Не глядя на Пибоди, Ева кивнула адвокату, включила диктофон и приступила к работе.
Через полчаса, когда Ева вышла из комнаты, ее догнала Пибоди.
– Лейтенант, сэр…
– У меня нет времени разговаривать с тобой.
Но Пибоди загородила Еве дорогу.
– Нет, есть!
– Ладно.
Готовая к битве, Ева прошла в дамский туалет, включила холодную воду и с наслаждением умылась.
– Давай говори и дай мне возможность поработать.
– Спасибо…
Решив, что ослышалась, Ева подняла мокрое лицо.
– За что?
– За то, что беспокоитесь о Заке.
Ева медленно выключила кран, стряхнула с рук избыток воды и подошла к фену. Он противно зажужжал, отчего голова у нее разболелась еще сильнее.
– Мне некогда, Пибоди. Если ты благодаришь за адвоката, то не по адресу. Обращайся к Рорку – это его хлопоты, и я им не рада.
– Я хочу поблагодарить именно вас.
Ева такого не ожидала. Она была готова встретить гнев, обвинения: «Почему вы так давили на него? Почему вы ставили ему подножки? Как вы можете быть такой жестокой?» А вышло все наоборот: робкая благодарность и несчастные глаза Пибоди. Ева провела руками по лицу, закрыла глаза и пробормотала:
– О боже…
– Я понимаю, почему вы были с ним жестче на этот раз: вы хотели укрепить его показания. Я опасалась… Когда у меня прочистилось в голове, я стала бояться, что вы дадите ему послабление, будете говорить с ним слишком мягко, как поступила бы я. Но вы придали ему устойчивость. Спасибо.
– Не стоит. Теперь я знаю, что его не сбить, и ты можешь придерживаться этого.
– Знаю, потому что придерживаюсь вас.
Ева нахмурилась:
– Ты вовсе не обязана придерживаться меня. У тебя есть своя голова на плечах.
– Мне приходится это делать. Вы ведь знаете: семья для меня – это самое важное, что у меня есть. То, что я не живу поблизости от них, не означает, что они не близки мне. Но после них на следующем месте – работа. – Пибоди всхлипнула, быстро вытерла нос и договорила: – А работа – это вы.
– Что за глупости?!
– Это не глупости, Даллас. Встреча с вами – самая большая удача в моей жизни. И я полагаюсь на вас, потому что знаю – я могу полагаться.
Ева почувствовала, что у нее участился пульс и подозрительно защипало в глазах.
– Ненавижу сантименты! – пробормотала она и неожиданно ткнула Пибоди пальцем в грудь. – Сержант Пибоди, вы нарушаете форму одежды!
Когда за ней захлопнулась дверь, Пибоди посмотрела на себя. Одна из пуговиц болталась на ниточке – видимо, Макнаб оторвал ее не до конца.
– О, черт! – ругнулась она и оторвала пуговицу.
Еве казалось, что у нее в голове труппа маниакальных танцовщиков отбивает чечетку. Промелькнула мысль о том, что нужно найти у себя какое-нибудь болеутоляющее.
Войдя в кабинет, она увидела там Рорка. Он сидел на ее убогом стуле в элегантном костюме, а его не менее элегантный плащ висел на уродливой стойке для одежды. В одиннадцать часов вечера Рорк выглядел свежим и подтянутым, как, впрочем, выглядел всегда, когда были какие-то дела.
Ева в раздражении стукнула кулаком по паре итальянских ботинок, удобно расположившихся у нее на столе, и ей сразу стало легче.
– Что тебе здесь надо?
– Хотел узнать подробности, – сказал Рорк.
Он внимательно посмотрел на Еву, подмечая все – усталость, головную боль, безжалостно сдерживаемые эмоции, и неторопливо убрал ноги со стола:
– Садись, лейтенант.
– Это мой кабинет, и приказы здесь отдаю я!
– Хм, – произнес он и налил в чашку из термоса бульон. Соседний термос с надписью «кофе» был почти пуст.
– Тебе нет смысла ждать, – пробурчала Ева. – Я не собираюсь разглашать тайну следствия. Так что можешь ехать домой. Я не знаю, когда вернусь. Может быть, заночую здесь.
Рорк молча поставил перед ней бульон.
– Я хочу кофе!
– Ты уже большая девочка и должна понимать, что тебе можно не все, что хочется.
Под свирепым взглядом Евы Рорк прикрыл дверь, сел на свободный стул и вытянул ноги настолько, насколько позволяла тесная комнатка.
– Ева, сядь и попей бульона.
Она едва удержалась, чтобы не отшвырнуть чашку. Но поскольку удержалась, то решила сесть. И рассказать.
– Я только что полчаса подряд размазывала по стенке Зака! «Ты хотел трахнуть чужую жену. Ты убил ее мужа, чтобы убрать его с дороги. Он был богатым, так ведь? Теперь она станет богатой, и это поможет тебе хорошо устроиться в жизни. Ты получил бабу и бабки, а Брэнсон получит роскошную поминальную службу…» И все в таком духе – до омерзения.
Рорк молчал, дожидаясь, когда она выскажется до конца. Ева отпила бульона и, к собственному удивлению, почувствовала себя лучше.
– И представь: я заканчиваю избиение Зака, иду в сортир, а меня догоняет Пибоди и благодарит за все это! Черт знает что!
Увидев, что она обхватила голову руками, Рорк поднялся. Но когда его руки опустились на ее плечи, она попыталась их стряхнуть.
– Не трогай меня! Сегодня я уже не могу воспринимать чье-либо сочувствие…
– Жаль. – Он прикоснулся губами к ее макушке. – Ты обучаешь Пибоди уже несколько месяцев. Неужели ты думаешь, что она не знает, как работает твоя мысль?
– В данный момент я сама не знаю, как она, к чертовой матери, работает! Эта Кларисса сказала, что Брэнсон избивал и насиловал ее годами. Я слышала такое и раньше – от свидетелей, подозреваемых, жертв. Я привыкла иметь с этим дело. Но всякий раз, всякий проклятый раз для меня это словно удар в живот!
На какой-то момент она прислонилась к нему спиной и прикрыла глаза, но затем резко поднялась и отошла от него.
– Мне надо шевелиться. А ты, между прочим, не должен был присылать своего распрекрасного адвоката. Это дело очень и очень щекотливое. Только подумай: стойкая, решительная, крепкая Пибоди рыдает у меня на плече! – Ева нажала пальцами на веки, пытаясь прогнать головную боль, потом встряхнулась и деловито произнесла: – Ну, ладно. Придется иметь дело с тем, что есть. Мне нужно позвонить Надин.
– Прямо сейчас?
Глубоко вздохнув, Ева обернулась. Глаза ее снова были ясными и спокойными.
– Я хочу предложить ей эксклюзивное интервью прямо здесь и прямо сейчас. Она набросится на это, а мы вывернемся из дурацкого положения.
Ева начала набирать номер.
– Поезжай домой, Рорк.
– Поеду, когда поедешь ты.
