– Находка, истинная находка! – хвастался Сильво. – До тебя ему далеко, но хорош, каналья.
Запах тины все усиливался – и особенно явственно несло подвохом от шеров, так и не снявших масок. В звоне клинков слышалось любопытство и настороженность, к тому же молодняк казался связанным не только общими тренировками, но и чем-то гораздо большим.
Сильво тем временем разливался соловьем: ах, как он счастлив в браке, ах, как неожиданно он нашел дело всей жизни – делиться тайнами мастерства с подрастающим поколением. И был бы еще счастливее, если бы старый друг почаще навещал его, а то бы оставил праздную жизнь и разделил с ним радости учительства.
Морис кивал, умеренно восторгался и задавал наводящие вопросы о ее высочестве Шуалейде и семействе Альгредо – но единственным, что получил в ответ, была свежая байка от знаменитого путешественника и великого враля Ниме Акану. Наверняка снова написал книгу, получил с Императорского Печатного Двора полновесным золотом и теперь склоняет всех встречных и поперечных пополнить его сказками библиотеку. Хотя сказка преинтересная – о краденом даре, заключенном в особых кристаллах, которые Мертвый бог-демон спрятал в степях Тмерла-хен. Если такой камень расколоть на алтаре Двуединых в ночь-между-годами и провести ритуал Великого Единения – с камнем! вот же горазд на выдумки! – то украденный демоном дар освободится и вольется в того шера, и станет он…
– …станет равным перворожденным Драконам, – пересказывал услышанную на балу байку Шампур. – Но мало найти камни, надо еще достать древние книги, в которых записан верный ритуал. Акану говорит, что Ману Одноглазый потому и погиб, что не сумел уговорить истинных ире показать ему первые Катрены Двуединства, написанные самим Золотым Бардом, а проводил ритуал по позднему списку.
Глаза Сильво горели, словно он в самом деле поверил пройдохе. Странно, никогда раньше Шампур не интересовался материями более сложными, чем особенности заточки шпаги и букет кардалонского. Хотя Акану умеет соврать так, что самая дикая чушь кажется откровением. А уж если он обещает обделенным богами шерам вернуть дар, да с такими подробностями, как же не поверить!
– Только не говори, что ты решился отправиться с ним в Тмерла-хен, – покачал головой Морис.
Сильво заразительно рассмеялся и хлопнул Мориса по плечу.
– Тмерла-хен! Скажешь тоже… – он утер выступившую от смеха слезу. – Вот мой дар и мое призвание. – Шампур кивнул на пропахший потом молодняк. – Но посмотреть, как Акану будет уговаривать остроухих снобов показать ему Катрены Барда, я хочу. Он же нарочно приехал к Большой Охоте, говорит, его еще покойный Тодор приглашал. Будет в ирийском лесу вместо мантикор и фениксов ловить зеленых… ох, сожри меня зурги, вот это будет зрелище! Ни за что не пропущу.
– Ты не пойдешь на прием к графу Ландеха? – с деланым удивлением спросил Морис. – Ее высочество не простит.
Сильво разом посерьезнел.
– Знаешь, друг, все это политические игры меня теперь не касаются. Я верный подданный Империи и моего короля, благослови нас всех Светлая.
Осенив лоб малым окружьем, Сильво мгновенье помолчал, словно молился, и, не глядя, следует ли Морис за ним, устремился к стойке с тренировочными шпагами. Бросил на пол свою маску, которую так и держал в руке, выхватил ближайшую шпагу и с разворота кинул гардой вперед.
– Ты пришел драться или разговоры разговаривать? Сегодня, Джокер, я тебя сделаю!
– Мечтай, – отозвался Морис, подкидывая пойманную шпагу: проверить балансировку.
Вместо ответа Шампур ухмыльнулся и содрал с себя тренировочный нагрудник.
Морис ухмыльнулся еще шире, снял камзол, затем рубаху, оставшись в одних облегающих бриджах. Кинул одежду ближайшему из учеников Сильво: юнцы опустили шпаги, сняли маски и сгрудились вокруг в предвкушении зрелища. Шампур последовал примеру Мориса – сорвал сорочку, бросил на пол. Выглядел старый приятель по-прежнему великолепно, ни динга лишнего жирка, одни мышцы и жилы.
– Во славу Светлой! – одновременно произнесли они, салютуя шпагами.
Кровь забурлила в предвкушении поединка, все постороннее забылось – остались Шампур и клинок, ставший продолжением руки.
– Туше! – прорезал густой воздух крик Сильво.
Морис отскочил, опустил шпагу и медленно выдохнул. Вокруг что-то возбужденно орали юнцы, барабанил по стеклам ливень, бухала в ушах кровь. Тело пело от наслаждения схваткой и победой. Из тумана проступали радостные, раскрасневшиеся лица – почти все знакомые по балам и клубам.
– Четыре из пяти, браво, Джокер, – сипло пробормотал Лонс, поднимаясь с пола. – Признаю, тогда мне просто повезло.
Морис потер старый шрам на плече, ухмыльнулся и протянул северянину руку.
– Для меня честь драться с таким противником.
Но не настолько честь, чтобы по древней шерской традиции закончить поединок сексом. Не с Лонсом. И не с Сильво. Ни с кем из присутствующих. И вообще Морису, едва получившему третью нижнюю категорию, можно на древние традиции наплевать, тем более что учебный поединок это вовсе не настоящая дуэль.
– Научите? – спросил Лонс, пожимая Морису руку.
– Да хоть завтра. – По толпе юнцов пронесся разочарованный вздох: поединок закончился не так, как они втайне надеялись. – На сегодня мне хватит.
– А ты изменил манеру, – вмешался Сильво.
– Всего лишь выучил пару новых финтов, – пожал плечами Морис и оглядел зал в поисках своей одежды: жар схватки отступил, стало холодно и промозгло.
На плечи ему тут же лег бархатный халат, в руках очутился стакан с лимонадом. Мальчишка-слуга одарил его восторженным взглядом и снова исчез в уголке.
– Все, представление окончено. – Сильво отмахнулся от учеников. – Пошли, пропустим по рюмке чая. Не знаю как ты, а я бы сейчас быка съел.
Лонс остался в зале, провожать юнцов и раздавать им напутствия, а Морис последовал за Шампуром в курительную, приспособленную под столовую.
– Тесновато, – пожал плечами Шампур, указывая на кресло около низкого столика, уже накрытого к обеду. – Но мне много не надо. Зато зал хорош, а?
– Отличный зал. А мальчишки смотрят тебе в рот. – Морис откинулся на спинку и расслабился. – Я смотрю, ты доволен. Кто бы мог подумать, что неугомонный Шампур затеет возиться с детьми…
– Я и сам не ожидал, – открыто улыбнулся Сильво. – Наверное, повзрослел. Знаешь, когда Бастерхази заставил меня жениться на Дарине, я клял его последними словами. А теперь благодарю. Вот ты. – Сильво подался вперед. – Ты не устал, Морис?
– Помилуй Светлая, ты заговорил, как старик, – через силу усмехнулся Морис. – Надо жить, пока живется! Драки, игра, прекрасные дамы, что еще надо человеку?
– Тепла и покоя, быть может. Попробуй барашка, пока не остыл.
Повисло молчание. Морис занялся жарким, не забывая не только работать челюстями, но и шевелить мозгами.
