Взвивались в ночь с бураном и метелью.
Вмерзала кровь в стеклянный тонкий лед,
Что смешан был с песком родной земли
Но льду теперь процессия идет –
Несет с собой скорбящие огни.
Ладонь богов снялась с пустынь скорбящих
И солнце растопило тело льда.
И похороненных в земле – живых, но спящих
От мук освободила талая вода…
Изначально в день Хлада было похоронное шествие. Много-много лет назад на пески обрушился снежный буран, и воздух остыл до того, что пустыня заледенела. Песчаники не были готовы к такому буйству стихии. Больше половины их народа погибло. Песчаников хоронили в ледяных ямах, разламывая их до первой полоски песка. Только вот песчаники, как оказалось, не умерли – просто накрепко уснули. Когда стало об этом известно – один из чудом выбравшихся из могилы вернулся в свой дом – было поздно. Ледяной панцирь растаял, и песчаники, практически заживо похороненные в ледяных могилах, захлебнулись во сне талой водой. Ужасная и очень трагичная история, вот только ее называют и благословением. С невиданной метелью принесло в их края семена растений. Пропитанные водой пески стали отличной почвой для них. Тела детей песков – удобрениями, как бы ужасно это не звучало… Через несколько дней после события пустыни просто не было видно – вся она оказалась скрыта под зеленой нежной порослью трав. А еще через несколько дней пустыня зацвела. Ароматные цветы от края до края… Драгоценные растения стали расти в песках именно с этих пор.
День Хлада стал отправной точкой для развития богатой и процветающей страны.
Со временем из похоронной процессии день Хлада оброс кучей ненужных традиций. Помимо того, что в пустыню выходило почти все население страны с факелами и пело песни прошлого, было принято украшать все вокруг цветами, которые с большим трудом выращивали рабы. Было принято поливать друг друга водой с головы до ног. И было принято являться перед очи правителя, чтобы показать свою благонадежность. Там же давали грандиозные бои и устаивали развлечения на потеху искушенной публике.
Ирдану ехать не хотелось, но и не поехать было нельзя. Он только вернулся и уже игнорирует приказ повелителя? Так и до проблем недалеко… хм, двор правителя… А если…
Промелькнувшая мысль показалась Ирдану очень дельной. Что, если выкрасть клинок Акатоша и разыскать бога? Нарим, работорговец, будет там же – не может не быть. От него узнать, куда продали бога, труда не составит. Акатош не умрет, уберется к себе, спасет своих родственников и снова поселится на островах – за это Женя будет Ирдану благодарна. Она, судя по ее рассказу, к нему привязалась, да и к дочери Акатоша, Каспаде, испытывала явное сочувствие.
Да и бога иметь в должниках – дело полезное, хоть и опасное.
Краем сознания Ирдан до сих пор не мог до конца поверить в правдивость слов иномирянки. Боги, их дети, археи… Это было непросто уложить в сознании. Но если Акатош – действительно бог, то попробовать стоит.
***
Опять! Как же он меня достал!
Ирдан Верден, чмо несознательное, снова заперся в комнату, когда я крепко раздумывала над своим положением. Я поняла, что его от меня вставляет, как он наркоты – да и какая женщина этого не поймет? Чувств его я не разделяла, но это же можно использовать?
К тому же, я нашла общий язык с престарелой любознательной служанкой, которая по его приказу пришла за мной бдить. Сначала она настороженно не сводила с меня взгляда, а потом не выдержала – спросила, откуда я родом. Еще бы – моя внешность тут крайне экзотична.
Я не стала лукавить – рассказала все как есть. И про свой мир, и про свое положение тут, и про Ирдана и его поведение. Заодно узнала его настоящее имечко – Заакаш. Такое же змеиное, как и он сам.
Спустя пару часов несчастная женщина, на которую обрушилась такая лавина новой информации, абсолютно точно мне сочувствовала. Рассказала чуть больше об Ирдане, его привычках, особенностях характера – ничего особенно полезного я не узнала. Хоть что-то… Но вот сказочку про эфу, которую она мне поведала, я слушала с особым вниманием.
– ..Если уж змей такую пару встретит, никогда не отпустит. Они однолюбы все, только не каждому это дано. Это как проклятие и самая большая награда. А уж если эфа умрет, то и змей за ней последует. Ты уж, девочка, его пойми – он не человек, как мы. Там у него в голове все по-другому устроено. Я и пары такие видела – счастливые. Он с нее пылинки сдувает, а она что княгиня. Ты уж присмотрись к нему. Хозяина нашего я с детства знаю, как сюда работать пришла. Уж он так никого не выделял, как тебя. Знать, эфу свою в тебе нашел.
Я мысленно сплюнула – еще чего не хватало!
– Он меня неволит. Это не мой мир. Там у меня жизнь – настоящая, правильная, а тут мне плохо, – пожаловалась я неожиданно для себя.
Женщина придвинулась ближе, взяла мою руку в свои.
– Я, девочка, тебе вот что скажу. Если вернешься в свой мир, то беда будет. Ни он, ни я тебя не отпустим. Он тебя любит, а я его люблю, как родного – на моих глазах рос.
На это я только вздохнула.
И что мне теперь? Смириться и выйти замуж за комнатную гадюку? Забыть своих близких, свою профессию, свои привычки? Свою комнатку, где так уютно сидится в огромном кресле с ноутбуком на коленках? Забыть запах театра, игру, людей, которые мне дороги? Забыть о кафешках по вечерам, о джинсах и кедах на резиновой подошве? Жить тут с рабским клеймом на руке? Не хочу!
И этот еще. Стоит, чуть ли не облизывается. Носом укушенным сверкает. На нем все еще были отчетливо видны следы моих зубов. Поделом тебе! Хотя, если честно, мне было даже немножечко стыдно, когда поняла, что укусила до крови. Все же мне не нравится причинять другим боль, пусть даже и врагам.
Он хлопнул в ладоши – и в комнату занесли несколько подносов с едой. Остро запахло пряностями.
– Поужинаем вместе, Женя? – спросил он у меня, вежливо улыбнувшись, – нам многое надо обсудить.
Еще бы!
Я недовольно кивнула. Диалог был необходим – мне как-то надо пробиться к нему, как-то нужно убедить помочь мне. Хоть как-то…
Он был полностью одет – хорошо, что не в халате. Красивый, быстрый, черноволосый, с острыми скулами, с узкими губами и янтарными глазами. Ну вот всем хорош! Не был бы он такой скотиной, я бы, может даже, присмотрелась.
Он тем временем щедро полил лепешки и тонко порезанное мясо густыми ароматными соусами, налил в стакан мятного цвета напиток.
И принялся молча есть, явно смакуя еду. Ну, не отставать же мне?
Как только последняя лепешка оказалась съедена, Ирдан перевел на меня взгляд.
– О чем говорить будем? О природе или о погоде? Ты знаешь, я хорошо поддерживаю такие разговоры.
Он хмыкнул.
