– Ага, мальчишка. Уличный. И принцесса. Как в сказке. Я же мечтал о тебе с тех пор, как ты приехала в Суард. Как увидел впервые. Орис надо мной смеялся, а я верил, что буду с тобой, что судьба приведет меня в твою башню… ну… она и привела. Или Он. Он любит пошутить.
– Он?
– Брат. Темный Хисс. Я плохо умею длинные разговоры, наверное, совсем тебя запутал, но знаешь что? На самом деле твой хлыст это не больно и не унизительно. Я вообще не очень понимаю этого «унизительно». Дело ж только в отношении. Что я считаю унизительным, то и будет. А что нет – то и нет. Я сам решаю. И если мне нравится играть с тобой, то почему нет? Если ты наденешь на меня ошейник, это ничего по сути не изменит. Ну, кроме того, что это горячо. Очень-очень горячо. Принадлежать тебе, а не Хиссу… хотя что-то общее определенно есть.
Себастьяно довольно улыбнулся, а Шу очень постаралась не хмуриться. Куда-то рассуждения Тано идут не туда. То есть она понимает: он привык принадлежать Хиссу. А теперь, получается, собирается принадлежать ей. Как раб. Как перчатка на руке.
Зачем?!
Спорить с Тано она не стала. Не сейчас. Лучше сначала выяснить больше, а потом – спросить Дайма. Он опытный менталист, он поможет разобраться. Сама она, конечно, тоже кое-что может. Особенно если перечитать некоторые труды светлого шера Майнера.
– Общее между мной и Хиссом? Я такая страшная?
– Страшная? С чего ты?.. да нет же! Я про магию. Силу. Еще нужность, наверное. Когда я выполняю его волю, я знаю, что моя жизнь имеет смысл. Я рожден и воспитан для Хисса, я на самом деле не умею и не знаю, как иначе. И… это сладко.
Себастьяно порозовел скулами и отвел взгляд, словно чего-то стыдясь.
– Приятно? О чем ты?..
– Ну… исполнять его волю. Быть его рукой… впускать его в себя… всю эту божественную силу…
– О… – Шу тоже залилась жаром: возбуждение и удовольствие Тано передалось ей, ведь никаких ментальных щитов она не ставила.
Так. Опомнилась. Взяла себя в руки. Осознание, анализ, контроль. Ментальная гигиена тебе в помощь, Шуалейда Суардис. Раз уж ты взялась приручать не просто мастера теней, а истинного барда.
Ох, Дайм! Если бы я знала, во что ввязываюсь… Но Дайм понял все намного раньше.
– Знаешь, мастера теней охотно берутся за заказы не только потому, что за это хорошо платят, – продолжил Тано таким голосом, что все внутри просто плавилось и требовало сдаться ему, отдаться и сделать все-все-все, что он только захочет. Даже ошейник надеть. На него. – Я не сразу это понял… ну… оно странно и сладко. Очень. Его удовольствие от хорошо выполненного дела, оно такое… сильное. Горячее. Такое… нужное. И к этому легко привыкнуть. Если не бояться. И не думать. И…
– В смысле, тебе нравится…
– Нет. Мне не нравится убивать, – поморщился Себастьяно. – Я понимаю, что нужно, и Хисс был доволен, но… все равно. Лучше как-то иначе. Как с тобой, понимаешь? Это очень похоже. Твоя магия, твои желания, они откликаются, заполняют пустоту и… – Себастьяно сглотнул, раздул крылья носа. – Мне нравятся твои желания. Все, без исключения. И ошейник этот, он как знак принадлежности. Тебе. Ты же знаешь: я принадлежу тебе. Не потому что ты меня купила, не потому что Хисс этого хотел, а потому что я сам этого хочу. Я люблю тебя, Лея. Такую, какая ты есть.
Опять ошейник. Опять «принадлежу». Ох, как же легко поверить тебе, менестрель. Особенно когда ты сам себе веришь!
Но вот о пустоте… наверное, это главное? Пустота внутри, которую заполняет чужая воля. И это как-то связано с болью и желанием.
Ох, что же она наделала, а? Занять место Хисса в душе мастера теней, это же… это святотатство! Или нет? Или Хисс бы не позволил этому случиться, если бы сам этого не желал? Понимать бы!..
– Ты любишь чудовище, Себастьяно, – вздохнула она.
– А по мне, ты самая прекрасная девушка на свете, – мягко и тягуче сказал он, вжимаясь в нее бедрами.
Шу залилась жаром и фыркнула, стряхивая наваждение. Влюбленный менестрель – страшная сила!
– Ты же понимаешь, что я не о внешности, – попробовала она вернуться к теме разговора.
– Не-а. Не понимаю, что в тебе чудовищного.
– Зато я понимаю. Я поступила с тобой как настоящее чудовище. Мне нравится чужая боль, понимаешь? И я не могу с этим справиться, я пыталась, но не получается, все только хуже…
Ох. Теперь ее куда-то не туда уносит. С чего она вздумала жаловаться Тано? Не время, совершенно не время, она должна быть сильной и ответственной, она должна ему помочь, а не требовать помощи для себя!
– Чш-ш, Лисичка. Все у тебя получается. Ты же отпустила меня.
– Разумеется, отпустила! – Она все же разозлилась. – И не собираюсь никого держать в рабстве. Мы с тобой равны. Не принцесса и слуга, нет. Два истинных шера. Я не темная и не стану темной!
– Вот! Я же говорю: ты прекрасно справляешься со своей темной стороной, но это не значит, что тебе нужно от нее отказаться. Ты прекрасна такой, какая ты есть. Сумрачной.
– Да! – твердо глядя в глаза Тано, согласилась она. Потому что отказываться от части себя – глупо. И еще глупее будет не обсудить с Даймом то, что сейчас произошло, а самостоятельно наломать дров. – Я прекрасна, и я наполовину темная. Только наполовину.
– И эту половину я тоже люблю, Лея. Нет бездны без рая, нет света без тьмы… – все так же глядя ей в глаза, Себастьяно процитировал Катрены.
– Начала без края, без лета зимы, – продолжила Шуалейда. – Спасенья – без жертвы…
– Без боли – любви. – Себастьяно победительно улыбнулся. – Иди ко мне, маленькая упрямая Лисичка. Ты же знаешь, ради тебя я сделаю что угодно. Даже снова поспорю с Хиссом.
Шуалейда поцеловала его, и он ответил – все так же жарко и голодно, но…
Почему-то ей показалось, что Себастьяно не уверен, что в споре с Хиссом у него есть хоть какие-то шансы. Может быть, именно поэтому ему и нужно, чтобы кто-то заменил Хисса в его душе?
Глава 21. О тьме и зле
Герб королевского дома Суардисов – коронованный земляничными листьями единорог на синем поле. Сам единорог символизирует не дружбу с ире, как принято считать после заключения Эстебано Суардисом дружественного соглашения с ире, а божественную власть, право и уверенность в собственном пути. А вот земляничные листья в короне появились именно как результат соглашения с ире, как символ единения с природой. Королевская защита и забота о Лесе и всех его обитателях. Синее поле традиционно означает водную стихию и происхождение от Синего Дракона.
Герб герцога Фолькарей, наследника короны, представляет собой шестерку алых крылатых коней и малую корону на бело-золотом поле. Алые кони являются даром людям от Ире и символизируют верность и свободу. Белый цвет – принадлежность Свету, золотой – верность любви. Малая корона – герцогскую власть, расположение малой короны в правом верхнем углу герба – право наследования королевского трона.
