«Дурак, мальчишка, осел напыщенный! — ругал он сам себя. — Ну говорил же мне батюшка, царствие ему небесное: “Не твое это, Лешка, не лезь ты к князьям, обожжешься! Не чета ты им!”. Любовь, голубые глазки, детские обещания, душа нараспашку! Тьфу!» — и он, запрыгнув в повозку, толкнул в спину кучера:
— Гони домой, Савелий!
Три дня еще маялся Алексей. Душевная боль потихоньку уходила, сменяясь какой-то внутренней пустотой. Дела по хозяйству между тем требовали от него деятельного участия, да и расхолаживаться или хандрить тоже было не в характере у капитана. А там, в середине июня и подоспело время убывать в Москву.
Глава 4. Ваше высокоблагородие
— Вы, главное, тут за порядком смотрите, господа унтер-офицеры, — давал наставление Потапу и Карпычу командир. — Крестьяне ведь, они и сами прекрасно знают, что и как им здесь нужно на земле делать. Тем более что мы их поощряем за хороший и честный труд. Но все же и вы понимаете, что пригляд, он ведь, как и в армии, всегда и за всем бывает нужен. Без него обязательно бардак и разруха начинаются, а выправлять его будет гораздо труднее, чем ежели пресекать в самом зародыше. Со следующей недели должны уже начать брус, бревна и доски свозить на стройку нашей будущей мельницы. Так бы лучше их, конечно, зимой на санях сюда тащить. Но время жалко терять. Так что принимайте все здесь серьезно, чтобы какое гнилье нам не поставили. Для кузнеца Петра Селантьевича двадцать обещанных рублей оставил. Я ему еще в первый свой осмотр пообещал весь инструмент обновить, да все как-то руки до того не доходили. В город как с ним выберетесь, помогите ему там с покупкой, а то ведь охмурят приказчики мужика. Ну ладно, все остальное мы и так уже с вами обговаривали. Бог даст, к концу августа я у вас уже обратно буду.
Бричкой с усадьбы Алексей с Афанасьевым добрались до Сухиничей, а там ехали опять на перекладных по большому тракту и до самой Москвы. Златоглавая встречала гостей перезвоном колоколов и суетой множества народа.
Первым делом нужно было, как и предписывалось, зарегистрироваться в канцелярии генерал-губернатора Волконского. Михаил Никитич был глубоко занят важными государственными делами, и все пояснения давал его адъютант в звании секунд-майора.
«Капитану Егорову Алексею Петровичу прибывшему от Бугской пограничной линии, предписано быть на торжественном праздновании по случаю заключения мира с Османской империей с пятого июля сего года и по пятнадцатое число. При себе же ему полагается иметь одного из своих нижних чинов в парадном мундире, самому также блистать опрятностью и благонравием», — следовало из выписки приказа.
— Вы получите на проживание и питание определенную вашим чином и статусом денежную сумму, — пояснил майор. — То же касается и вашего солдата. Сами торжества намечены на десятое июля, так что до этого времени у вас есть еще пять дней. Восьмого числа состоится предварительная, а вот девятого уже и генеральная репетиция. На них вам предстоит быть всенепременнейше и спозаранку. Само празднование состоится на окраине Москвы, на Ходынском поле. Именно туда на первую свою репетицию вы и явитесь, там же все вам и объяснят. А пока приводите себя и своего егеря в идеальный вид, ибо на этом праздновании будет сама наша императрица при первых лицах двора, армии и сената.
Отпущено было казной на эти десять дней денег с избытком. Целых пять сотен рублей выдали в казначействе, находящемся в одном и том же здании с канцелярией. Хоть плата за поднаем жилья и за питание сильно подскочила из-за наплыва иногородних, однако выданных Егорову денег хватало и на приведение в порядок мундиров у портного, и на все остальное. Получавший перед Егоровым свои квартирные пехотный майор ограничился лишь тремя сотнями.
— Кавалеры орденов Российской империи идут по первому разряду, — заметив удивление на лице, объяснил ему пожилой интендант с горжетом подпоручика. — А у кавалеров ордена Святого Георгия третьего и четвертого классов по своему статуту вообще имеется привилегия на право входа на публичные мероприятия вместе с господами полковниками, даже если чин кавалеров был бы гораздо младше. Вот так-то, молодой человек.
Ну что сказать, это было, конечно, приятно!
В России издревле существовала традиция устраивать народные гуляния при вступлении на трон русских царей в Москве. Даже когда столицей Российской империи стал Санкт-Петербург, короноваться они продолжали в Первопрестольной. На этот раз заключение мира с турками тоже было решено проводить здесь же. Торжества по случаю победы в войне должны были поставить Екатерину в ряд чтимых народом монархов, действовавших во славу России. Роскошью и величием праздника императрица старалась возвысить блеск своего двора и затмить только недавно пережитое время чумы и последовавшего за ним бунта, а также разрушительной пугачевщины.
До 1775 года огромное пространство Ходынского поля было незастроенным. Здесь располагались пахотные земли ямщиков Тверской слободы, паслись стада из окрестных деревень и добывалась глина. По повелению императрицы именно это поле и было выбрано для торжеств по случаю заключения Кючук-Кайнарджийского мира.
Проектов проведения праздника было много, но все они императрицу не устроили, и она лично придумала сценарий для всенародных гуляний.
Вот что она сама писала по этому поводу в письме к Фридриху Гримму: «…В одно прекрасное утро я призвала к себе своего архитектора Баженова и сказала ему: “Друг мой, в трех верстах от города есть большой луг. Вообразите себе, что этот луг есть Черное море и что из города доходят до него двумя путями. Ну, так пусть один из этих путей будет река Дон, а другой — Днепр. При устье первого вы построите обеденный зал и назовете его Азовом. При устье другого вы устроите театр и назовете его Кинбурном. Вы обрисуете песком Крымский полуостров. Там же поставите Керчь и Еникале как две большие бальные залы. Налево от Дона вы расположите буфеты с вином и мясом для народа, а против Крыма вы зажжете иллюминацию, дабы представить радость двух империй о заключении сего мира. За Дунаем вы устроите большой фейерверк, а на той земле, которая должна представлять Черное море, вы расставите освещенные лодки и прочие суда. Берега рек, в которые обращены дороги, вы украсите ландшафтами, деревьями и иллюминированными домами. И вот у вас будет праздник без вымыслов, но зато прекрасный, а особливо естественный…». «…Да, я забыла вам сказать, что направо от Дона будет ярмарка, окрещенная именем Таганрога. Правда, что море на твердой земле не совсем имеет смысл, но простите уж мне этот недостаток…»
Императрица сама следила за подготовкой праздника. Множество народа стекалось посмотреть даже на само это строительство.
Руководящий работами Василий Баженов привлек к проектированию и возведению павильонов и декораций своего ученика Матвея Казакова. Создавая временные павильоны для «сказочного города», архитекторы использовали стилизацию «под Восток», но там же прослеживалась и связь с традициями древнерусского зодчества.
К дню праздника все лавки в городе были закрыты и все лучшие товары были перевезены во временно устроенные на поле магазины. Большая часть азиатских товаров, продаваемых на Макарьевской ярмарке, также была перевезена сюда.
