Галавиц на это только отмахнулся, мол, не стоит благодарности, а затем, попрощавшись, снова завел мотор и вырулил на дорогу.
— Ты работаешь в полиции? — не смогла не спросить я, как только мы отъехали чуть подальше.
— Нет, не угадала, — в голосе Руслана проскользнули веселые нотки. — А с чего ты решила? Я похож на копа?
— Нет, просто этот инспектор тебя знал.
— Меня в этом городе каждая собака знает, — мужчина закусил губу, и я поняла, что он пытается не рассмеяться своей собственной шутке, соль которой я явно не понимала.
Между тем, этот жест ему так шел и делал таким притягательным, что я невольно залюбовалась. Ну хорош же!
— Да, но он общался с тобой как со старшим по званию. И не оштрафовал, опять же, за то, что детских кресел нет, — вслух рассуждала я.
— Не бери в голову.
И вроде радоваться надо, что проблем не возникло, но…
Вот именно — «но»! Ведь полицейский даже не спросил, все ли в порядке у меня! А вдруг это Руслан меня избил и теперь держит в заложниках?
Как же я не любила все это «кумовство»! Когда главное, что имеет значение, это то, с кем ты знаком, какие у тебя связи. Все своим да нашим.
Ярко вспомнился последний крупный заказ, который увел у меня другой менеджер. Он его получил только потому, что его отец договорился с владельцем нашего агентства.
«Мальчику надо попрактиковаться, чтобы добавить себе красивую строчку в портфолио!»
А потом этот же самый «мальчик» домогался меня на рабочем месте. И когда я попыталась рассказать обо всем, услышала только:
«Ну ты ведь знаешь, кто его отец, смотри, чтобы это на тебя не подали в суд за клевету, которую ты распространяешь, чтобы вернуть».
— Это называется — коррупция, — обиженно произнесла я одними губами, практически без звука, хотя это относилось, скорее, к моим воспоминаниям, чем к ситуации здесь.
— Да-да. Оборотни в погонах, и все такое, — снова засмеялся он, да так заразительно, что не улыбнуться в ответ было просто невозможно.
И в самом деле. Чего это я? Вот только как он вообще услышал, что я сказала? Видимо, сама не заметила, как произнесла громче, чем хотела.
В скором времени мы подъехали к небольшому одноэтажному дому, находящемуся на самом отшибе небольшой частной застройки. Я выбралась из автомобиля, помогла выбраться детям.
— Ну идем? — махнул нам Руслан, открывая калитку. — Только у меня не особо прибрано, так что…
Он развел руки в стороны в извиняющемся жесте. А потом вдруг подмигнул детям:
— Кто добежит до крыльца вперед меня, получит клубничное мороженое!
На этих словах Маша и Миша переглянулись и, разом позабыв весь свой страх, наперегонки пустились вперед.
Руслан же выгрузил из багажника наши пакеты и понес их в дом.
— Мы же вроде ненадолго? — кивнула я на вещи. — Может, лучше в машине оставить?
Улыбка на лице мужчины вдруг погрустнела, он смутился, кашлянул сухо:
— Да, я… хорошо, оставлю, — положил все обратно в багажник и, мрачный, отправился вперед меня, на ходу доставая ключи.
В воздухе мгновенно повисла заметная отчужденность, словно еще минутой ранее, до моего замечания, мы были не просто случайными попутчиками, а чем-то общим, целым.
«Семьей», — вдруг поняла я. То, как он разговаривал, как улыбался. Я не знала, откуда во мне поселилась такая уверенность, но казалось, что это действительно так. Будто бы Руслан на миг представил, что мы действительно семья, приехавшая домой, а я всего одним замечанием разбила всю эту иллюзию.
Вот только… зачем ему это? Вряд ли он питал к Люсе теплые чувства. То, как он разговаривал со мной сегодня, до того, как увидел фингал, не давало повода думать, что между ними могло быть что-то, кроме взаимной неприязни. Руслану не нравился не только муж Люси, но и она сама. По крайней мере, так мне показалось до того, как он, увидев побои, кинулся на Василия.
А может, дело вовсе не в Люсе? Но тогда в чем?
За забором оказался заброшенный, заросший травой участок, да и сам дом требовал хорошего ремонта.
Но, не дойдя до крыльца, я остановилась как вкопанная. По коже пробежали неприятные мурашки, а ноги стали ватными.
С одной стороны от дома, почти вплотную к забору, ограждавшему участок Руслана, торчали старые железные кресты, надгробные плиты, камни.
— Это что, кладбище?! — ужаснулась я.
Не то чтобы меня это сильно шокировало. Хотя… зачем я себя обманываю?! Это меня очень шокировало! Как можно жить настолько близко к захоронениям?! Видеть чужие могилы каждый день! А ведь у Галавица даже окна выходят в их сторону!
— Ну… да, — Руслан посмотрел на меня так, словно я спросила очевидную глупость.
Дети же, видимо, даже не заметили того, что было за забором. Добежав до крыльца, они отвлеклись на садового гнома и пытались то ли отодрать с его колпака налипший снег, то ли оторвать сам колпак.
— Мама, смотри какой смешной! — улыбаясь во весь рот, указал на фигурку Миша.
Я улыбнулась ему и снова повернулась к Руслану:
— И как ты живешь здесь? — неужели он не понимает, как это странно?
— А что? Призраки меня не пугают. Как и любая другая нечисть, — открыв двери дома, он сделал широкий жест, приглашая нас с детьми пройти внутрь, хитро прищурился и добавил замогильным голосом: — А чего нас вообще бояться?
У меня аж сердце замело от того, насколько зловеще это прозвучало. Наверное, скажи он сейчас хоть что-нибудь громкое, хоть то же «Бу!», я бы завизжала, схватила детей и удрала отсюда как можно скорее.
Вот только дети ничего не заметили, просто проскользнули внутрь, на ходу стаскивая курточки.
— Да ладно, ты чего? — снова заулыбался Руслан. — Я же пошутил.
Наваждение рассеялось, я просто выдохнула.
«Кладбища испугалась, тоже мне…» — отругала саму себя, проходя в дом Галавица.
Вот только, когда я проходила мимо него, мужчина вдруг взял меня за руку и развернул, останавливая напротив себя. Крылья его носа затрепетали, скулы побелели, а от того места, где его пальцы касались моей кожи на запястье, вновь по телу заплясали едва заметные покалывания:
— Что с вами не так, Людмила? — вроде бы он говорил с улыбкой, но при этом я нутром ощущала его напряжение. — Вы как-то изменились с момента нашей прошлой встречи…
— Голову помыла, — попыталась отшутиться я, потянула руку, но мужчина ее не отпускал.
Он облизнул губы, сглотнул, чуть придвинулся…
Это было странное ощущение. Когда одновременно чувствуешь себя не в своей тарелке, а от волнения захватывает дух. Но при этом хочется продлить это мгновение, а еще лучше — сделать шаг навстречу, вглядеться в его лицо, глаза, и понять наконец, какого же они цвета.
