– Где… – начала она, но потеряла дар речи, увидев, как Рорк шагнул куда-то в пространство.
– Я ненадолго, – сказал он.
– О боже, Рорк!
Она взобралась выше и увидела, что он идет все-таки не совсем по воздуху. Но длинная металлическая пластина, по которой он шагал, была не более шестидесяти сантиметров шириной. Она напоминала мостик, перекинутый на огромной высоте над сценой, который пролегал среди огромных софитов, канатов, тросов, блоков и металлических балок. Как только Ева ступила на эту пластину, у нее зашумело в ушах и стало казаться, что мозг начал плавать в голове.
Рорк прекрасно знал, что Ева боится высоты, но, обернувшись, он понял, что она все же пойдет за ним.
– Ева, иди обратно, не будь такой упрямой!
– Замолчи. Где эта хреновина?
Рорк решил хоть как-то помочь ей и опустился на четвереньки в расчете на то, что она последует его примеру.
– Здесь, под мостиком.
Ева, благодарная ему за показанный пример, тоже опустилась на колени. Сцепив зубы, она приказывала себе смотреть только на Рорка: «Не смотри вниз, только не смотри вниз, дура!»
Но, конечно же, вниз она посмотрела. Толпа сильно поредела, и теперь полицейские выпроваживали оставшихся. Копошившиеся в оркестровой яме сотрудники «взрывного отдела» казались игрушечными. Но сквозь оглушительный шум в ушах Ева все же услышала с высоты их торжествующий крик.
– Они одолели еще один заряд, – сказала она Рорку.
– Угу.
Вспотевшей рукой Ева достала коммуникатор, чтобы ответить на вызов Энн.
– Даллас, мы обезвредили еще два. Дело идет к концу. Я отправляю бригаду на колосники и другую в…
– Я на колосниках, на мостике. Мы здесь работаем над зарядом.
– «Мы»?
Ева увидела, как Энн взобралась на сцену и задрала голову вверх.
– Вы пока занимайтесь оставшимися. У нас здесь все в порядке, – заверила ее Ева.
– Господи, надеюсь, что так.
Энн выключила связь.
– Мы ведь здесь в порядке, Рорк?
– Угу… Ишь ты, хитроумный гаденыш! У твоих террористов толстые карманы. Изготовление такой штуки я бы мог, пожалуй, поручить только Фини, – рассеянно сказал Рорк и протянул Еве фонарик. – Подержи.
– Где светить?
– Вот здесь, – показал он и посмотрел на Еву. Ее лицо было мертвенно-бледным и покрыто испариной. – Ложись на живот, дорогая. И дыши медленно.
– Я знаю, как надо дышать, – отрывисто сказала она, но послушно легла на живот. Ей показалось при этом, что желудок сделал сумасшедший скачок, однако ее рука оставалась твердой.
Рорк вытянулся напротив нее так, что они оказались лицом к лицу. В его руке сверкнул какой-то маленький инструмент.
– Они хотели, чтобы вы разрезали вот эти провода. Если бы вы так сделали, вас разнесло бы на куски, – объяснял Рорк, тем временем осторожно снимая крышку устройства. – Приманка. Сделано так, чтобы казалось, будто эту штуку изготовил не очень классный специалист.
– Захватывающе, – пробормотала Ева. – Ну, так убей этого гаденыша.
– Обычно меня умиляет твой боксерский стиль, лейтенант. Но если применить его здесь, впредь мы будем заниматься любовью на небесах.
– Небеса нас не примут.
Он улыбнулся:
– Ну, тогда где придется… Вот! Вот он, чип, который мне нужен. Немного сдвинь луч… Да, вот так. Ева, мне здесь нужна твоя рука.
– Для чего?
– Чтобы поймать его, когда он выпадет. Если они настолько умны, как я думаю, то они установили импульсный чип. Это означает, что, как только эта штучка упадет и стукнется, нас стряхнет с этого насеста взрывной волной… Ты готова?
– Да, конечно. – Ева вытерла вспотевшую руку о брюки и протянула ему. – Значит, ты считаешь, что мы еще сможем заниматься сексом – хоть где-нибудь?
Рорк внимательно посмотрел на нее и улыбнулся:
– Да, конечно. – Он взял ее руку, немного подержал и подвел к тому месту, откуда должен был выпасть чип. – Теперь тебе придется немного свесить голову и смотреть за тем, что я делаю. Следи за чипом.
Ева послушно свесила голову, отчего ее плечи остались без упора, и увидела маленькую коробочку, зеленый огонек и разноцветные провода.
– Вот он. – Рорк дотронулся инструментом до серого чипа размером не больше суставчика на мизинце младенца.
– Я взялась за него. Заканчивай скорее.
– Не сжимай его, держи осторожно. Теперь на счет «три»… Один, два… – Он мягко снял крышку с чипа. – …Три!
Чип освободился с тихим щелчком, который отозвался в ушах Евы словно взрыв бомбы.
– Все, он у меня.
– Не двигайся, – предостерег Рорк.
– Я никуда не собираюсь двигаться, – подавляя страх, пыталась ершиться Ева.
Рорк поднялся на колени, достал из кармана носовой платок и сделал из него на ладони что-то вроде подушки. Затем он взял Еву за руку, в которой находился чип, разжал ее пальцы и накрыл ладонь платком. Проверив, что чип оказался в платке, Рорк тщательно завернул его и осторожно засунул сверток в задний карман брюк.
– Не слишком-то хорошо упаковано, но лучше, чем никак. Пока я на него не сяду, мы будем в безопасности.
– Поосторожнее. Мне слишком нравится твоя задница, я не хочу, чтобы ее разорвало в клочки. А теперь, черт побери, как нам отсюда выбраться?
– Мы можем вернуться тем же путем, каким добирались сюда, – ответил Рорк, вставая на ноги, и Ева вдруг заметила озорную искорку в его глазах. – Но можем сделать возвращение более веселым.
– Не хочу я никакого веселья!
– Зато я хочу.
Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Потом поддел хвост какого-то каната, назначение которого он, судя по всему, знал безошибочно, и спросил:
– Знаешь, в чем была суть сегодняшнего спектакля? В возрождении образа давнего любимца детей – Питера Пэна! Держись крепче, дорогая.
– Нет!
Но Рорк уже плотно прижал ее к себе. Автоматически она ухватилась за него обеими руками, пробормотав:
– Я убью тебя за все это!
– Пираты выглядели великолепно, забавляясь такими трюками… Вдох! – скомандовал он и со смехом сорвался вниз вместе с ней.
Еву обдало ветром, который, как ей показалось, вырвал из нее внутренности и оставил их болтаться где-то позади, наверху. Единственное, что удерживало Еву от крика, это остатки гордости. Но даже и эти остатки почти исчерпались в тот миг, когда они пролетали над оркестровой ямой. Затем безумец, за которым она каким-то образом оказалась замужем, нежно поцеловал ее, и, может быть, именно это помогло ей вовремя сгруппироваться перед тем, как ее ботинки коснулись сцены. Но первое, что она произнесла сразу после приземления, было:
