что заставило замереть на месте: — Да, Клеева Людмила Владимировна. Дарственная на ее имя. Да, на все имущество.
Что?!
Потерла виски указательными пальцами.
Может быть, я устала? Может быть, Руслан сейчас совсем о другом говорит? Я ведь не слышу второго собеседника. Может быть, мое имя, слова «дарственная» и «все имущество» относились совсем к разным вещам и имелись в виду не вместе?
Вот только червячок сомнений уже зародился.
«Его отец действительно может быть смертельно опасен… и сейчас он…»
Не додумав, толкнула дверь. Руслан, увидев меня, отложил телефон в сторону. Интересно, если я начну допрос с пристрастием, стану выпытывать, кто звонил — это будет перебор?
Данных было катастрофически мало, а Руслан в силу того, что хотел меня защитить и оградить от переживаний, не выглядел сейчас достоверным источником. Может быть, стоило поговорить с его сестрой?
— Как они? — с интересом спросил хозяин дома, и я, к своему стыду, не сразу сообразила, что речь идет о детях.
Детях! Господи, еще недавно у меня не было ни одного, а теперь я беременна, мне надо как-то заботиться сразу о троих, причем один из них — маленький оборотень.
— Уснули, — зарылась рукой в волосы, до боли сжимая, чтобы хоть как-то прийти в себя. — Черт, я, должно быть, отвратительная мать. Надо заниматься с детьми, на кружки их какие-нибудь возить, заставлять что-нибудь делать, а я…
Я хотела сейчас продолжить начатый еще недавно разговор об оборотнях и их законах, о том, что еще может быть в этом мире, но вместо этого вдруг незаметно для себя начала жаловаться.
— Маша с Мишей даже в пределах десяти считают плохо!
— Тшш… — Руслан приблизился и положил указательный палец мне на губы, призывая к молчанию.
В какой момент его глаза стали желтыми? Сейчас в них плясали смешинки, а в глубине таилось тепло.
— Поверь, сейчас им не нужны кружки. Пусть просто почувствуют себя в безопасности. И ты тоже…
— Что я тоже? — рассеянно переспросила, слегка прикусив его палец. Это вышло само собой, на одних инстинктах, но по тому, как потемнели глаза оборотня, как углубилось его дыхание, стало понятно, что ему понравилось.
— И ты тоже в безопасности, — шепнул мне он. — Я готов защищать тебя от всего мира.
«А кто защитит тебя?» — мелькнула грустная, полная боли и отчаяния мысль.
Руслан нежно провел пальцем от скулы вниз по шее, к груди, и остановился на сердце.
Пульс учащался, а нить разговора безнадежно терялась — слишком уж большое искушение стояло рядом. Он прижал меня к себе и поцеловал, сметая все сомнения.
Ласка, доводящая до исступления. Поцелуи и руки, которые становились все настойчивее.
И разделенное на двоих понимание, что все идет так, как должно. Ощущение счастья, правильности происходящего, радости, что звенела в сердце золотыми струнами.
И, уже засыпая с ним в обнимку на кровати, я поняла, что ни за что на свете не хочу возвращаться обратно в свой мир. Да, я скучаю по родителям, но у них есть старшие дети — мои брат и сестра, и я знаю, что с ними всеми все будет хорошо.
* * *
На следующее утро, после того, как отвезли Машу и Мишу в садик, мы с Русланом и Ваней отправились в кафе. Посетителей еще не было, поэтому для мальчика включили мультики на одном из многочисленных экранов в зале, принесли ему завтрак и попросили одну из официанток за ним присмотреть.
А я вместе с хозяином заведения отправилась на экскурсию в подсобные помещения.
Внутри навязчиво звенел тревожный звоночек.
«Почему он решил все показать сейчас? Не потому ли, что я все правильно услышала и он решил переписать имущество на меня?».
Работники были дружелюбны, вежливы, но смотрели на меня с подозрением.
— А это управляющий. Можно сказать, моя правая рука, — представил он мне тощего лопоухого мальчишку, и только когда тот бойко протянул руку для рукопожатия, я увидела сеточку морщин вокруг его глаз и поняла, что этот человек минимум лет на десять старше, чем кажется на первый взгляд.
— Вениамин, — представился он. — Очень приятно.
— Людмила, — кивнула я ему, стараясь быть вежливой. Чем-то этот Вениамин меня настораживал, но чем точно, я понять не могла.
Возможно, дело и было в том, что выглядел он намного младше меня, а обращался при этом с легким снисхождением, какое бывает у умудренных возвратом и опытом людей.
Когда мы уже были в кабинете Руслана, где он показывал мне свое рабочее место, где лежат папки с отчетностью, а где спрятаны документы по подпольному казино, я не выдержала:
— Почему ты вдруг решил мне все показать?
— Ну, тебе вроде было интересно, — пожал он плечами как ни в чем не бывало, — сама же все время спраши…
Он замолчал на полуслове.
— Что ты говоришь? — переспросила, но мужчина не отвечал.
Его лицо странно осунулось, по коже прошла судорога. Глаза остекленели, а выражение стало отсутствующим.
— Руслан? Эй… — тихонько позвала и, не дождавшись никакой реакции, осторожно подошла к замершему на месте мужчине.
У него даже рука до сих пор была приподнята, будто он продолжал ей указывать на какую-то папку.
— Руслан? — по спине прокатился холодок.
Что с ним? Куда бежать? Как помочь? И стоит ли помогать? Может, для оборотней такие «замирания» — признак слабости, и сообщи я его подчиненным об этом, поставлю его место альфы под сомнение?
«Неужели я всерьез так рассуждаю? — пронеслась отстранённая мысль. — Признак слабости… место альфы… дичь».
Но не успела я решить, как конкретно надо спасать этого самого альфу, как его глаза вдруг из карих стали желтыми, брови сдвинулись к переносице, а из приоткрытого рта раздалось низкое рычание.
— Руслан? — мой едва слышный шепот сработал как триггер.
Мужчина резко повернул голову в мою сторону. Словно дикий зверь, учуявший добычу.
Он схватил меня, грубо толкнув к стене, перехватил рукой горло, так что дыхание сперло.
— Что ты делаешь? — я не сразу поняла, что он по-прежнему меня не слышит.
Маленькая комнатка, заваленная кипами документов, сжалась до его ладони на моей шее. Я бесполезно царапала по его футболке ногтями. Его дыхание опалило мою кожу будто жидким огнем.
Вторую руку Руслан запустил мне в волосы, растрепав их. Сердце стучало так сильно, что, казалось, сейчас остановится. Но откуда-то при этом я знала, что его собственное стучит сейчас не менее громко.
— Пусти… — едва выдавила я, но Руслан лишь склонил голову вбок, рассматривая меня как редкое незнакомое насекомое. Вроде и раздавить не жалко, а вроде и любопытно.
