Слушая топот копыт, Кара в очередной раз хотела пошевелиться, но поняла, что ее руки и ноги скованы кандалами: ржавые железяки болтались на запястьях и щиколотках. Некогда белоснежная сорочка, теперь вся измазанная кровью и грязью, превратилась в порванную тряпку. Босые ступни были настолько сильно исцарапаны, что даже если бы у Кары и появилась возможность на побег, она вряд ли бы смогла это сделать.
Напротив нее сидел парень. Не старше двадцати: мерзкое чумазое лицо, отросшие темные волосы. Потертый кожаный плащ скрывал худощавое тело. Вместо правой ноги у него был импровизированный протез в виде кривой палки. Пахло от парня как от дворовой псины, которая только что искупалась в луже.
В дальнем конце скрипящей тележки Кара увидела Грэма. Закованный в точно такие же кандалы он спокойно сидел, откинувшись спиной на деревянный борт. Футболка и джинсы Сайлента так же были испачканы грязью. Лицо выглядело помятым. Наверняка по нему несколько раз хорошенько приложились кулаком.
Сперва Кара удивилась: почему это вечно разговорчивый Сайлент все время молчит? – но потом поняла, что рот Грэма заткнут тряпкой. Увидев, что Кара очнулась, он коротко кивнул. Хотел улыбнуться, но из-за кляпа вышло не очень.
Хилл окинула взглядом калеку напротив:
– Ты еще, что за хер? – спросила она. – И где мы находимся?
– Здравствуй, пташка! Рад, что ты с нами, – с воодушевлением сказал парень. – Поздравляю! Ты, типа, попала в самый центр задницы!
Глава 9
– Нет, Билл, ну ты, типа, представляешь, как нам повезло? – сказал калека. – Эти две пташки упали нам на голову буквально с неба. Невероятно!
Извозчик что-то неразборчиво буркнул себе под нос и хлестанул лошадь поводьями. Тележку дернуло, и Кара повалилась на бок. Сидящий напротив парень наклонился и поднял ее обратно.
Красное солнце начало скрываться за крышами домов. Разрушенный город погружался в темноту. Крики воронов звучали все громче. Становилось холоднее. Кара выдохнула клуб пара изо рта.
– Где мы? – спросила она. – И кто вы такие?
– Слыхал, Билл! – он вновь обратился к товарищу. – Кто мы? Где мы? Надо же… давненько я не слышал такого.
– Ага, – почти неразборчивым басом ответил громила. – Янг Блиды. В последнее время они редкость.
– Янг Блиды? – Хилл поерзала на тележке, приняв более удобную позу.
– Новенькие, – калека прильнул к Каре и схватил ее за подбородок. – Те, кто попали в наш проклятый Тартар не так давно.
Парень бесцеремонно начал разглядывать Кару как какой-то трофей. Повернул ее голову вправо, влево. Открыл ей рот, посмотрел на зубы. Оттянул ворот сорочки и присвистнул, взглянув на ее грудь. Удостоверившись, что она хороший товар, откинул Кару обратно на борт телеги.
– Шикарная, – протягивая каждую букву, сказал он. – Никтеанцы щедро заплатят.
– Никтеанцы? – в очередной раз спросила Кара, до сих пор чувствуя его мерзкие руки на своем теле.
– Дети ночи. Как думаешь, Билл, сколько нам, типа, дадут за эту красотку и ее друга?
Грэм затопал ногами, начал мычать. Поняв, что на него не обращают внимание, стал трясти кандалами.
– Что? – рявкнул калека. – Знаешь, – обратился он к Каре, – твой друг не затыкался ни на секунду. Пришлось даже снять носок, чтобы прикрыть его сраный рот! Откуда он только взялся такой?
Кара посмотрела вниз. Здоровая босая нога парня была обута в старый, местами порванный сандаль. Каждый раз, смотря на недовольное лицо Грэма, ее начинало мутить.
– Ах, да, – сказал парень. – Забыл представиться… Мое имя Роберт Патрик Оуэн. Но все, типа, зовут меня просто Боб. А это, – Боб кивнул в сторону волосатого здоровяка, – малыш Билл.
Извозчик повернулся, и Кара увидела огромную вмятину на правой половине его лица. Выглядело так, словно в это место ударили кувалдой. Как он при этом остался жив? – непонятно. Билл улыбнулся, оголив ровный ряд зубов, в котором правая их часть преимущественно отсутствовала. Зрелище выглядело довольно мерзким.
– Что? – смеясь, спросил Боб. – Думаешь, как он еще жив, с такой-то вмятиной на роже?
Кара не ответила, но, видимо, на ее лице читался вопрос.
– Видишь ли, куколка, – продолжил калека, – здесь ты умрешь, типа, только тогда, когда этого захочет он.
Боб покорно опустил голову вниз, при этом показав пальцем вверх.
Грэм вновь загремел кандалами. Несколько раз ударил пятками об телегу. Деревяшка под его ногой треснула. Увидев столь вопиющее нахальство со стороны пленника, Боб поднялся и, ловя равновесие, проковылял к Сайленту. Тележку трясло: пару раз калека чуть было не упал. Когда он, наконец, добрался до Грэма, то рухнул рядом с ним на колени и начал лупить того по лицу кулаком. От одного из ударов грязный носок вылетел у Сайлента изо рта. Боб в одышке отпрянул в сторону, Грэм же довольно вдохнул полной грудью.
– Ну наконец-то! – сказал он. – Боб, я уже устал тебя ждать! Мне казалось, мы подружились. Еще тогда, когда ты грузил нас в телегу…
Боб невольно схватился за шею. Кара увидела отчетливый след от укуса. Наверняка Сайлент уже успел показать ноготки.
– Думаешь, ты самый крутой? – подскочив на очередной кочке, спросил Боб. – Ты даже не представляешь, куда ты попал, приятель!
– Так просвети меня, – Грэм сплюнул сгусток крови.
Калека не стал рисковать: схватив свой носок, назад к Каре он вернулся уже на четвереньках, боясь выпасть из тележки на полном ходу. Пока Боб полз, к нему пристала здоровенная ворона. Птица звонко кричала, пытаясь забрать носок. С третьей попытки ей удалась выхватить импровизированный кляп и улететь прочь. Ругаясь, как сапожник, и кряхтя, как старый дед, парень добрался до своего места и сел напротив Кары.
– Так что, Роберт Патрик Оуэн, – воодушевился Сайлент, – что за Никтеанцы?
– Скоро узнаешь…
Кара увидела, как Боб посмотрел за широкую спину Билла. Впереди виднелись металлические ворота, обтянутые колючей проволокой. По обеим сторонам стояли вышки, из которых выглядывали люди в черных лохмотьях.
Как только последние солнечные лучи исчезли за стенами домов, на вышках загорелись огни, а на импровизированном между ними деревянном мостике вспыхнули факелы. Свет озарил обезображенные трупы, свисающие со стен. Обнаженные изрезанные тела истекали кровью. Красная вязкая жидкость капала вниз, теряясь в темноте. Было видно, что тела повесили сюда специально, чтобы каждый приезжий знал, с кем ему придется иметь дело.
Боб облизнул тонкие губы и с улыбкой поочередно посмотрел на Кару и Грэма.
– Никта любит новеньких, – сказал он Каре. – Если повезет, сделает тебя своей подстилкой на первые недели. Но ты сильно не радуйся: как только ты ей надоешь, она бросит тебя своим детям ночи и поверь, ничем хорошим для тебя это не закончится. Что касается красавчика, – Боб глянул на Грэма, смачно втянул сопли и сплюнул за борт телеги. – То тебя бросят в псарню. Посмотрим, как ты запоешь, когда откроется клетка. Ты щуплый, – калека окинул Сайлента оценивающим взглядом, – сломают в первые секунды. Повезет если отделаешься, как мы.
