Когда я только начала говорить, Тьенн посмотрел на меня, с надеждой распахнув огромные зелёные глаза. Но уже ближе к концу речи нахмурился. По лицу пробежала тень неодобрения.
Я почувствовала внезапно болезненный укол в сердце. Пару лет назад я избавилась от Морока благодаря Каю Ксавье. Прошло время и, кажется, из-за нового любовника мне предстоит отлучить от круга доверенных лиц ещё одного друга.
— Это Плешь? Или Гром? — спросила, внутренне обмирая. Эти двое были со мной с самого начала, и меньше всего на свете я хотела бы, чтобы крысой оказался кто-то из них.
На высоких скулах Тьенна заиграли желваки.
— И что ты сделаешь с тем, кто назвал твоё имя? — буквально выплюнул красавчик мне в лицо.
6
А, всё понятно, благородный же. Считает, что я та ещё тварь, раз расправлялась с людьми и за меньшие проступки. На самом деле, большую часть людей я отпускала, прочистив им память, а для вида устраивала показательные порки или же пускала слухи об особенно кровавой казни. Невозможно управлять сотнями мужчин с сомнительным прошлым без уважения к своей персоне. А как легче всего добиться этого уважения? Разумеется, страхом. В порту меня боялись многие.
— Если просто имя назвал, то вырву язык, — произнесла, наблюдая за реакцией блондина. — А если больше, чем имя, то пристегну к якорю, выйду в открытый океан и буду на живого предателя ловить морского беса.
Лойс резко отвернулся.
— Не надо никого наказывать. Я сам догадался, что ты девушка.
— Ага, и имя моё случайно угадал, — саркастически заметила я, подбрасывая кинжал в воздухе.
Тьенн никак на это не прореагировал. Лишь дёрнул плечом и неожиданно запальчиво произнёс:
— Хочешь кого-то убить — убей меня. Но я готов поклясться, что не замышляю против тебя ничего плохого.
— Клятвой Мерлина?
Красавчик озадаченно моргнул.
— Поклялся, если бы была магия…
Я тяжело вздохнула, убрала кинжал от золотистой кожи мужчины и стала собираться. За штанами даже подниматься с кровати не пришлось.
— Ты уже уходишь? — уточнил Тьенн.
— Угу, — бросила скупо, осматривая пол комнаты на предмет своей жилетки и рубахи. Рубашку, в целом, было не жалко, а вот жилетка была пошита из добротного костюмного материала и делала меня визуально чуть шире в плечах. Идеальная и очень удобная вещь, оставлять такую на память случайному любовнику точно не хотелось бы.
— Не расскажешь, зачем тебе мех нежити? — тем временем спросил охотник.
Я оглянулась и пожала плечами.
— Для своего постоянного любовника «Флагшток» сварить хочу. Мне не хватает его запала в постели.
Зеленоглазый прищурился.
— Врёшь, — заключил он.
— Вру, — легко согласилась, радостно доставая любимую жилетку из-под стула. — Вот только и ты мне соврал.
— Я тебе не врал! — запальчиво возразил блондин и даже приподнялся на локтях.
Свет от ближайшей масляной лампы беззастенчиво облизал мускулистое мужское тело. В отличие от меня, хозяин квартиры не спешил одеваться.
— Ага, и про болезнь Беззубого тоже не врал? — громко фыркнула. — Тьенн, я не первый год родилась и прекрасно знаю, что Беззубый скорее удавится или приползёт на четвереньках, распространяя чумную заразу, но заберёт себе процент со сделки. Не было никакой болезни.
Правый кулак мужчины быстро сжался и разжался, но этого движения мне хватило, чтобы убедиться в своей правоте. Итого, почему охотник на нежить и аристократ в одном лице лично пришёл на сделку с королевой преступного мира, становилось совершенно непонятным. Но, по крайней мере, убить меня он не пытался, что уже хорошо.
— Грейс, подожди, — сказал мужчина, когда понял, что я уже надеваю пальто. — Ты… — Кадык дёрнулся. — Ты могла бы остаться на ночь?
— Ты за кого меня принимаешь? — насмешливо протянула, внутренне чувствуя досаду на блондина. Вот зачем он это всё предлагает? Неужели не понимает, что у такой, как я, просто не может быть личной жизни. — За ночную фею? Прости, но у меня есть свои дела и любимые парни. Ты вообще один из счастливчиков, кому сегодня перепало моё внимание, но далеко не единственный.
Не знаю, какой демон потянул меня за язык, но почему-то остро, до зуда в голове захотелось осадить наглого красавчика. Какого смрадного духа он начал вести себя в постели не так, как обычно ведут при разовом сексе? Откуда появилась эта поволока во взгляде и приглашение на ночь? Ничего мне этого не надо.
Как и предполагала, Тьенн недовольно сжал губы в тонкую линию. Я проверила зачарованное на здоровье кольцо и убедилась, что взяла любимый кинжал.
— Ну, всё, Тьенн, мне пора.
— Грейс! — окрикнул меня Лойс на самом пороге. — Ты не та девушка, с которой мужчине необходимо употреблять «Флагшток» в качестве дополнительного стимула. А ещё я знаю, что именно мех нежити является основной составляющей для заживления ран, нанесённых магическим оружием. Что у тебя болит?
Я развернулась и широко оскалилась, стараясь не показать, насколько точно этот холёный аристократишка попал в цель. Шрам у самой линии роста волос чесался неимоверно.
— У меня ничего не болит. Всего доброго, Тьенн.
7
Я выключила горелку, сняла с триноги крошечный котелок и, морща нос, посмотрела на получившуюся субстанцию. Светло-голубая, она бурлила, окрашивая чугунные стенки, и страшно воняла. М-да, шкура нежити — это тебе не тонкий аромат весенних магнолий. Надо будет потом каюту проветрить.
Я подула на вязкую густую жидкость с маслянистой плёнкой, зачерпнула указательным и средним пальцами приличную порцию, перекинула косу вперёд и чуть не застонала от удовольствия. О-о-о-о, как же приятно! Отвратительный келоидный рубец практически сразу же перестал чесаться и зудеть. Несмотря на то, что мазь только что кипела, на шее она ощущалась спасительной прохладой.
Дверь хлопнула, и я еле-еле успела спрятать котелок за спину. Угрожающего вида громила с крупной квадратной челюстью и бицепсами с мою ляжку ввалился в каюту. Потрёпанные штаны, рваная тельняшка с закатанными до локтей рукавами, частично лысый череп.
— Морской дьявол тебя подери и сожри кальмары! Плешь, ну и напугал же ты меня! Сколько раз я просила стучаться?
— Ой! — Огромный детина, что почти подпирал головой потолок в моей каюте, резко смутился. — Шеф, простите. Я не знал, что вы здесь… ну… этим самым занимаетесь…
Я фыркнула. У каждого матроса, который хоть раз выходил в открытое море, были свои понятия о личном. Сложно держать дистанцию с двумя десятками людей, когда каждый божий день в течение нескольких месяцев живёшь на крошечной палубе, ешь в одном и том же камбузе и даже на редких остановках в портах трахаешь одних и тех же ночных фей. Чтобы не чокнуться во всей этой круговерти, однотонности и серости, моряки всегда держат при себе что-то сугубо личное. Какую-то вещь, иногда хобби, а может, и просто воспоминание, но чем бы это «нечто» ни было, оно всегда остаётся святым. Так, я знала, что Плешь хранит под подушкой куклу дочери, которая умерла несколько лет назад из-за стремительно прокатившейся по стране заразы. Морок в любое плавание брал с собой шоколадные конфеты и заедал ими стресс. Молодой и молчаливый юнга, что чистит борт «Ласточки», в свободное время ловит крабов и с настоящим садизмом отрывает им клешни. Поначалу его кровожадный вид нервировал основной костяк команды, но лишь тогда, когда юнга снял носки при поваре, все вопросы к нему отпали. У мальчишки не было пальцев ног.
