— Рана уже начала затягиваться, но я всё равно обработаю заживляющей мазью. Подними, пожалуйста, волосы, — тем временем произнёс Тьенн.
Я молча перекинула кончик косы так, чтобы часть волос осталась лежать на плечах. На этот раз кожу не щипало. Наоборот, мазь была очень приятной. Прикрыла глаза и полностью отдалась удовольствию — не сексуальному, тактильному. У Тьенна оказались совершенные руки. Скорее крупные, чем маленькие, с длинными тонкими пальцами, но не изнеженно-мягкими, как у большинства лощёных аристократов, а чуть шершавыми. Не мозолистыми и потрескавшимися от соли рабочими лапищами, какими обладают рыбаки, изо дня в день перелопачивающие мокрые сети с добычей; не сухими руками кузнеца, тяжким трудом превращённые в подобие копыт, но определённо сильными. Он трогал меня уверенно, не боялся сделать больно, но при этом, что удивительно, не делал. В его прикосновениях не было ни капли лицемерной застенчивости молодых юнцов, ни матросской наглости, но и на отстранённую холодность врачевателя они тоже не походили. Тёплые подушечки пальцев несли облегчение, одновременно втирая мазь и лаская.
— …И по-хорошему тебе бы универсальное противоядие принять, а то мало ли какой гадостью шипы были смазаны. Повезло, что ты кольцо носишь. Надо убрать волосы выше, здесь есть ещё пара ссадин на лопатке. — Из блаженного состояния меня вывел голос Тьенна.
Сердце сделало кульбит. Я только и успела, что резко дёрнуться и остановить потянувшуюся к косе мужскую кисть. Его ладонь легла мне на волосы, моя же крепко держала его. На несколько секунд мы оба замерли в этой странной и неудобной позе.
— Ну? — наконец спросил Тьенн.
Я прикрыла веки, глубоко вдохнула и выдохнула, представляя, как глупо выгляжу сейчас со стороны. Конечно, можно было бы сказать, что лечения на сегодня хватит, собрать вещи и уйти. Но кем я тогда буду? Испугавшейся маленькой девочкой? Какая разница, увидит Тьенн тот уродливый шрам или нет? Он и так уже знает обо мне слишком много. Секретом больше, секретом меньше — на жизнь не повлияет.
— Я сама, — произнесла, решительно откидывая косу в сторону.
Я прекрасно представляла, какая неприглядная картина открывается Лойсу. Выпуклый застарелый шрам, что протянулся от одной ушной раковины к другой под самой линией роста волос. Частично белёсый, а частично бурый он резко контрастирует с тёмными, как вороное крыло, завитками на шее. Я ожидала, что Тьенн начнёт меня тут же жалеть или же наоборот вспылит, как Плешь, впервые узнавший про шрам, и будет требовать сдать мне имя человека, который оставил уродливый след на всю жизнь. Однако я услышала лишь короткий выдох сквозь зубы, а затем почувствовала, как чуткие пальцы намазывают кожу на правой лопатке. Тьенн молчал. Не кричал, не осыпал меня горестными восклицаниями и даже не пытался развернуть меня к себе лицом и заглянуть в глаза. За последнее я ему была особенно благодарна.
Поглаживающие движения заставили расслабиться, а затем прикрыть ресницы. И именно этот момент Тьенн выбрал, чтобы провестись влажным языком по шраму, очертить выпуклые позвонки, слегка прикусить кожу у основания шеи.
Меня прострелило разрядом удовольствия. Острым, как хлёсткий удар семихвостой плети. Тяжёлым, как несущаяся во весь опор лошадь с гружёной телегой. Сильным, как ветер, неистово бьющийся в парусах пойманной птицей. С тех пор, как я прикончила того ублюдка, никто и никогда не касался моей шеи, а те кто пытались — лишились пальцев. Я никогда не думала, что это проклятое место на теле может приносить что-то иное, кроме фантомной боли, мерзкого зуда и противного стягивающего ощущения палёной кожи.
13
Тьенн приложился губами к крохотному позвонку, а меня затрясло в агонии желания. Горячий язык скользнул за мочку уха, и я задохнулась от нахлынувшего безумия. Я хотела Тьенна до судорог. До сводящих спазмом, дрожащих пальцев. До перекрученных тугими канатами внутренностей. Резко развернулась и дёрнула завязки на штанах мужчины.
— Грейс, но твоя рана… — попытался было возразить красавчик.
— Потом, всё потом, — прервала его, вытаскивая наружу пульсирующий и налитый кровью член.
Тьенн резко сжал губы и шумно выдохнул через нос. Я игриво царапнула нежную кожицу, но на более длинные игры меня просто не хватило. Толкнула мужчину на диван, за какие-то мгновения сорвала с себя остатки одежды и рывком оседлала бёдра Лойса. Первое проникновение вызвало наш общий слаженный стон. Кажется, Тьенн пытался что-то сказать, но мне было всё равно. В ушах шумело от бешено колотящегося сердца. Во рту давно пересохло. Я двинула бёдрами, затем ещё и ещё.
Это было восхитительно. Жарко, страстно, быстро, желанно и сильно. Всепоглощающе сильно. Меня трясло от вожделения, а смазка текла по бёдрам и капала прямо на шершавую ткань штанов Тьенна, которые он так и не успел снять. Наши мокрые от пота тела соприкасались с частыми влажными звукам. Его горячий член таранил меня снизу, словно гарпун. Пленительно остро и божественно мощно. Мужские пальцы сжимали ягодицы с такой силой, что если бы не кольцо, на мне остались бы синяки. Обезумевшие губы покрывали грудь поцелуями. Тьенн исступлённо терзал меня, но мне хотелось ещё и ещё. Я разорвала чертову рубашку на красавчике и, кажется, расцарапала ему грудь, желая добраться до его тела.
Я ощущала себя ненормальной. Я была ненормальной.
Конечно, секс до сих пор всегда мне нравился как приятное времяпрепровождение и способ расслабиться, не напиваясь вусмерть. Но он оставался для меня всего лишь сексом. По степени остроты ощущений это не было и отдалённо похоже на то, когда борешься за жизнь со стихией, из последних сил держишься за штурвал корабля и разворачиваешь его поперёк очередной мощнейшей стены воды. Я любила океан, и океан всегда был со мною. Но сейчас моим океаном стал Тьенн.
Между нами творилась какая-то дикая алхимия, и я даже заподозрила, а не подмешал ли он в мазь женский вариант «Флагштока». Слишком уж ярко чувствовалось каждое движение бёдер. Каждый рваный опаляющий кожу выдох. Бил по натянутым нервам каждый хриплый стон. Тьенн поймал губами мой сосок, и меня скрутило в бесконечно долгом и пронзительном оргазме. Безжалостном, но сладком. Конвульсии сотрясали тело, а пульсирующий и увеличившийся член лишь продлил и без того невероятную, выматывающе длительную разрядку. Тьенн зарычал, крепко сжимая мои ягодицы, и сделал ещё несколько коротких рывков. Горячая сперма потекла по внутренней поверхности бёдер.
Тяжело дыша, он откинулся на спинку дивана. Разметавшиеся светлые пряди прилипли к его лицу, плечам и шее. Они всё так же были собраны в хвост. Я потянулась руками к кожаному шнурку, неожиданно почувствовав желание распустить золотую гриву, но Тьенн перехватил мои руки и поцеловал. Вначале одну ладонь, затем другую. Хмыкнула.
— Я не аристократка, чтобы мне целовали руки.
— Знаю, — кивнул блондин и уткнулся потным лбом в мою грудь. — Я с тобой когда-нибудь с ума сойду.
— Когда-нибудь? — громко спросила, пряча за насмешкой укол неуверенности. — Ты что, действительно думаешь, что это повторится? Или что мой любовник будет меня к тебе отпускать на выходные?
