Джейн… как же я был не прав тогда, когда сказал Берни, что она в постели будет холодной рыбиной. Даже при смерти её прерывистое дыхание обжигало мою шею, а тугое лоно оказалось горячим и нежным. Моя Джейн… Моя ли? Боюсь, после этой ночи она даже не посмотрит в мою сторону и будет права.
— Кай…
Полувздох-полустон, от которого меня тряхнуло сильнее, чем от заряда фаера.
— Кай! — В тёмно-бирюзовых глазах отразился морской шторм.
Она наконец-то открыла глаза!
Рука с острыми коготками царапнула мою грудь, задев выпуклые шрамы, но я чуть не засмеялся от счастья. Джейн будет жить! Сердцевина кокона наконец-то вспыхнула насыщенным зелёным светом. Я замер, пульсируя в ней. Так замирают канатоходцы, перед тем как ступить на верёвку, натянутую над пропастью.
— Это всё равно ничего не изменит. — Она облизала потрескавшиеся губы.
Поймал её руку и приложил тыльной стороной к щеке.
— Ещё как изменит. Дженни, ты будешь жить.
— Но теперь я буду тебя ненавидеть.
— Ненавидь.
И это короткое слово стало спусковым механизмом, сигнальным гонгом на ипподроме, что возвещает о старте заезда. Всё изменилось в одно мгновение. Джейн закинула на мою талию свои длинные ноги, я вошёл глубже, она издала протяжный низкий стон. И был готов поспорить на всё что угодно, что это был звук удовольствия. Мы оба сорвались в эту пропасть, даже не попытавшись вступить на канат. Понимая, что захлёбываюсь в упоительных ощущениях, я против воли ускорился, уже входя часто и жёстко. Джейн же с лихвой, словно в отместку, забирала мою магию и латала свой кокон. Она больше не пыталась сказать «нет», не стремилась отдалиться, а наоборот подавала свои бёдра вперёд. С каждый мгновением, с каждым толчком, с каждым стоном он разгорался всё ярче и ярче и уже полыхал, ослепляя. Глаза Джейн горели синим огнём, на щеках разливался румянец, из приоткрытых губ вырывалось прерывистое, но такое горячее дыхание. Я же с трудом удерживался на вытянутых дрожащих руках. Лишь перед самым финалом я сделал несколько длинных толчков и стремительно вышел, изливаясь на её платье.
Только сейчас я обратил внимание на бурые разводы на панталонах. Моё сердце вновь пропустило удар. Ох, Джейн…
— Что, девственниц у тебя ещё не было? Неужели я в чём-то оказалась первой для Кая Ксавье? — язвительно произнесла она, откидывая изорванное платье. — Хотя, впрочем, не отвечай, это всё равно неважно.
— Джейн, я не знал…
У меня не было слов. Да, не знал, но должен был подумать об этом. Леди Оллроу аристократка с безупречными манерами и высшим образованием, единственная дочь Вилмара и Валетты Оллроу. Да, двадцать семь лет, но всё же. Я должен был догадаться.
Девушка понимающе хмыкнула, поднимаясь на подрагивающих ногах. Я хотел было ей помочь, но когда протянул руку, она дёрнулась, словно обожглась.
— Знаешь, не так себе леди представляют свой первый раз. Не на полу с разодранным платьем и мужчиной, что по привычке даже не удосужился полностью стянуть с себя штаны. Так готовы отдаваться лишь ночные феи.
Неожиданно Джейн резко выдернула руку из моего захвата, её губы задрожали, а глаза увлажнились.
— «Если бы ты…», «если бы ты…», Кай, да знаю я, что ты спас мне жизнь! Знаю! И оттого лишь горше на душе! Да не было мне больно ни капли! По крайне мере физически… Ты прекрасно смог оттянуть и забрать всю боль на себя. Поздравляю! Ни один целитель не сделал для меня то, что сделал ты. Я никогда не испытывала ничего подобного, и не уверена, что испытаю. Браво, Кай! Ты замечательно смог показать, каково это быть с тобой… Вот только ты даже не удосужился снять брюки! Для тебя я стала одной из толпы твоих клиенток-поклонниц!
Эпилог
Я подошёл к кованой решётке забора особняка, что когда-то принадлежал мне. Сегодня его должны были продать на закрытом аукционе среди богачей Лорнака. Разумеется, позволить себе его купить я не мог, в моём кармане оставалось всего лишь двадцать фэрнов, однако что-то заставило меня прийти в этот пасмурный день, чтобы посмотреть на дом.
— Кай? Это ты?
Даже не оборачиваясь, я узнал голос Берни. С тех пор, как у меня отобрали лицензию сыщика, секретарь мне больше не требовался, и я был удивлён увидеть его здесь.
— Да, — ответил коротко, наблюдая за тем, как один из участников аукциона придирчиво осматривает стрельчатые окна и жасминовые кусты.
— Кай, как же я рад тебя видеть! — Берни неожиданно нарисовался прямо передо мной. — Жаль, конечно, что при таких обстоятельствах… Я искал тебя.
— Меня? Зачем?
— Ну как… все привыкли, что я твой секретарь. — Он даже растерялся от такого вопроса. — Я добился снятия ареста на твой дом. Суд признал, что в деле о Милинде Блэр ты невиновен. Господин Биддер с помощью тёмного ритуала вытянул из неё всю магию и жизненные силы. Патологоанатом признал, что даже доставь ты быстро Милинду к королевским целителям, она всё равно бы не выжила.
— Вот как? — невесело хмыкнул. — Впрочем, это неважно, ведь денег, чтобы выплатить ссуду за особняк, у меня всё равно нет. Или лицензию мне тоже восстановили?
— С этим сложнее. — Берни отвёл глаза в сторону. — Слишком многим в своё время ты перешёл дорогу. И в жандармерии, и в других официальных структурах. Дело официально не будет завершено, пока не найдут отцов всех пятнадцати беременных девушек и не разберутся, что к чему. А так как ты общался с ними и мог, цитирую, «повлиять на их решение скрыть информацию от жандармов», а также почему-то смог выяснить местоположение Милинды, хотя девушки находятся под клятвой Мерлина, то тебя всё ещё держат в качестве подозреваемого. Условно, конечно, жандармы тоже не дураки, но и не горят желаниям тебе помогать.
— А что Маркус говорит?
— О, а комиссар Лейк был рад меня видеть и даже предлагал место в жандармерии, но я отказался. Я приходил попросить у него за тебя, но он сказал, что перестать заниматься расследованиями — полностью твоё решение. Я ничего не понял, если честно…
— Понятно. — Кивнул. — Маркус прав, не лезь в это, пожалуйста.
— Да, конечно. — Берни растерянно моргнул. — А, возможно, тебе будет интересно, но мадам Роуз, та сухая женщина, что господин Биддер назначил управляющей борделя, оказывается, любовница Хэнга Биддера.
— Да, как интересно… — произнёс машинально, рассматривая, как ещё один участник аукциона простукивает мраморные колонны.
— Да, она сообщила под детектором лжи, что понятия не имела о махинациях супруга и том, что эти беременные женщины дали клятвы Мерлина. Она думала, что это обыкновенные понёсшие ночные феи и одна из них — мать будущего наследника господина Биддера. Именно поэтому она относилась к девушкам чрезмерно строго и крайне сильно ревновала их к любовнику. Ведь в её-то возрасте она уже не могла забеременеть.
