Дома и улицы в этом районе городских трущоб были покрыты грязью. После нападения на «отряд зеленых», которым переломали кости и сожгли грузовик, все экологические организации вычеркнули этот четырехквартальный участок из своих списков. Среди муниципальных служащих не было ни одного, кто рискнул бы посетить район, именуемый Сквером, без парализатора и боевого снаряжения. Впрочем, это было обозначено в их контрактах.
Ева надела под куртку пуленепробиваемый жилет и велела Пибоди сделать то же самое. Хотя это никому не помешало бы перерезать им горло.
– Установи парализатор на обширный диапазон, – приказала Ева. Пибоди вздохнула, но промолчала.
Проверка религиозных культов, которые могли иметь связь с расследуемым ими убийством, ничего не дала, и Пибоди чувствовала облегчение. Она уже однажды имела дело с преступлениями подобного рода и была бы счастлива, если бы этот опыт не повторился никогда.
Однако оказавшись в Сквере, Пибоди подумала, что предпочла бы иметь дело с кровожадными сатанистами, чем с обитателями этого района!
Улицы были не то что пустыми, но тихими. Активность здесь начиналась с наступлением темноты. Те немногие, кто стоял у подъездов или бродил по тротуарам, держались настороженно и не вынимали руки из карманов, готовясь в любой момент пустить в ход оружие.
Остановив машину, Ева увидела посреди квартала опрокинутое такси с разбитыми окнами, снятыми покрышками и намалеванными на корпусе интригующими сексуальными предложениями.
– Водитель, должно быть, чокнутый, если согласился везти сюда пассажира, – пробормотала Ева.
– Как тогда назвать нас? – осведомилась Пибоди.
– Крутыми копами! – усмехнулась Ева, отметив, что хотя граффити выглядели свежими, нигде не было никаких следов крови.
Увидев двух патрульных, совершавших объезд в черно-белой бронемашине при полном боевом снаряжении, она остановила их и показала в окошко свой значок.
– Водитель спасся?
– Мы были поблизости и рассеяли толпу. – Патрульный на пассажирском сиденье улыбнулся. – Мы спасли водителя и доставили его к границе сектора.
– Зато такси спасти не удалось, – заметила Ева. – Если вы обслуживаете этот район, то, вероятно, знаете Ледо?
– Да, сэр, – кивнул патрульный. – Он был осужден за производство и распространение наркотиков, но сейчас полностью реабилитирован.
– Да, верно. Теперь он столп общества. Ледо все еще околачивается в Гейтауне?
– Это его излюбленное место.
– Я оставлю здесь мою машину и хочу получить ее в целости и сохранности, когда вернусь.
Включив сигнализацию и защитные приспособления, Ева вышла из машины и огляделась. Ее внимание привлек долговязый парень, который потягивал пиво из банки, прислонившись к исцарапанной стальной стене, исписанной теми же предложениями на сексуальную тему, которые украшали перевернутое такси. Тексты были безграмотными, но рисунки выглядели недурно.
Покуда Пибоди пыталась унять сердцебиение, Ева подошла к парню и посмотрела ему в глаза.
– Видишь эту машину?
Его рот скривился в усмешке.
– Похоже на тачку полицейской суки.
– Верно. – Она схватила его за свободную руку и вывернула ее, прежде чем он успел дотянуться до кармана. – Так вот, если эта полицейская сука вернется и увидит, что машина не в порядке, она запихнет твои яйца тебе в пасть, чтобы ты ими подавился. Понятно?
Парень больше не усмехался. Краска прилила к его щекам, в глазах блеснула злость, но он молча кивнул.
– Отлично. – Ева отпустила его, шагнула назад, потом повернулась и отошла не оглядываясь.
– Господи, Даллас, зачем ты это сделала?
– Чтобы он присматривал за нашей машиной, когда мы уйдем. Такие не любят связываться с копами – как правило, – со злой усмешкой добавила Ева, когда они начали спускаться в бывшее метро по грязным металлическим ступенькам.
– Это шутка? Ха-ха! – Пальцы Пибоди стиснули рукоятку оружия.
– Следи, что делается сзади, – негромко предупредила Ева, когда они нырнули в мрачный, тускло освещенный мир нью-йоркской подземки.
Этой линией давно уже не пользовались, и она практически была отдана на откуп местным жителям. «Грязь должна где-то плодиться», – думала Ева. Лишенный свежего воздуха и дневного света мир незарегистрированных проституток и законченных наркоманов служил идеальной почвой для этого.
Каждые несколько лет мэрия поднимала шум по поводу очистки подземки, а на телевидении начинались оживленные дебаты. Иногда полиция устраивала рейды, арестовывая нескольких бедолаг и закрывая на пару дней самые худшие притоны. В ранние годы службы в полиции Ева участвовала в одном из таких рейдов, навсегда запомнив тошнотворное чувство страха, блеск ножей в темноте, истошные вопли и вонь самодельного курева.
Тогда ее инструктором был Фини, который вел ее через этот кошмар, как она сейчас вела Пибоди.
Ева быстро шагала вперед, внимательно глядя по сторонам. Из-за закрытых дверей клубов доносились резкие скрежещущие звуки музыки. Туннели давно не отапливались – изо рта вырывались белые облачка пара, исчезающие в желтоватом свете.
Потрепанная шлюха в рваном бушлате завершала финансовый расчет со столь же потрепанным клиентом. Заметив Еву и униформу Пибоди, оба поспешно скрылись.
Кто-то развел костер в узком проходе. Вокруг него толпились люди, обменивая кредитки на пакетики наркотиков. Когда Ева подошла к проходу, все застыли, но она не стала задерживаться. Конечно, можно было попытаться разогнать их, вызвав подкрепление и рискнув при этом поломать себе несколько ребер, но Ева давно научилась понимать, что не все на этом свете можно изменить к лучшему.
Она остановилась в извилистом туннеле, глядя на мерцающие красные и синие огни Геймтауна. Они выглядели отнюдь не весело, а скорее уныло и безнадежно, как те убогие проститутки, которые попадались им по пути.
Эти огни неожиданно напомнили ей красный свет, пульсирующий за стеклами грязной комнаты, которую она делила с отцом. А потом он изнасиловал ее в последний раз – и она убила его, покончив с этим раз и навсегда. «Та жалкая избитая девчонка осталась в прошлом, – сказала себе Ева. – Я не помню ее!»
Очевидно, последние слова она произнесла вслух, потому что Пибоди удивленно уставилась на нее, испуганная ее отсутствующим взглядом.
– Кого, Даллас? – спросила она. – Ты кого-то увидела?
– Никого. – Ева тряхнула головой, сердясь на себя. Эти воспоминания приходили снова и снова, принося с собой страх и чувство вины. – Мы войдем туда вместе, – продолжала она. – Держись рядом со мной и следи за моими движениями. Если дела пойдут скверно, забудь о правилах и играй круто.
– Обо мне можешь не беспокоиться. – Судорожно глотнув, Пибоди подошла к двери и шагнула через порог плечом к плечу с Евой.
