— Ого, шесть пунктов уже. А как обстоят дела у вашего приятеля Ноа?
Принц помрачнел.
— Он говорит, что восемь, но не сообщает каких. По условиям нашего спора об этом можно говорить только в конце, так как кто-то может специально научиться чему-то, что умеет другой.
Я от души усмехнулся. Хитро договорились.
— Правильно ли я понял, что вы не хотели уплывать из Лорнака?
Принц Эндрю просмотрел на меня недовольно. Из смешного юноши с забавными желаниями он за какой-то миг превратился в принца голубых кровей. Улыбка исчезла с его лица, а между бровей залегла вертикальная морщинка.
— Это вы, господин Ксавье, сейчас так намекаете, что я по прихоти, чтобы не плыть во Франконию, собственноручно поджёг королевский корабль, а с ними и верфи? Да я никогда бы так не поступил. При пожаре пострадали люди!
Вообще-то я так не говорил… но, судя по реакции принца, такие вещи ему уже высказывали вслух. Наверняка, какой-нибудь остолоп вроде инспектора Теренса бросил молодому принцу в лицо то, что думает. Вновь взглянул на принца. К щекам прилила кровь, ноздри чуть расширились, брови всё ещё сведены. Все признаки искреннего негодования на лицо, такое не подделаешь. Нет, определённо Эндрю не стал бы заниматься поджогом.
— К тому же, — принц словно услышал мои мысли, — планы отца по отсылке меня во Франконию это событие всё равно не сильно изменило.
— Да, верфи отремонтируют, построят новый корабль и не в этом году, так в следующем, вы женитесь на принцессе Мари.
Эндрю посмотрел на меня удивлённо.
— Да нет, господин Ксавье, вы ошибаетесь. «Жемчужина» должна была отплыть в начале весны, пока ещё не все морские бесы проснулись, и открытая вода относительно безопасна. Сейчас же океан уже не так безобиден, а вот воздух — наоборот. Отец ждал самого сухого и безветренного месяца, чтобы отправить меня дирижаблем. Собственно, завтра вечером я уже отплываю, только воздухом.
Открывшееся известие стало для меня подобно крику чайки в пустыне.
— Что? Завтра? — повторил, смутно ощущая тревогу.
Какая-то тревожная мысль не давала мне покоя, но я всё никак не мог ухватить её за хвост. К тому же после выпитого эликсира на крыше здания братьев «Люро» голова всё ещё продолжала болеть. Именно в этот момент, когда я пытался судорожно сообразить, почему всё моё существо противится отбытию принца Эндрю, в королевскую спальню ворвался комиссар Маркус Лейк и двое стражников.
— Принц, вы живы?! Вам требуется помощь? — с порога крикнул комиссар.
Молодой человек совершенно спокойно, будто на дворе не была глубокая ночь, повернулся к шефу жандармерии и произнёс:
— Благодарю, со мной всё в порядке. Стража, можете быть свободны. Комиссар Маркус, чем обязан?
Не отвечая на вопрос, комиссар смерил меня тяжёлым взглядом и подошёл к принцу вплотную. Несколько секунд сосредоточенно поводил руками около коронованной особы, явно сканируя его ауру, затем бросил «прошу прощения, Ваше Высочество, видимо, дворецкий что-то напутал» и грубо вытолкал меня из покоев Эндрю.
— Ну-с, Кай, и что это было? — Комиссар скрестил руки на широкой груди. — Без приглашения вломился в покои принца среди ночи, да еще в таком виде. Я, конечно, понимаю, что ты теперь выжженный маг, но с мозгами-то у тебя...
Маркус говорил что-то ещё, отчитывал, а я смотрел в тёмные глаза и думал о том, насколько же влиятельная фигура — шеф жандармерии — с одной стороны, и как долго он находится в тени короля — с другой. Ведь все лавры спокойной жизни в Лорнаке всегда достаются Бенедикту Третьему, и в то же время, когда случается что-то серьёзное, горожане не преминут отругать жандармерию. Да и по магическому резерву комиссар вполне мог бы претендовать на место короля как никто другой. Аристократическое происхождение у него точно имеется. Если бы я был на месте комиссара, то образ добродушного толстяка, который тщательно формировал долгие годы, определённо сыграл бы мне на руку. Во-первых, он не так уж и далёк от ныне действующего короля, а во-вторых, никто не подумает на него. Те, кто знает Маркуса существенно лучше, — его подчинённые — давно принесли ему соответствующие клятвы. По долгу службы, конечно, но что-то мне подсказывает, что их текст составлен очень тщательно. А единственный законный наследник престола отправлен во Франконию. Хм-м-м…
Я не слышал, что говорил собеседник, но вынырнул из своих мыслей, когда напряглась шея и плечи комиссара, а надбровные дуги опустились.
— Кай, что это у тебя? Кровь?
Я тронул губы и понял, что от усердного мыслительно процесса у меня снова пошла кровь из носа.
— Да, ерунда. — Небрежно вытер рукавом лицо. — Так что там насчёт принца? Он действительно улетает завтра?
Комиссар сощурился и приблизил своё лицо ко мне.
— У тебя ко всему ещё и расширены зрачки. Ты что-то употреблял из наркотических средств?
С губ так и рвалось шальное: «да, ту дрянь, что ты мне подсунул», — но я постарался сохранить нейтральное выражение лица.
— Понятия не имею, о чём ты говоришь.
Несколько секунд в коридоре стояла абсолютная тишина. Воздух между нами сгустился.
— Ну, раз ты понятия не имеешь, Кай, я надеюсь, ты не будешь возражать против небольшого магического обследования?
— Ага, чтобы обвинить меня сумасшедшим?
Непроизвольно сделал шаг назад.
— Кай, прошу, пойдём со мной. Тебе ничего не угрожает. — Маркус говорил со мной как с психически больным пациентом.
— Почему ты не организовал мне аудиенцию с принцем? Ты не хотел, чтобы я говорил с ним перед его отплытием? — спросил вместо ответа.
— Ты не просил об этом. К тому же мои люди с ним уже говорили, он ничего не знает и сам на такое преступление не способен.
— Я отправил тебе сегодня записку! Ты даже не ответил на неё?
— Записку?
Клянусь, комиссар Лейк изобразил на своём лице настолько достоверное удивление, что не помни я о том, что написал её собственноручно, сам бы засомневался в своей памяти.
— Кай, не было никакой записки. Ты точно хорошо себя чувствуешь?
Как назло именно в этот момент противные молоточки застучали у меня в висках.
— Точно, — ответил чуть резче, чем хотел. Вот ещё, повод упекать себя к мозгоправам я точно не дам.
Шеф жандармерии покачал головой и внезапно напрягся:
— Мне доложили, что сегодня какой-то спятивший хотел броситься с крыши пятиэтажки в центре города. Но когда жандармы прибыли, там уже никого не было. Успокой меня, скажи, это ведь был не ты? — Краем глаза я уловил, как собеседник сделал какое-то мимолётное движение пальцами левой руки.
Тонкую магию я со своим выгоревшим резервом я теперь не видел, но понимал, что, скорее всего, комиссар медленно накручивает воздушное лассо или какое другое заклинание, чтобы меня нейтрализовать. Шагнул к постаменту с явно очень древней вазой.
