Ника замолчала на полуслове, обеспокоенно смотря на меня:
— Ты не преувеличиваешь?
— Если бы дело не казалось мне серьезным, я бы не пришла, — достав из кармана телефон, я протянула его Нике. — А потом Барс прислал мне вот это.
— Дела-а… — протянула девушка, внимательно перечитывая сообщения. Она встала с места и взволнованно подошла к одному из окон. — Я спрашивала мужа про эти курсы личностного роста, — начала она. — Толпы народу, огромные денежные обороты, к нему даже из столицы приезжают на тренинги. Вроде как своими занятиями он меняет людей к лучшему. Исправляет судьбы. Но конкретно муж мне так ничего и не сказал, кроме того, что лучше туда не лезть.
«Исправляет судьбы. Кардинально», — горько усмехнулась я.
Ника вдруг умолкла, словно что-то вспомнив.
— Зачастил к Нагицкому…
— Что?
— Виктор обмолвился, что последнее время видел Барса в театре… — девушка развела руками. — Понятия не имею, что это может значить.
С местным театром я уже была знакома, хоть произошло это и не при самых позитивных обстоятельствах.
«Может, Барс хочет, чтобы целитель сделал Раиса снова молодым, и пытается об этом договориться?» — мой мозг выдал предположение, которое тут же было отброшено как абсурдное.
— Давай так, — Ника кивнула каким-то своим мыслям и снова подошла ко мне. — Если за два дня ничего не изменится, то приходи ко мне. Я сама отвезу тебя к Барсу, дам тебе свой кулон, чтобы он точно ничего тебе не сделал. И подожду снаружи. Ты с ним поговоришь, узнаешь, чего он хочешь. Ну и дальше мы уже вместе решим, как поступить. Как тебе план?
* * *
Два дня — огромный срок, говорила я себе. Все тысячу раз может измениться. Вот только если что-то и изменилось — то не в лучшую сторону.
Началось все с того, что я увидела у Руслана документы — дарственную на этот самый дом у кладбища на мое имя. Первой мыслью было устроить скандал.
«Ах он гад! Посмел мне недвижимость втихаря подарить?! Это вообще законно без моего согласия?»
Но, чуть успокоившись, я промолчала.
Все большую часть моих мыслей стал занимать не родившийся пока ребенок. Я невольно замирала у зеркала. Пыталась оценить, насколько округлился живот. Смотрела на себя в ванной, замечая даже малейшие изменения. Гормоны давали о себе знать. То мне хотелось расплакаться от ужаса и осознания реальности происходящего, то я чувствовала себя самым счастливым человеком на земле, попавшим в настоящую сказку.
Мне хотелось целовать и обнимать Мишу и Машу и баловать Ваню вкусняшками, раз уж он прикосновений предпочитал избегать.
Я пыталась расспрашивать детей, как прошел их день, пробудить в них интерес к учебе, рассказывая смешные, слегка измененные истории из собственных школьных будней. Но постоянно казалось, что я делаю недостаточно.
То же самое и с Русланом. Было видно, что оборотню сейчас и так не слишком легко. Он стал молчаливым, задумчивым. Мои попытки снова напроситься с ним в клуб пока не увенчались успехом. Возможно, он боялся, что там у него снова сорвет контроль?
Но и дома несколько раз я снова ловила желтый блеск в его глазах, отстранённое выражение лица, заторможенность. Каждый раз мне казалось, что он сейчас бросится на меня. Кровь стыла в жилах в предчувствии опасности, я стала бояться за детей, стараться, чтобы они не оставались один на один с мужчиной. Руслан держал себя в руках, но я не знала, долго ли еще он сможет.
У меня внутри все скручивалось от волнения, дурные предчувствия преследовали даже во снах, и я хотела ему помочь, но не знала как.
«Зато Барс знает как — достаточно выслушать», — настойчиво нашептывал внутренний голос.
В тот день, когда должна была прийти в офис гуру снова, я убедила себя, что только доеду до Ники. Потом было: «Ну, мы просто прокатимся, не более», «Примерю ее медальон, и все».
Кончилось тем, что я поднималась на лифте бизнес-центра, пряча кулон в виде маленькой летучей мышки под объемную кофту. У мышки подозрительно ярко сверкали глаза, а стоило спустить ее под одежду, меня что-то кольнуло. Но поводов для волнения хватало и без странного кулона: дверь лифта открылась.
«Стоило уточнить все об этой летучей мыши до того, как ее надевать!» — выругала я себя, делая шаг вперед. И тут же чуть не отступила обратно.
У дверей стоял Мирослав. Элегантный и расслабленный, как всегда.
— Рад тебя видеть, Людмила, — он чуть наклонил подбородок. Ровно настолько, чтобы нельзя было понять: это торжественный полупоклон или издевательское приветствие. — Я отпустил сегодня секретаршу, чтобы нам никто не мешал.
И подставил локоть, как знатной даме.
Он нарядился под стать выбранному на сегодня амплуа. Похожий на церковный балахон исчез, на смену ему пришел черный смокинг — пиджак с фалдами и бабочка. Кто другой смотрелся бы в таком одеянии комично, но Мирослав носил его с таким невозмутимым достоинством, что неуместно почувствовала себя уже я. Может, за этим он в театр и зачастил? Костюмы себе там подбирает… Светлые волосы уложены гелем назад… А он основательно подготовился! Вот только к чему?
— Давай обойдемся без церемоний, — кивнула ему я в ответ. Невозмутимость тяжело мне далась, но, кажется, смущения я не выдала. — Я здесь по делу.
— Даже не поздороваешься? — он насмешливо поднял бровь, но одновременно с этим открыл дверь, пропуская меня вперед.
Проходя мимо, я невольно вдохнула чарующий густой запах ароматических масел, всегда сопровождающих гуру. Виски сдавило от этого амбре, мысли мгновенно спутались. Наверное, так же ощущает себя девочка-подросток рядом со школьным красавчиком. Но я из пубертатного периода уже выросла, поэтому прикусила губу и сдавленно произнесла:
— Здравствуй, — собравшись с духом, я прошла за дверь, туда, где обычно сидела его длинноногая секретарша. — Теперь можно к делу?
— А разве мы уже не о деле? — он распахнул передо мной дверь в свой кабинет тем небрежно-сексуальным движением, от которого у женщин обычно подкашиваются колени и намокает бельё.
Я же невозмутимо прошла мимо, ведь рядом с таким мужчиной нельзя допускать ни мгновения слабости.
Обстановка, которую я запомнила с прошлого раза, кардинально изменилась. Теперь везде стояли зажжённые свечи, в воздухе пахло тяжёлыми приторными благовониями, посередине стоял стол, укрытый белоснежной скатертью.
Ненавязчивая, но гипнотизирующая музыка, кажется, лилась прямо из стен.
Мирослав едва ощутимо коснулся моей поясницы, подталкивая, выдвинул стул и, надавив на плечи, усадил за стол. Деликатно, но непреклонно.
— Какое вино? Белое? Красное? Шардоне? Пино Нуар? У меня есть чудесное Темпранильо…
В его руках появилась бутылка тёмного стекла. Откуда именно она возникла, я ни за что не взялась бы утверждать.
