной от снега дороге:
— …Прощу прощения, не заметил… Хотя правильнее сказать «на этих ямах дорог не обнаружено», — пошутил водитель. — Ну и райончик! Я думал, тут все дома уже расселили. Там заводы дальше. Одно время говорили, что по новым нормам рядом жить нельзя… Хотя вам, наверное, лучше об этом известно, раз у вас мама тут.
Мне на эту тему сказать было нечего, но район действительно производил самое удручающее впечатление. Особенно учитывая, что сейчас шла зима, особых красок не было даже в природе. Дома вокруг стояли серые, одинокие, на детских площадках грустно торчали остатки разломанных качелей, на газонах — голые ветки кустов.
— Подъезд-то какой?
— Первый, — учитывая номер квартиры, угадать было легко.
— Ну, я тут буду ждать. Если что — зовите.
Кивнув Тимуру, я вышла из машины и сразу же скрылась в подъезде. Ни замка, ни домофона. Впрочем, сейчас оно и к лучшему.
Третья квартира располагалась на первом этаже. Деревянная обшарпанная дверь без каких-либо цифр была вычислена просто методом исключения. Соседние были подписаны «1» и «2».
Я нажала на кнопку звонка. Затем еще раз. Еще. Должно быть, не работает. Начала стучаться.
Где-то через пять минут моих попыток попасть внутрь дверь открылась.
— О, Люсенька! — с порога засюсюкала женщина, открывшая мне дверь. — А я сериальчик засмотрелась в наушниках, ничего не слышу, не вижу.
Это было… странно.
Я ожидала увидеть кого-нибудь похожего на мою собственную мать, в конце концов, Люся была моей точной копией. Но увидела совершенно постороннего человека. Женщине было на вид лет сорок, наверняка Люсю она родила очень рано, но общий неухоженный вид сильно ее портил. Волосы были выкрашены в такой же отвратительный желтый блонд, как сейчас у меня самой. На ногтях — не стертые остатки красного лака. На теле — дырявый, заляпанный въевшимися пятнами халат.
Вот в кого Люся у нас.
— Проходи, проходи. Чайку сделать? Кушать ничего нет, Ванечке последнее только что отдала. Но, может, ты чего к чаю принесла?
Про «принести к чаю» я даже не подумала, да и не собиралась я тут долго задерживаться, так что просто мотнула головой.
— Ох, Ванечка расстроится, — укоряюще покачала головой женщина. — Я ему обещала, что ты с гостинцем, как всегда, зайдешь. Эх… Ну что, чай не маленький, перебьется без конфет. Новогодние с подарка все съесть успел уже. И двух месяцев не прошло.
— Я ненадолго, — пояснила я, оценивающе оглядывая обстановку.
Если всю свою жизнь до Вани Люся видела это, то ничего удивительного, что квартира мужа ей казалась нормальной. Вместо вешалки — доска с вбитыми в нее гвоздями. На полу вместо коврика — грязная тряпка, протертая посередине до дыры, обои ободраны.
— Что, даже чаю не попьешь? — удивилась мать.
— Я только Ваню навестить.
— Он у себя в комнате. С утра не выходит, — пожала плечами мать. — Ты тогда иди, а я в кухне серию досмотрю. Потом приходи, посплетничаем.
— О чем?
— Как это о чем?! Что за мужика нашла, сколько он зарабатывает, сколько тебе денег дает, обещал ли детей содержать. Ты ж у меня умница, не могла ж шило на мыло променять. Вон как Васильевна закипятилась! Васька-то ее не у дел остался. Но оно и правильно. Кто девушку кормит, тот ее и танцует.
Последняя фраза меня заставила сцепить зубы и проглотить ругательства. Такой женщине не то что детей — кошку доверить жалко. Неудивительно, что у Люси такая самооценка, если даже ее мать говорит о женщинах как о вещах.
Но пока я скрипела зубами, моя собеседница упорхнула в кухню досматривать сериальчик, а я вошла в единственную комнату в квартире, помимо кухни и проходной гостиной.
Тут стояли две кровати, высокий шкаф родом из СССР, письменный стол. И все это на десяти квадратных метрах, если не меньше.
На дальней от двери кровати действительно кто-то лежал, укутавшись в толстое одеяло. Я подошла. Отвернувшись к стенке, спал мальчик на вид не сильно старше моего Миши. Да он был даже похож на Мишу, словно родной брат. Вот только у моего ребенка не было такого осунувшегося лица, блестящего от пота лба, заострившихся скул.
— Люда? — мальчик слабо приоткрыл глаза и улыбнулся. — А мамка говорила, что ты придешь, а я не верил.
Я осторожно села на краешек кровати:
— Ты как, Ваня? — осторожно спросила, лихорадочно соображая, чем ему сейчас можно помочь. — Кушать хочешь?
— Нет. Устал как-то просто. А так рука только болит, — пожаловался он и вытащил из-под одеяла левую руку. — И холодно.
На руке была съехавшая вниз повязка, обнажавшая жутковатую рваную рану с запекшейся кровью.
— Это откуда у тебя? — ужаснулась я.
— Меня плохой дядька укусил, — с обидой в голосе буркнул он. — Я мамку защитить хотел. Он на нее орал, что денег нет. Ну и…
