— У вас все здесь готово? — откуда-то из глубины праздника выскочил знакомый уже Алексею офицер. — С минуту на минуту государыня будет уже здесь! Не подведите, братцы! После вас у нее остается только последний Забалканский батальный павильон, где стоит бригадир Заборовский со своими людьми. Ну все, а вон уже и они! — и он побежал к соседям.
Со стороны павильона, изображающего осажденную русскими войсками Шумлу, выдвинулась большая процессия.
— Давайте, братцы! — махнул Долгов, и пара мужиков зажгла среди декораций просмоленную ветошь.
Алексей в это время, прислонив к ноге штуцер со штыком, стоял, попирая ногами настоящий флаг янычарского алая. Вокруг него были разбросаны покореженное оружие, амуниция, тряпье, разбитые барабаны и россыпь залитых «кровью» валунов. А за спиной в багрово-черных тонах чуть дымилась грозная и величественная Ришская крепость.
— Как интересно! — невысокая, средних лет и достаточно крупного телосложения женщина, одетая в широкое, роскошное платье, с высоким лбом, двойным подбородком и орлиным носом, с интересом разглядывала открывшуюся перед ней панораму. — Какая грандиозная картина! Какая глубина мысли! Какая сила трагизма и восторга от сей виктории одновременно! Кто же зодчий?
— Данилов Владимир, ваше величество. Мой лучший ученик, — низко склонил голову архитектор Баженов. — Весьма прилежный и даровитый юноша.
— Заметно, заметно, — покачала головой императрица. — Выпишите ему тысячу рублей премиальных, — кивнула она за спину и, сделав несколько шагов, оказалась напротив Егорова.
Глаза этой сорокашестилетней, зрелой женщины были как у молодой. Большие, ярко-карие, с каким-то голубым оттенком, они горели силой и энергией. Екатерина была воистину воплощением ума, силы и величественности.
— Капитан Егоров, отдельная особая рота егерей главного квартирмейстерства первой дунайской армии, Ваше императорское величество! — выкрикнул Алексей, вскидывая от ноги тяжелый штуцер. Секундная задержка, а потом резко его к плечу, да так, чтобы локоть был прямым, а сам при этом он стоял, вытянувшись в струнку и не шелохнувшись телом. Работали только одни руки. Все получилось лихо!
— Ох, каков! — восхитилась Екатерина. — Орел! Над Балканами взлетел, голубчик. Григорий Александрович, а не про него ли ты мне рассказывал, что он с ротой егерей вышиб османов из крепости, а потом держал ее десять дней, отбиваясь от многочисленных приступов?
— Он самый, Ваше императорское величество, — Потемкин склонился над плечом императрицы. — За капитаном много славных дел в прошлой войне. Не зря же вы его в столь малом чине да в Георгиевское кавалерство возвели. И он, кстати, не так давно показал себя и еще отменно в одном деле, там, на Дунае в Белграде, — и многозначительно кивнул.
— Вот как?! — покачала головой Екатерина. — А в капитанство же когда ты вступил, а? Отвечай, егерь!
— Два года назад, Ваше императорское величество, — доложился Алексей. — При получении ордена Святого великомученика Георгия!
— Два года прошло, а столько славных дел позади, и к новым чинам не представлен? Странно сие! — покачала головой императрица. Это, я полагаю, твой солдат? — и она кивнула на стоявшего неподалеку Афанасьева. — А почему он у шлагбаума стоит, словно бы часовой?
— Сие означает, что балканский перевал находится под охраной армии Ее императорского величества и без ее высочайшего разрешения никто не смеет переступить через него! — рявкнул Лешка и глазом не моргнув.
Потемкин опять склонился к плечу Екатерины и начал ей что-то там нашептывать.
— Реис-эфенди и нишанджы жаловались? Прямо вот так их под караулом да через шлагбаум запускали? Высших особ Блистательной Порты — под воинским караулом?! — и она громко, не сдерживаясь, расхохоталась. Вся ее свита, даже не зная вообще, о чем здесь идет речь, дружно подхватила этот приступ веселья своего властителя.
— Какая занимательная это история! — словно пробуя свои слова на вкус и прищурив глаза, произнесла государыня. — Думаю, многим в европейских дворах будет интересно ее услышать.
— Молодец, премьер-майор Егоров! Послужил своей державе и ее государыне. Жалую тебе десять тысяч рублей для поправки имения, перстень с руки, — и она сняла с пальца кольцо с крупным огненно-красным опалом, — и саблю за храбрость. Ибо шпага егерям неудобственна будет для их боя.
— Благодарю покорно! Служу России и матушке императрице! — крикнул в восторге Егоров.
— Служи, голубчик, служи, — милостиво кивнула Екатерина. — А солдатику твоему я сто рублей жалую. Пускай он за мое здоровье выпьет в кабаке. И та медаль, которая у нас только начинает чеканиться для нижних чинов, пусть у него тоже самая первая будет. Проследите! — распорядилась она свите. — Ко мне у тебя нет вопросов или просьб, господин премьер-майор? — скорее для формы, из вежливости спросила Екатерина, готовясь уже пойти дальше.
— Прошу простить меня великодушно, есть два! — осмелился ответить Егоров, а вся свита аж замерла от неожиданности. Виданное ли дело — какой-то там армейский офицерик задает вопросы! И кому? Самой!
— Во-от как? — с интересом глядя на Алексея, протянула императрица. — Ну же, я слушаю вас, сударь, излагайте.
— Ваше императорское величество, правда ли, что егеря, как самый передовой род войск, будут и далее иметь развитие в нашей армии, а их будут вооружать самым лучшим нашим отечественным оружием — штуцерами? — скороговоркой произнес Лешка.
— Хорошо поставленный вопрос всегда выдает собой грамотного человека, — усмехнулась Екатерина. — А он у тебя, голубчик, и вовсе состоит из двух. И мой тебе ответ: да и еще раз да. Егерские воинские части у нас будут иметь свое дальнейшее и глубокое развитие, и над этим уже работает Григорий Александрович, — кивнула она на Потемкина. — Они будут вооружаться лучшим отечественным оружием, в том числе и нарезным. Те же пехотные штуцера, которые собирались малыми партиями на Тульском казенном заводе, нас теперь уже не устраивают. А какие у вас сейчас есть вообще в своей особенной роте?
— Разные, Ваше императорское величество, — ответил Алексей и перечислил: — австрийские, немецкие, бельгийские и даже из италийских земель есть два, ну и длинная винтовальная пищаль, откуда она, я и сам не знаю.
— Хм. И какие же из них лучше? Как сам-то ты считаешь? — поинтересовалась Екатерина, которой, похоже, и самой было интересно мнение простого офицера.
— У каждого из них есть свои достоинства и недостатки, — уверенно произнес Егоров. — Для более дальнего боя подходят одни, но они трудны в зарядке и неподходящие для штыковой атаки. Другие, напротив, скорозарядны, но у них страдает дистанция уверенной стрельбы. Только лишь сложив все и выбрав среднее в балансе всех этих свойств и качества, я вижу превосходство бельгийского нарезного оружия.
— Занятно, — покачала головой Екатерина. — Я, пожалуй, распоряжусь, чтобы с тобой повидались те, кто сейчас работает у нас над этим новым нашим оружием. Думаю, вам будет о чем с ними поговорить. Ну-у, и второй твой вопрос. Он будет таким же, что и предыдущий, так сказать, «с бородой» или же короткий?
