Тьенн небрежно сунул кошель во внешний карман пальто, не заботясь о том, что украсть деньги из верхней одежды — раз плюнуть — и выжидающе посмотрел на меня. Дождь стекал с его светлых волос на дорогостоящий кашемир, но блондин не обращал на неудобство никакого внимания. Так ведут себя в Лорнаке обычно лишь матросы и те, кто родился в столице. Но красавчик явно не относился к первой категории, а судя по оговорке «свои земли» не принадлежал и ко второй.
Кто же ты такой, Тьенн Лойс?
— А мне бы подошла и треть суммы, — как ни в чём не бывало ответил красавчик и в который раз за нашу короткую беседу искренне улыбнулся.
Я нахмурилась. Обычно именно на этом месте, получив свою оплату, Беззубый отпускал пару-тройку в меру солёных шуточек на тему того, зачем Великому и Ужасному Проклятому Кинжалу шкура нежити. Общеизвестно, что сам Лорнак и территории близ него тщательно охраняются королевскими жандармами, а как следствие такой товар является штучным и стоит крайне дорого. И, разумеется, самым популярным эликсиром на основе меха нежити является, как ни странно, средство для потенции, прозванное в народе «Флагштоком». Пожалуй, лишь самые отчаявшиеся мужчины обращаются к чудо-зелью. Зато ночные феи неоднократно жаловались, что клиенты под «Флагштоком» укатывают их на всю ночь, и такой эликсир действует на всех мужчин без исключений.
— И что, даже шуток насчёт «Флагштока» не будет? — уточнила для проформы.
В душе мне было плевать, что думал Беззубый, но чересчур внимательный взгляд Тьенна начинал волновать. Нижнюю часть моего лица занимал платок, верхняя была прикрыта тенью от цилиндра, но, тем не менее, этот молодой человек слишком уж явно меня рассматривал. Несмотря на льющий как из самой бездны дождь, неприятно заливающийся за шиворот, и давно намокшие штаны, мне стало ощутимо жарко.
— Какие шутки? Если уж Проклятый Кинжал покупает шкуру нежити, значит, у него действительно серьёзные проблемы, — ответил Тьенн, не мигая.
Кровь бросилась мне в лицо. Не то, что я почувствовала себя мужчиной, но просто обидно было за репутацию шефа преступного мира.
— Вы намекаете на то, что я не в состоянии удовлетворить женщину в постели? — произнесла с вызовом. Шутки шутками, но прямые оскорбления Проклятый Кинжал терпеть не станет.
— Нет, я намекаю на другое, — произнёс Лойс.
За удар сердца он преодолел несколько футов, что нас разделяли, и пока я пыталась понять, что же он собирается сделать, Тьенн уверенно смял мои губы. Наглый язык нахраписто ворвался в рот и захватил в плен мягкое нёбо. В голове разом всё перевернулось, взорвался файер, не меньше! Преступно долго я медлила — секунду или даже две — не веря тому, что меня целуют, а затем рука сама собой метнулась в карман. Через вечность длиною в несколько секунд восьмидюймовый клинок-убийца упёрся красавчику под рёбра.
— Как ты понял, кто я? — зашипела рассерженной кошкой.
Губы жгло поцелуем, будто их покусал разом целый рой диких пчёл. Цилиндр упал куда-то в грязь, но сейчас мне было всё равно. Этот странный, хотя бесспорно очень привлекательный мужчина, даже не обладающий зачатками магии, загадочным образом всего за несколько минут общения смог определить мой пол!
— А это важно? — насмешливо уточнил блондин, выгнув левую бровь.
Он не шелохнулся. Не попытался освободиться. Скорее наоборот, притянул меня к себе ещё крепче. Клинок вспорол одежду, и на этот раз упёрся в кожу дерзкого аристократа. Травянисто-зелёные глаза изучающе смотрели на меня. Самые обычные глаза, самого обычного оттенка, если не брать в расчёт тонких коричневых прожилок, что густой смолой растекались по радужкам и притягивали взгляд. Гипнотизировали.
Влага осела на длинных жемчужно-пепельных ресницах, крупные капли стекали по точёным скулам. Взгляд сам собою переместился на губы Тьенна. Твёрдые, упругие, блестящие не то от поцелуя, не то от дождя.
Больше блондин не проронил ни звука, однако весь его вид, медвежья хватка и взгляд говорили: «Решайся, Грейс! Сейчас или никогда». И я решилась. Клинок вновь мелькнул и пропал в складках моего пальто. Лойс никак не прокомментировал здоровенную дыру в его одежде. Лишь бросил:
— Моя квартира рядом.
Доверчивый моряк — мёртвый моряк. Я не утратила бдительности, всё ещё морально готовая к тому, что это может оказаться очередной ловушкой Короткорукого, но всё же отдалась желанию, что уже два долгих года съедало изнутри.
Мы ввалились в квартиру красавчика, целуясь как одичалые. Ладони Тьенна зарылись в мои волосы, накрутили прядь на кулак, не давая отстраниться. Лишь в тот момент, когда длинные пальцы скользнули на тыльную сторону шеи, я рыкнула, скидывая наглую конечность, и чувствительно вонзила зубы в плечо Лойса прямо сквозь одежду.
— Любишь кусаться? — усмехнулся он.
— Не люблю, когда разговаривают, — жёстко пресекла разговор.
4
Смола в зелёных глазах расплавилась и тягучей лавой растеклась по всей радужке. Мужчину моё действие лишь раззадорило. На пол полетело моё пальто, вслед за ним — рубашка и жилет. Я же, не желая заморачиваться, срезала пуговицы с одежды Тьенна. Охотник на нежить подхватил меня за ягодицы и с такой силой и резкостью вдавил в стену, что позвоночник оцарапало необработанным кирпичом. Кровь разбавили кипятком. Варварство ошпарило внутренности. Волна крупной дрожи прокатилась от пальцев ног до застарелого шрама на шее. Словно в противовес только что показанной грубости Тьенн еле ощутимо провёлся носом по ключице вниз, нежно прихватывал губами сосок и мучительно медленно втянул его, не прерывая зрительного контакта.
Тело прострелило удовольствием. Меня выгнуло дугой, как выгибается парусина под шквалистым ветром. Настороженность и страх затаились, оставляя место откровенному вожделению. Лойс принялся жадно изучать моё тело ртом, ласкать и исследовать, терзать чувствительную грудь обжигающе горячим языком, целовать везде, куда дотягивался. Вкупе с двухлетним воздержанием это было похоже на пытку. Мучительную, самую изощрённую, сладкую и одновременно болезненную экзекуцию.
Комнату наполнили влажные звуки, умопомрачительный аромат мужчины и собственные прерывистые стоны. Низ живота связало самым надёжным из всех придуманных морских узлов. Самозатягивающимся и прочным. От потребности ощутить Тьенна в себе повело похлеще, чем молодого юнгу в первый шторм. Я хотела его до ломоты в костях. До подгибающихся пальцев ног. До судорог в горле.
Ещё один волнующе долгий поцелуй. Жаркое дыхание. Кончик языка на ореоле соска. Невесомое касание ямки пупка. Нервы натянулись, словно перекрученные и вымоченные в морской соли канаты. Я настойчиво просунула руку между влажными животами и потянулась к паху Тьенна, пробежалась пальчиками по выпуклой молнии брюк. Рвано дыша, прошептала:
— Ты держишь меня в прихожей потому, что ждёшь, когда на тебя подействует «Флагшток»?
Откровенная провокация подействовала, правда не так, как я предполагала. Вместо ответа Тьенн до хруста сжал мои рёбра, рывком развязал завязки брюк и, не снимая их, жёстко вогнал в меня два пальца. Я зашипела.
