Серега спал и хмурился. И оттого Моте казалось, что она что-то делает не так.
Страх, знакомый всем, пожалуй. Хоть раз в жизни, но ты подумаешь, что совершаешь ошибку за ошибкой, особенно в том, что касается детей. Что плачет он от того, что ты делаешь ему больно, что ему плохо, что он чувствует твой страх. И пусть Мотя не была матерью Сереги, что, я полагаю, очевидно, боялась она как самая настоящая мама.
Все три часа в пробке прошли в молчании таком неестественном, что страхи только усиливались и росли, как грибы после дождя. Странное дело, но мужчина, сидящий рядом, мог нагнетать обстановку даже не говоря ни слова.
— Как вас зовут? — спросила Мотя, когда стало совсем невыносимо.
Машина уже приближалась к ее отдаленному району, заставленному новостройками, как стеклянными бутылками. Они сверкали панорамным остеклением и казалось вот-вот все друг на друга завалятся и разобьются.
Тут, в каждом подъезде по триста, а то и четыреста квартир. Тут, в красивых дворах «среднего ценового сегмента» живут самые обычные люди с ипотеками на тридцать лет за двадцать шесть квадратных метров. Тут снимала квартиру Мотя, самую маленькую из возможных, и никогда бы не подумала, что заявится на порог своей студии с младенцем по имени Серега.
— Роман Юрьевич, — спокойно ответил мужчина, не отрываясь от окна, в которое изучал район.
— Спасибо, что подвезли, Роман Юрьевич, — пискнула Мотя и начала собирать вещи. За три часа в машине она успела освоиться там со своим скарбом и теперь торопливо упаковывала все в сумку, положив Серегу на сиденье. Он уже недовольно возился, от души выспавшись. Было время еды, в больнице кормили четко по часам.
— Гена, выйди погуляй, — попросил Роман Юрьевич и кивнул водителю.
Тот молча вышел и заблокировал двери.
Мотя нахмурилась, Серега тоже.
— Если вы хотите долгого разговора мне нужно пок…
— Делай смесь, я подержу, — медленно произнес Роман и немного небрежно, но достаточно самоуверенно взял Серегу на руки.
Тот был в пеленке и держать его было более чем удобно, да и Серега только-только начинал возиться и стонать, входя в раж.
Мотя кивнула и достала последнюю бутылочку из термоса. Вода в ней была уже еле теплой, но еще не совсем холодной.
Когда смесь была готова и Мотя потянулась за младенцем, Роман просто молча покачал головой, давая понять, что не все так просто.
— Ну эй! — не то возмущенно, не то требовательно воскликнула Мотя.
— Правда за свободу, — усмехнулся Роман, и Мотя медленно покачала головой.
— Я не обязана…
— Или я звоню в больницу и полицию. Как тебе такое? Думаю, ребенка уже хватились… Или по-твоему там одним больше — одним меньше?
— Вы так… самоуверенны!
— Не больше, чем ты.
— Я не…
— Я. Позвоню. В полицию.
Мотя закусила губу и посмотрела на Романа очень внимательно, чтобы понять может ли такой человек блефовать.
Только, увы, не смогла ничего особенного понять по его внешнему виду. Да и в людях Мотя разбиралась откровенно говоря плохо.
Роман казался молодым, если бы пришлось его описывать. При этом был будто бы более взрослым и зрелым, нежели Мотя.
Странное дело. На вид старше лет ну… на десять? А по ощущениям — пропасть.
Может дело в дорогих шмотках и во всех этих нарочито представительских штучках вроде часов, галстука и всяких там запонок-прищепок. Он был мужчиной «с картинки», но невозможно было определенно сказать, сколько ему лет и чем он занимается.
Мотя не имела дела с богатыми и важными людьми. Самый богатый ее знакомый был владельцем звукозаписывающей студии и ходил в драных джинсах. А чтобы вот так… в костюме.
Но Роман ждал и даже в его молчании была угроза или это так давила тишина и чувство вины?
Серега громко прокряхтел, как старый дед, и Мотя вздрогнула.
— Ой, — пискнула она.
Роман забрал из ее рук смесь и стал неловко всовывать в Серегу.
Серега чмокнул и затих.
— Почему он не ест? — Роман вздернул бровь.
— Сейчас распробует и начнет.
— В прошлый раз он орал, когда захотел. Может не хочет?
— В прошлый раз он был уже в голодной истерике. А сейчас он просто проснулся, потому что привык есть в три часа дня.
И правда, Серега стал открывать рот, в который тут же прилетела бутылка. Только попала она не прямо туда, куда нужно, а столкнулась с языком и Серега издал странный крякающий звук. Пришлось начинать сначала.
Держать и ребенка, и еду для него Роман еще не умел и все шло наперекосяк, поэтому Мотя осторожно придержала бутылку, и процесс тут же пошел.
— Рассказывай. У тебя время, пока не опустеет эта бутылка.
— Ха-ха! Серега может есть…
Начала было Мотя, намекая, что он будет делать это долго, но пацан ел жадно и молоко стремительно утекало.
— И потом я звоню в полицию, — напомнил Роман.
— Оке-ей… Но! Что бы я вам не рассказала… вы меня отпустите! Ясно?
— И ты пойдешь домой, да? — необычный вопрос и явно с подвохом. Мотя нахмурилась.
— А что?…
— По-твоему, если ты, конечно, и правда работаешь в больнице, там не догадаются проверить твой дом? — усмехнулся Роман. — Ну ты и воровка детей, конечно. Прям продуманная…
Сердце Моти болезненно сжалось. Она почувствовала, что почти попалась. Ей стало казаться, что где-то в воздухе уже звучат полицейские сирены и бригада скорой мчит, чтобы забрать Серегу.
— Рассказывай. Иначе я тебе не помогу, — теперь Роман говорил уже серьезно, без издевки и глупых подозрений. Он просто хотел понять, что произошло? Возможно.
А Мотя вдруг поняла, что у нее нет выбора.
— Это и правда не мой ребенок… Я понятия не имею, откуда вы это узнали, но это так.
Мотя села чуть ближе, чтобы было удобнее держать бутылку и снова закусила губу.
— И если вы меня сдадите… вероятно со мной что-то сделают. Я не знаю, что светит за похищение детей.
И тишина в машине. Только чавкает Серега. И колотится от страха испуганное сердце безбашенной девушки.
Четвертая. Драматичная
— И о чем же ты в таком случае думала?
— Не знаю. Одним местом я думала. У меня не было плана, ясно!? Просто Серега… ох!
Мотя глубоко вдохнула воздух и зажмурилась, отсчитала до пяти и шепнула: «Соберись».
Роман посмотрел на нее с подозрением. Его правая бровь выгнулась, а губы чуть дрогнули, будто он еле сдерживал очередной издевательский смешок.
