Поколебавшись, девушки разделили пополам еще одну пачку чипсов. Есть пришлось двоим — Рози сказала, что потерпит. Она немного успокоилась, даже слегка расслабилась и уже не так сильно сжимала живот руками.
После чипсов со вкусом зелени есть захотелось еще сильнее. Желудки буквально выворачивало наизнанку. Валентина попробовала пожевать сорванную травинку и потом долго отплевывалась. Вкус был, мягко говоря, противным. Тиока смотрела на подругу со смешанным чувством жалости и мольбы, и девушка поняла, что должна принять нелегкое решение.
Судя по высоте солнца и длине теней, время приближалось к полудню. Насколько она успела понять, сверяясь с хронометром в капсуле — многие приборы еще работали от встроенного генератора — долгота дня тут составляла порядка двенадцати стандартных часов. Если провести более-менее длительные наблюдения, сопоставив данные с силой тяжести и кое-какими другими показателями, можно примерно вычислить, есть ли на этой широте смена времен года и в каком климатическом поясе они находятся. Но сейчас девушка не хотела забивать себе этим голову. Такими «мелочами» они могут заняться позднее — надо же чем-то себя занять до прилета спасателей.
Если они до этого доживут…
— Вот что, Рози, — помявшись, начала она, — боюсь, нам надо… что-то делать.
— Я понимаю, — отозвалась та. — Так надо.
— Я… мы должны подумать о том, чтобы разбить тут лагерь…
— Хорошо.
— Конечно, у нас тут мало вещей, нет палатки и вообще… но… кое-что мы сделаем…
— Я знаю, — медичка все еще слабо улыбалась, но ее взгляд оставался пустым.
— И для начала нам надо… надо найти…
— Надо найти еду! — перебила Тиока. — В самом деле, Валь, без еды мы ничего не сможем организовать. У нас не хватит сил.
— Надо…
— Нам надо кое-куда сходить, — помявшись, продолжала девушка. — Эта «трава», — она кивнула на испачканный пучок, — конечно, пахнет не так, чтобы очень. И она не такая мягкая, как… ну, как надо. Но… но из нее тоже можно что-нибудь сделать. Мы нарвем этой травы…
— И добудем еду! — перебила Тиока. Валентина сама хотела есть, но такая зацикленность на продуктах питания ее злила.
— Хорошо, — прошептала Рози. — Вы справитесь. Я знаю.
— Но мы не можем бросить тебя тут одну! Травы-то поблизости много, но вот насчет еды…
— Я потерплю. Мне, — медичка помолчала, прислушиваясь к своим ощущениям, — уже не так больно.
— Правда? Значит, антибиотики подействовали?
— Ну, — она попыталась улыбнуться, — частично. Так что вы… не бойтесь. Я тут побуду. Вы, главное, еду найдите. Мне все равно… пока нельзя.
— Мы постараемся, — заторопилась Валентина. — Ты только не волнуйся. Мы справимся.
Рози ничего не ответила, только закрыла глаза.
Тиока заметалась возле капсулы, тормоша подругу:
— Скорее! Пойдем! Раньше уйдем — раньше вернемся! Есть очень хочется.
Валентине самой хотелось есть, но она медлила. Конечно, ее познаний в медицине не хватало для того, чтобы поставить диагноз и, тем более, кого-нибудь вылечить, но она заподозрила неладное, когда сообразила, как спокойно отнеслась Рози к шансу остаться одной. Как будто ей нужно было, чтобы девушки ушли. Она что-то задумала?
Оттягивая время, Валентина в который раз занялась разборками в капсуле. Но теперь она искала оружие. Все эти клещи, резаки, ножи. Хотя за сутки девушек никто не побеспокоил, но кто знает, какие твари водятся у берега? Кроме того, добычу надо будет разделать. А как? Не голыми же руками!
В конце концов, она отобрала пару резаков и что-то вроде молотка. По крайней мере, нечто тяжелое на длинной раздвижной, как антенна, ручке. Как его использовал техник-смотритель в теплице — оставалось загадкой, а так оно напоминало копье с необычным наконечником. Этой «копье-кувалдой», для пробы взмахнув несколько раз, она вооружилась сама, один резак тоже оставила себе, а второй вручила Тиоке:
— Держи.
— Зачем? — напряглась та.
— Пригодится. Вдруг тут есть хищники?
Это привело к тому, что подруга струхнула, и ее пришлось тащить к водоему силой.
Первые шаги дались легко — земля, хоть и была каменистой, но ровной, без выбоин и трещин, а торчавшие тут и там камни обойти было легко. Растительность — невысокая, едва по колено, редко-редко выше — встречалась островками. Среди этих зарослей ползучих веточек иногда, в неглубоких ямах, встречалось что-то вроде местного мха сизо-бурого цвета. Зелени, привычной людям и часто встречающейся на других землеподобных планетах, тут не было — вся растительность была сизого, бурого или грязно-розового цвета. Да и оттенков было не так уж и много. То ли природа пока не успела додуматься до разнообразия, то ли на самом деле оно было, но человеческий глаз оказывался не в состоянии оценить всю палитру красок. Да, к слову сказать, девушкам было и не до красот окружающего мира. Они искали еду и воду.
Легкий ветерок время от времени налетал на них, обвевая разгоряченные лица. Кроме весьма сомнительного облегчения, он приносил и ставшую уже привычной вонь метана и сероводорода. Но, отвлекшись на подготовку к путешествию, подруги успели принюхаться и уже не морщились. Наверное, скоро придет время, когда они вовсе перестанут его замечать.
Они прошли больше километра, и местность постепенно стала заметно понижаться. Было ясно, что они вступили в так называемую зону жизни — камней стало меньше, под ногами все чаще хрустел песок и какая-то крошка, а растительности стало намного больше. К знакомым ползучим стеблям прибавились другие — тут и там стали попадаться высокие, чуть выше человека, толстые стволы, покрытые чем-то вроде отслаивающейся чешуи. На макушке у них виднелись небольшие, с человеческую голову, шишковатые мясистые наросты — если встать на цыпочки, то можно потрогать. Один такой нарост девушки отломали и теперь тащили с собой — чтобы потом рассмотреть и выяснить, нельзя ли что-нибудь с ним сделать. Среди ползучек тоже наметилось разнообразие. Одни теперь были похожи на те, что окружали их капсулу, другие больше походили на перекрученные ленты, окаменевшие в вертикальном положении. Третьи тоже ветвились, но совсем не так, как те, первые. А четвертые просто стелились по земле, покрывая ее переплетенными побегами, как паутиной. Приходилось ступать прямо по ним, и стебельки звонко хрустели под ногами. Кроме собственного тяжелого дыхания путешественниц и гнусавого завывания ветра, это были единственные звуки, нарушающие тишину планеты.
Чем ближе девушки подходили к воде, тем гуще была растительность. Уже приходилось идти прямо по ней, раздвигая достающие до пояса стебли. «Столбы» стали попадаться так часто, что частично заслоняли обзор. Под ногами время от времени что-то не только хрустело, но лопалось и ломалось с сочным чпоканьем и хрустом, а один раз нога шедшей впереди Валентины прорвала спутанные стебли и по щиколотку угодила в скрытую под ними лужу. Что-то шевельнулось у самого ахиллесова сухожилия. Девушка от неожиданности вскрикнула, и Тиока тут же завопила в знак солидарности:
